— Девочка плакала, а брат ее утешал. Так длилось несколько недель, пока маг не привел детей в анклав. Там их разделили, девочку поселили в комнате для учениц, а брата — с другими мальчишками. И стали учить управлять даром.
Она вновь помолчала, я же погладил ее по волосам успокаивая. Сейчас я ей сопереживал, хотя вроде бы дела минувших дней, и все должно было пройти. Но, похоже, я еще не до конца утратил связь с реальностью и понимаю, как ей тяжело об этом вспоминать и тем более говорить.
Салэм рассказывала, а я представлял, как радовались двое детей, которым дали возможность не только свободно пользоваться своей врожденной уникальностью, но и помогали делать с помощью дара все более сложные и захватывающие вещи. И хотя с ними занимался какой-то отдельный мастер пропаганды, ни Риттер, ни сама Салэм особой любовью к ордену не прониклись.
Через какое-то время их взяли в поход. Двое искоренителей отправлялись куда-то на юг, и будущие маги поехали с ними — набираться опыта и осваивать навыки уже на практике. Попутно оба их наставника продолжали тренировать подрастающее поколение.
А потом они достигли цели и застали деревню, охваченную каким-то жутким проклятием. Что конкретно случилось, Салэм не знала до сих пор, однако в той деревне не выжил никто — и жители, и животные внутри поселения просто превратились в безумных тварей.
Риттер и Салэм участвовали в зачистке, убивая вчерашних крестьян и вырезая изменившийся скот. Тогда они впервые осознали, что их дар — это страшная сила, и с добрым волшебством он не имеет ничего общего. Один из искоренителей погиб, разорванный на клочки сворой мутантов. Зато он добыл артефакт, принесенный кем-то из Катценауге.
А когда они вернулись в анклав, и брата, и сестру стали натаскивать еще жестче прежнего. Дети остались в той деревне, а вернулись на территорию ордена уже полноправные члены Аркейна, и отношение к ним изменилось.
Шли годы, романтика путешествий окончательно ушла, уступив место дорожной пыли, скрипящей на зубах, а на счету брата с сестрой уже было полно перебитой нечисти, что лезет из Катценауге, десятки людей, нарушивших правила ордена. Риттер нашел себе девушку, обручился с ней, но поступил приказ, и искоренителю пришлось отправляться в Катценауге.
А потом он не вернулся. Салэм отправили выяснить, что с ним случилось, и некромантка быстро напала на след. А потом нашла и логово уничтоженного братом монстра.
Риттер встретился ей там же. Уже не человек, а просто проявление своего дара, он не узнавал сестру и бросился в атаку, как только представилась возможность. Салэм выжила, брат — погиб, оставив отметины на груди сестры.
— Вот такая сказочка на ночь, — всхлипнув, договорила она.
Я уже лежал рядом с ней, и теперь крепко обнял за плечи. Легкое тело некромантки прижалось ко мне в поисках простого человеческого тепла. Она вздрагивала и хлюпала носом, а я ничего ей не говорил.
— Знаешь, — чуть придя в чувства, произнесла Салэм, — я тогда тоже думала, что вместе с Риттером убила часть себя. Как у меня вообще рука поднялась на собственного брата?!
Она вновь прервалась, и я принялся гладить ее по голове.
— А потом появился ты, — обернувшись ко мне, сказала она. — И я поняла, что еще что-то человеческое во мне осталось. Просто… Просто нужно помнить, ради чего ты это делаешь, и не забывать иногда согреваться у чужого костра, если станет совсем тошно.
Я улыбнулся ей и чмокнул в лоб.
— Спасибо, Салэм, — прошептал я, прижимая хрупкую девушку к себе.
Она погладила меня по груди ладошкой.
— Тебе спасибо, что выслушал. И прости, я не думала, что так расплачусь. Я же грозная некромантка! Искоренительница ордена Аркейн! Мне не пристало плакать.
Мне оставалось только вздохнуть и прижать ее к себе сильнее. Еще час мы сопели друг у друга в объятиях, пока сон не сморил обоих.
* * *
— Что, Киррэл, думаешь, одержимость тебя определяет? — усмехнулся Ченгер, ковыряясь черным когтем в зубах. — Глупости какие! Нет, конечно, если ты совсем свихнулся бы, тогда да. Но у нас с тобой договор, если ты не забыл. И я бы не хотел, чтобы так случилось.
— Но это не помешало тебе уйти, — ответил я, заканчивая корпеть над рисунком ритуала на полу кабинета.
— Ты нарушил свое слово, — равнодушно пожал плечами демон. — Поправь третий угол, Киррэл, неправильно же начертил.
Я чертыхнулся и вернулся к самому началу. Из-за допущенной ошибки целый час ползания на коленках впустую.
— Ты же чародей, Киррэл, должен всегда помнить — ошибки недопустимы. Ты как будто даже не стараешься.
Мне захотелось от души послать его куда подальше. Однако благоразумие все же взяло верх над вспышкой гнева. Если раньше я думал, это просто черта его характера, то теперь чувствовал, что ему на самом деле доставляет удовольствие заставлять окружающих мучиться. Впрочем, чем еще заниматься демону Страданий?
— Ты не договорил, — напомнил я, стирая рисунок размером в два квадратных метра. — Про одержимость и ее влияние.
Ченгер закинул ногу на ногу и стал болтать стопой в воздухе.
— Как ты уже знаешь, демоны не особенно дружны. Среди нас вообще нет таких, кого можно было бы назвать союзником. Или хотя бы нейтральным. Есть у тебя сила — ты жрешь слабых. Либо бегаешь от сильных, прячась в складках местности и надеясь, что тебя не заметят.
Я слушал его внимательно, но это не мешало мне закончить с уничтожением начерченного и приступить к новой попытке. В то, что может получиться с первого раза, я с самого начала не верил. Каждый чародей неоднократно проходит этот путь — рисуя и стирая, пока не доведет составление ритуала до автоматизма. И моя особая сила здесь не помощник.
— Однако, если сожрать его в родном слое, через какое-то время демон возрождается. Слабее, чем был в момент смерти, но все равно — мы фактически бессмертны. Вот только это правило отменяется, если сдохнуть, например, в Эделлоне. После такого не возрождаются, а потому — если ты не успел набрать достаточно силы среди людей, но успеваешь вернуться в наш слой, ты ничего не теряешь.
Я приложил изготовленную кузнецом линейку и провел первую черту.
— А вот если удрать не успел, то это окончательная смерть, — продолжил пояснение Ченгер. — Но просто так явиться в Эделлон очень сложно — нужно уметь это делать изначально, что практически не встречается, либо получить якорь. Мага, достаточно дурного, чтобы заключить договор с демоном. И вот его уже жрать можно спокойно — пока вас связывает договор, дар чародея ему уже не принадлежит. И как ты понимаешь, мало кто из демонов всерьез рассчитывает задержаться здесь. Нет, его цель — быстро поглотить дар и тут же сбежать домой, ведь в нашем слое даже смерть — всего лишь небольшая передышка.
Я продолжил рисовать луч, затем вернулся к началу чертежа и повел второй, следя за тем, чтобы не затереть ногой первую линию.
