Киабу исступленно верещали, прыгали по ветвям, словно находились в высшей точке наслаждения от происходящего.
Вурдалаки ощерились, обступая разлом и готовясь к атаке.
И вот из черноты подземелья показалось существо. Увенчанная парой длинных и загнутыми назад рогов голова, вытянутая морда с двумя маленькими глазами желтого цвета. Вдоль нижней челюсти тянулась небольшая борода, которая переходила в гриву.
Придерживаясь двумя передними конечностями, чудовище подтянулось, вытащило задние короткие лапы с длинным хвостом с кисточкой и взревело. С него осыпались мох, ветки, трава — похоже, что это создание спало очень долго и его случайно, а может и злонамеренно, разбудили чертята. Со всего туловища свисали мшистые наросты вперемешку с травой, поросшей поверх густой темной шерсти.
Ни в сказках, ни в старинных историях о подобных тварях не упоминалось. Уильям отступил назад, подальше от центра. Но чудовище не посмотрело на вампира — всё его внимание было приковано к вурдалакам.
Оскаленная пасть с клыками ощерилась, и чудовище размером с трех медведей прыгнуло на вурдалаков. Те стояли на месте без всякого движения.
За спиной Уильяма застрекотали чертята. Их тонкий и бойкий визг вырвал вампира из странного оцепенения, которому он подвергся наравне со стаей хищников.
Нужно было срочно уходить! Уильям бросил бесполезную ветку и со всех ног побежал к ельнику. А в центре поляны древнее, разбуженное от многолетнего сна чудовище рвало вурдалаков, окропляя их кровью гранитные плиты и столбы.
Нырнув в темные кусты, вампир мчался, перепрыгивая через коряги, поваленные деревья, овраги, все дальше и дальше от этого жуткого места. Всё тише становились визги, вой, басовитый рык твари и хруст костей — его сменяли крики потревоженных птиц, что взлетали с деревьев и теперь кружили над поляной. Но в конце концов и эти звуки истончились, а вскоре и вовсе затихли.
Зато теперь Уильям знал, что никто его не преследует — все вурдалаки остались там, у зияющей дыры, став лакомством для очень голодного и старого демона. Уилл даже представлял, как бойкие и веселые чертята отважно ползали меж лап пирующего чудовища и воровали маленькие кусочки плоти хищников.
Спустя день.
Уильям брел по ельнику и размышлял о том, сколько же тайн хранят земли Офурта? Кельпи, вампиры, киабу и древние чудовища из загадочных руин.
Впереди меж деревьев забрезжил просвет, и Уилл прибавил шагу. Из тьмы мрачного леса он вышел на светлую опушку, усыпанную множеством цветущих трав: яснушкой, златовиком, веселой ивью, двуножкой и многими другими. Уильям брел через темную чащу так долго, что отвык от дневного света. Он поморщился, сверкнув клыками, и приложил ладонь к глазам — нужно было привыкнуть к свету, льющемуся на поляну яркими и ослепительными потоками.
В довесок ко всему приторный букет цветущих трав не давал нормально дышать — ароматы были слишком насыщенными для обострённого вампирского обоняния. Они раздражали его, поэтому он закрыл нос остатками рукава и попытался быстрее миновать эту цветущую поляну, это чертово место.
— Помогите! Ау!
Кричали неподалёку. Уильям настороженно осмотрелся и медленно побрел на звук, зачарованный. На опушке царила тишина, и повторного зова о помощи он так и не услышал, но вскоре увидел старика, лежащего на земле под упавшим деревом. Несчастный безуспешно пытался приподнять ствол, расцарапывая ладони в кровь о жесткую кору, но у него ничего не получалось.
Старик увидел Уильяма и побледнел.
— Я звал помощь, а накликал смерть, — прошептал он слабо.
Уильям ничего не ответил на эти слова, лишь приподнял и откинул в сторону бревно здоровой рукой. Похоже, упавшее дерево не причинило старику серьёзного вреда, просто придавив ногу.
Вампир с трудом подавил жажду человеческой крови, терзавшую его уже несколько дней, развернулся и пошёл дальше, пошатываясь от слабости. Ему казалось, что у него не хватает сил даже на разговор — всё уходило на стремление сохранить в себе хоть толику человечности.
Старик покряхтел поднимаясь, подобрал с земли палку, на которую мог опереться и, хромая, догнал своего спасителя.
— Сынок, спасибо тебе, что спас старику жизнь… Так бы и помер здесь, не в силах выбраться…
Уильям шел дальше как в бреду — его то знобило, то бросало в жар, он не обращал внимания на старика. Мир вокруг сузился до небольшого просвета, и он ничего не видел, кроме травы под ногами да камней.
— Сынок, ты ответь что-нибудь. Чем я могу отплатить тебе?
— Уйти, — в конце концов тяжело прохрипел Уильям. От старика пахло кровью.
— Так ты тоже далеко не уйдешь, сынок. Ты так плох. Может быть, я могу тебе чем-нибудь помочь? Дать кров, еду, указать дорогу?
— Дорогу. — Уильям задумался. А ведь он так и не узнал, куда он идет и правильно ли. — Где я? Далеко до Брасо-Дэнто?
— Ооо, сынок, так ты его почти прошел, только он сильно южнее! — Старик расправил белоснежную бороду.
— Как прошел? — застыл как вкопанный Уильям. — В каком графстве я сейчас нахожусь?
— Солраг, — ответил старик.
— Как… Уже в Солраге? Так быстро?
— А ты откуда идешь, сынок? Долго в пути?
— Не помню. Я шел по темным местам очень долго и часто терял сознание.
— Похоже, ты заблудился… Мальчик мой, давай ты проводишь меня, старика, до дома, а то темнеет уже, могу и не дойти.
— Мне нельзя к тебе в дом, — отказался Уильям.
— Буде тебе! Ты спас меня от смерти. Неужели загрызешь старика в доме, нарушив все заветы Ямеса?
— По мне так сильно видно, что я не человек?
Старик кивнул.
Уильям согласился и поплелся за покалеченным старцем. Старого человека звали Хемарт и он оказался очень болтливым. За час пути Уилл уже знал, что растет в лесу, каких цветов в этом году больше, каких меньше, почему Хемарт- шаман графства Солраг, и как он присматривает за лесами. Каждый мужчина в роду становился служителем леса и духа — шаманами были его отец, дед, прадед и так далее.
Уильям слушал старика вполуха, перед глазами плыло. И хотя в горле еще клокотало от жажды, однако треп бойкого шамана успокаивал, на душе становилось не так тревожно, а то, что Уилл уже находился в графстве Солраг, заставило его расслабиться. Погоня позади, ему ничего не угрожало.
Вскоре впереди показалась деревянная лачуга. Перед хижиной стояли клетки с разной живностью — кроли, перепелки, цыплята, а вокруг дома разбит огород и травник.
Старик отворил дверь и, хромая, зашел внутрь, зажег свечу. У лачуги был очень низкий потолок, и высокому Уильяму пришлось передвигаться согнувшись.
В домике, несмотря на его небольшой размер, было не протолкнуться от мебели. Тут и письменный стол, и спальник для птиц, и кровать, и обеденный стол, стоявший вплотную к низкому окну. Весь потолок увешан пучками трав. Ворон, сидевший на жердочке, приветственно прокаркал хозяину.
