А корабельный колокол продолжал время от времени громко отбивать свой сигнал. Бом! Бом! Бом! Если отставшая «Ласточка» где-нибудь неподалёку, то её команда должна была непременно услышать призыв главного шкипера.
Суда Гарольда Волосатого шли впритирку рядом друг с другом. Прошло уже полдня, как вошли они в полосу густого тумана. Глаза верховых были здесь уже не нужны, и полагаться теперь приходилось только лишь на остроту слуха. Поэтому и на большом, и на малом дозорном судне царило сейчас полное молчание, а звонкий подзатыльник Карасику от Бьёрна Одно Ухо, казалось, донёсся с флагмана до всех датских команд.
– Капитан, спереди и справа по курсу слышу какой-то звук! –вдруг раздался возглас стоящего на носу Троелса Совы, прозванного так за его отменный слух и умение видеть ночью лучше других.
На палубе все резко зашевелились, у кого-то стукнул о борт багор, раздался приглушённый смешок и переговоры. Троелс нахмурился и посмотрел на капитана.
– Всем молчать, тухлые селёдки! Если ещё от кого только звук услышу, пойдёте все разом Готландскую камбалу на дне кормить!
И команда снова замерла, лишь бы не испытывать гнев «свёрнутого носа».
– Есть звук! –опять раздался крик «слухача», –С правого борта идёт, как будто звенит вдали что-то.
– Бери правее! –отдал команду рулевому капитан, и датский отряд пошел, сменив старый курс.
Через десять-пятнадцать минут уже каждый «старый морж», просоленный долгими годами плаваний, смог отчётливо различить звон сигнального колокола на каком-то судне.
– Всем готовиться к бою! –отдал сигнал Гарольд. В этой части Восточного моря, в дне пути от Готланда, союзников и мирных мореходов для него не было. А в памяти всплывал чёткий и однозначный указ короля Вальдемара для своего флота:
«Восточное (Балтийское) море отныне объявляется Датским. Все суда досматривать. Не имеющих королевской грамоты, разрешения на плавания в Датском море, конвоировать в порты Дании. Суда, отказывающие подчиниться, именем короля захватывать или топить. Команды предавать скорму суду на месте. Суда Ганзы или её союзников захватывать, команды же предавать смерти.»
– Так что, горе всякому тому, кто был не на датском судне, но в «Датском море». Каждый из них был уже заранее приговорён. «Война всё спишет»!
Звук колокола чётко выводил Гарольда на ничего не подозревающую жертву, и на его палубах в полной боевой готовности уже застыли абордажные команды.
Старший шкипер шведского короля Эрика ХI провёл в море больше дней, чем на берегу. И как шутили иногда при дворе чопорные светские интриганы, у него между пальцев уже начали расти перепонки. Не зря и прозвище своё он заслужил – «Утка». А может быть, тому виной была давняя рана, полученная в бою с ливскими пиратами, и сделавшая его рот чем-то отдалённо похожим на клюв селезня.
Но всё это были глупые шутки и, когда из тумана на ничего не подозревающих шведов вдруг вынырнули военные корабли датчан, первое что он сделал, это прикрыл своим телом двух графинь.
– К бою! –и в его грудь ударили разом стрела вместе с арбалетным болтом.
А с надвигающихся на шведов кораблей летели и летели стрелы, копья, арбалетные болты и абордажные крючья, да слышался рёв ярости и злого торжества. Наверное, именно так ревёт стая волков, вцепившаяся со всех сторон в загнанного ими оленя и понимающая, что всё, добыча от них уже никуда не уйдёт, и теперь это просто их мясо!
– Тяни резче! –командовал Бьёрн Одно Ухо, старший абордажных команд.
И его люди, упершись в доски палубы, подтянули сцепленные специальными абордажными кошками-якорями большие суда друг к другу.
– Вперёд! И по специальным перекидным мостикам, канатам, да и просто перепрыгивая через борт, на «Морского коня» ринулась волна орущих и машущих топорами, мечами и секирами абордажников, буквально сметая всё живое на своём пути. А из вороньего гнезда и с возвышенной кормовой надстройки всё били и били в цель луки и самострелы.
Шведы не были трусами. Да и два этих больших королевских военных суда были укомплектованы лучшими на их флоте командами. Свита герцогинь и вовсе состояла из двух десятков благородных и отважных воинов, закрывших своими телами девушек и готовых умереть, но только не допустить до них врага. Схватка с оправившимися от первого шока неожиданности шведами была яростной и кровавой. Люди, стиснутые на скользкой от крови палубе, резали, били и кололи друг друга всем тем оружием, которое только у них было. Никто и не думал просить пощады, сражаясь до конца. Преимущество датчан было во внезапности нападения, в двойном перевесе по людям и в хороших стрелках, заранее занявших удобную позицию и успевших хорошенько проредить шведов. Датчане постепенно стали одолевать, тесня защитников к корме, а с «Морского коня» в туманную даль всё нёсся и нёсся сигнал колокола о помощи. Последняя надежда, что подоспеет потерявшаяся «Ласточка» и чудом поможет спастись, меркла…
– Сотник, там бой к концу уже идёт, по всему видно! Одолевает кто-то,–высказал своё мнение о доносящимся в море шуме старший судовой рати Молчан.
– Знать бы ещё, кто это, –глухо отозвался Андрей.
Его отряд прорвался в открытую Балтику из узкого Вотского залива и прошёл уже более трети общего пути на запад. Впереди, всего в паре дней хода, уже откроется вскоре остров Готланд, где можно будет немного передохнуть и соединиться с ушкуйниками Щукаря. И сейчас самым разумным было бы не подвергать свой отряд риску, а пройти в тумане мимо того, кто сейчас так яростно режется в недалёкой морской битве. Но какое-то необъяснимое чувствословно толкало Андрея туда, где в это время гибли люди. И он всё же принял, казалось бы, такое неверное, но такое нужное ему решение.
– Всем готовится к бою. Идём на абордаж!
Даны уже праздновали победу, на каждом из шведских судов осталось всего по горстке защитников, прижатых к самой корме. Всех яростней они защищались там, где в окружении израненных и окровавленных воинов стояли две прекрасные девушки. В стрелках уже надобности не было, и все они уже давно покинув свои посты, ринувшись на палубы добычи, чтобы обшарить одежду и пояса у трупов, в надежде найти где-нибудь свой серебряный.
– Пошли с нами, Карась, ты что застыл тут? –крикнул ему Нуд, перемахивая через борт на шведское судно.
Но Трюггви всё не мог с собой ничего поделать. Там на его глазах только что погибло столько людей в отчаянной и яростной схватке, и вся палуба кораблей сейчас была буквально залита человеческой кровью да завалена изуродованными трупами. Его доброе сердце ещё не успело ожесточиться, и ему было очень страшно, ведь он, по сути, был ещё совсем маленьким мальчиком, только что недавно оторванным от семьи.
– Именем короля Дании Вальдемара Победоносного, сдавайтесь, собаки, всё равно вам всем смерть! –ревел похожий на медведя, огромный старший абордажников Бьёрн Одно Ухо.
На «Морском коне» в окружении своих семи израненных телохранителей застыли в ужасе от только что увиденного здесь, побледневшие шведские герцогини. А вид прекрасных созданий только ещё больше распалял нападавших. И когда Гарольд Волосатый взревел: «Добейте уже вы их!», на отважных защитников накинулась теперь уже сразу вся орава. Минута, и тела изрубленных телохранителей рухнули все, как один, на палубу.
