– За боевое содружество союзников и победу над врагом под командованием славного и милостивого полководца графа Адольфа IV!
– За Адольфа! –хором заревели гости и подняли свои кубки.
Правда, были тут и сидевшие с кислыми минами, в основном сам присутствующий Герцог Саксонии Альбрехт I и его приближённые люди.
– Однако, видно, не всё так гладко в командовании союзников, –решил Андрей, наблюдая такую характерную реакцию саксонцев на традиционную здравницу.
– Простите за то, что отвлекаю вас от пира, Барон, но коли вы всё равно так воздержаны к хмельному и праздности, я хотел бы уточнить кое-что по вашим военным силам. Вы совершили столь впечатляющие подвиги, но привели в военный лагерь только четыре с небольшим сотни своих воинов, –любезно расспрашивал Сотника граф, – Остальные остались в Любеке и придут позже, или они уже на подходе?
– Это все силы, что пришли посуху, Ваше Сиятельство, –ответил Андрей, –Остальные полторы сотни воюют сейчас на море, блокируя побережье Голштинии. С этими же четырьмя с половиной сотнями мы и совершили всё то, о чём вы и так здесь уже знаете.
– Хм… –скептически хмыкнул граф, –Всего четыре сотни воинов. Не велика же подмога от Новгорода. У нас и венедские славяне более тысячи бойцов под нашу руку прислали. И как только вам удалось столько дел с ними натворить? – и граф с сомненьем покачал головой.
– Стараемся воевать не числом, а умением, Ваше Сиятельство, –уверенно глядя в глаза немцу, ответил Сотник.
И тот только опять покачал головой:
– Посмотрим, посмотрим. Грядущая битва всё покажет!
Наутро, как и предполагалось ранее, в том же большом главном шатре был собран военный совет. Высший свет армии изволил болеть после вчерашнего пира, и обсуждением военных планов здесь занимались в основном боевые командиры крупных подразделений. Титулованные же особы лишь изредка вмешивались в этот процесс, внося в него нотку беспорядка, нервозности и некоторой эмоциональности.
Всё сводилось к тому, что было необходимо сниматься и идти навстречу расположившейся на равнине, под деревенькой Борнхёведе, армии Вальдемара. Если этого не сделать сейчас, то усиленная подходящими из Дании подкреплениями его армия снова подопрёт их к Гамбургу, и тогда уже точно нанесёт союзникам сокрушительное поражение.
После долгих споров, что делать, как, и в каком порядке следовать в пути, наконец-то было принято общее решение, и через час в лагере началась суета и шум сборов. Вперёд ушла вся конница, оставив за собой плотно набитый копытами тракт.
– В походную колонну станови-ись! –разнеслось по поляне, и под мерный такт барабанов на север пошли Андреевские сотни.
Бойцы шли налегке. Все, что было можно, везла на себе сотня отбитых у датчан в Любеке лошадей да три десятка мулов и ослов, подкупленных у местных шустрыми тыловиками.
– Балуете вы людей своих, балуете, барон, –неодобрительно покачал головой обгоняющий на породистом жеребце русскую бригаду граф Адольф, – Лошадей нужно беречь! На них рыцарь в бой идёт, а люди и так дотянут свои пожитки куда надо. Воин никогда свой меч или копьё перед боем не бросит! –и он опять осуждающе покачал головой.
– Всё нормально, Иванович, –подскочил к командиру с какой-то боковой дорожки в сопровождении двух своих пластунов начальник разведки Варун, –Основное войско короля стоит у Борнхёведе, верстах в тридцати пяти-сорока к северу отсюда. Конница-то за день там уже будет, а пешими союзнички ещё двое суток туда будут топать. Ребята там сейчас всё пролезут, разнюхают, распишут, что и как на карте, так что скоро и сами всё будем знать. И по нашей колонне боковое охранение всюду выставлено, можно не опасаться неожиданностей.
– Ну, добре, –кивнул Сотник и, обернувшись на идущую колонну, отдал приказ, –Веселей, ребята! На войну идём, скоро ворога разобьем с Божьей помощью и к себе домой двинем, загостились уже на неметчине поди!? Песню запевай!
И взвилась над колонной старинная солдатская песня:
Взвейтесь, соколы, орлами.
Полно горе горевать!
То ли дело под шатрами
Лагерь – город полотнянный,
Морем улицы шумят,
Позолотою румяной
Там, едва заря настанет,
Строй пехотный закипит,
Барабаном в небо грянет
Закипит тогда войною
Богатырская игра,
Строй на строй пойдет стеною
Слава матушке – Софии
Слава русскому всему,
Слава вере православной
И солдату молодцу!
– Немцы со своими союзниками приближаются кравнине Борнхёведе с юга. Как Ваше Величество и сказало, с востока русских сил нет. Как доложились наши лазутчики, в Любеке базируется только их флот и находится на излечении около трёх десятков раненых воинов. В самом городе бургомистр и военный комендант из самих немцев. На стенах находятся только две, от силы три сотни немецких стражников.
– Мы бы могли легко взять этот город и казнить всех изменщиков, переметнувшимся к врагам короля, –докладывал военный министр Вёстмар Андерсон.
– Не время, ещё не время, Вёстмар, –покачал головой монарх, –Сначала мы разобьём этих напыщенных немцев тут в генеральном сражении, а уж Любек и сам нам тогда откроет свои крепостные ворота. Его бургомистр ещё будет лежать у моих ног и с мольбой протягивать в руках ключ от города. Помяни моё слово! Вот тогда мы и устроим всем горожанам наш справедливый суд! – и в его глазах словно сверкнул отблеск далёкого пожара, –Меня заботит сейчас, где же эта русская армия, о которой мне столько много все докладывали. Не могут же ею быть эти пять сотен, что влились к немцам недавно. Уж больно много делов натворили эти русские в последний месяц. Ну да ладно, скоро и так всё само собой прояснится. У тебя готов общий план сражения?
– Да, Ваше Величество, –поклонился министр, протягивая пергамент, –Здесь расставлены все наши и все предполагаемые силы противника, причём в том порядке, в каком их обычно выстраивают сами немцы. Они довольно прямолинейны и предсказуемы. Поэтому смею надеяться, и в этот раз всё будет как обычно.
– Ну что же, оставь его мне,–кивнул Вальдемар, –Я хочу с ним сам позже ознакомиться и всё обдумать ещё до начала большого военного совета.
Большой военный совет в стане союзников проходил традиционно шумно. Тут не было такого жёсткого единоначалия, как в датском королевском войске, и приходилось выслушивать каждого, у кого только было своё мнение от того, где им встать в битве и что им в ней делать. Дошла очередь высказаться и Сотнику, и он, встав с дальнего места, где сидел вместе с начальником штаба Филатом и Путятой, развернул большой пергаментный лист, где был расчерчен личный план предстоящей битвы.
