Уильям достал из шкафа свернутую карту и склонился над ней в полутьме кабинета, освещенного единственной свечой. Перед ним раскинулся Солраг.
— Получается, что твой отец проедет по Северному тракту до Порталойна, оттуда до леса Аммы на север и дальше повернет на запад к Спрятанному поселения. — Уильям ткнул на карте в деревню, получившую официальное имя Райва.
— Да…
— Но почему он считает, что Бруно быстрее его доберется в поселение?
— Потому что Бруно двинется по тропе вдоль Брасо через Высокий Кофф. Эта тропа намного короче, чем через Северный тракт.
— А почему тогда господин поедет не по ней?
— Потому что большая часть тропы вдоль Брасо не предназначена для верховой езды, а в сезон Лионоры и Граго ее так сильно размывает, что и человеку тяжело идти. Не говоря уже о коне. Два эскадрона Солров будут двигаться по ней очень медленно, растянувшись в одну шеренгу и с частыми остановками на отдых. Их даже калека обгонит.
— Хм… Понятно. Я надеюсь, что у твоего отца все получится, — с легким беспокойством в голосе произнес Уильям.
— У папы всегда все получается! — Йева поначалу улыбнулась, но затем, когда вспомнила про планы отца на рыбака, ужас омрачил ее лицо. И она отвернулась.
Уильям ничего не заметил — все его внимание было приковано к копне бронзовых волос, ниспадающих на плечики. Он притянул девушку к себе, обнял ее за талию и поцеловал в макушку. За полгода, которые он провел в замке, он успел полюбить веселый нрав Йевы, ее искристые глаза и тонкую фигурку. И хотя Уилл понимал, что он дочери графа — не ровня, ничего не мог с собой поделать. И, сам того не осознавая, уже мысленно строил всю свою будущую жизнь вокруг Филиппа и Йевы.
Спустя четыре дня.
Дождь ненадолго прекратился, но Солрам это было, что мертвому припарка. Все, что могло промокнуть — уже промокло. Все, что могло сгнить — уже сгнило. Над биваком стоял смрад от немытых тел, грязных лошадей, утопающих в лужах обозов. Над Вороньими землями еще царствовала ночь, однако люди просыпались и завтракали отсыревшими ячменными лепешками. Поднявшись с вздутых от воды лежанок, воины разминали закоченевшие конечности после сна на холодной земле и готовились к бою. Впрочем, несмотря на наказ графа выспаться, многие так и не смогли сомкнуть глаз, и не только из-за дурной погоды.
Солры были опытными воинами — проходили жесткий отбор, получали хорошее обучение, а затем уже и жалованье, и готовы были за своим лордом идти и в огонь, и в воду. Но известие о том, что ранним утром они будут сражаться с более чем сотней оборотней, заставила вспомнить всех все самые жуткие страшилки и сказки из детства.
Для поднятия боевого духа не помешала бы какая-нибудь вдохновляющая мелодия трубы или рога, из тех, что часто звучали перед атакой, но эскадроны расположились скрытно за холмами на востоке от Волчьего озера, в двух часах до Райвы, и потому граф принял решение обойтись без громких звуков.
Леонардо, хоть и был вампиром, которому не следовало бояться осенних холодов, все же дрожал, как осиновый лист. Его пальцы нервно теребили то украшенное гранатом навершие Рирсуинсорсиана, то гриву и холку гнедого жеребца Луниаласа. Потемневшие от дождя рыжие волосы обрамляли красивое и молодое лицо, которое сейчас побледнело сильнее обычного, а единственный глаз бродил отрешенным взглядом по лесам вокруг озера, словно оттуда вот-вот должны были показаться вервольфы.
— Не волнуйся, сын мой, они не так страшны, как их рисуют в сказках. — По губам Филиппа скользнула слабая улыбка, и он ласково похлопал Леонардо по плечу.
— Я не волнуюсь! — быстро произнес Леонардо и сам испугался своего неожиданно громкого голоса, прозвучавшего в тишине ночи.
— Помни — я буду рядом.
— Отец…
— Да. — Филипп откликнулся тихим и совершенно спокойным голосом, не переставая седлать своего вороного Найхлиста.
— Зачем мы должны участвовать в сражении? Мы ведь правители, мы должны стоять наверху холма и следить за всем.
— Ты еще не правитель, Лео. Перед тем, как стоять наверху холма, нужно побыть и внизу, сын мой.
— Но ты сам говорил, отец, что наших воинов достаточно, чтобы смести их…
— Ну и?
— Так почему мы должны марать руки об этих грязных и мерзких тварей?!
— Леонардо, твои суждения начинают не на шутку беспокоить меня. Во-первых, я тебе уже сказал, что невозможно грамотно управлять чем-то, не понимая, какие процессы происходят внутри. — Голос Филиппа стал тише. — А во-вторых, имей к ним хоть толику уважения, вервольфы не твари, а такие же, как и мы, дети Двух Миров!
— Но… ты сам говорил!
— Что я говорил? — с холодом в голосе задал вопрос граф Тастемара.
— Что… — Леонардо порылся в своей памяти, но к своему сожалению, не вспомнил ни одного ругательного слова из уст Филиппа в сторону вервольфов.
— Сын, мы окунаем руки по локоть в кровь не потому, что оборотни, как ты выразился, грязные и мерзкие твари, а потому, что их лидер имеет крутой норов без обременения умом. И поэтому все его племя представляет серьезную опасность нашему Солрагу.
— Тогда почему нельзя было убить Бруно, чтобы они избрали другого лидера?
— Потому что при Бруно выросло целое поколение оборотней, полюбивших человечину.
— Ну и что??
— Несмотря на то, что вервольфы произошли от волков, среди них распространено многоженство, сын мой. У Бруно, как у Вожака стаи, с десяток жен и множество сыновей. Ты разве не заметил, что сопровождавшие Бруно волки были вылитой копией Вожака?
Леонардо чуть побледнел, когда осознал то, что до него пытался донести отец. Дрожащей рукой он провел по лицу, смахивая капли моросящего дождя, и заметался взглядом по воинам, активно готовящимся к сражению: они проверяли оружие, седлали лошадей и чистили снаряжение. В лагере царила суматоха и некая напряженность — страх витал между людей, передаваясь от одного Солра к другому.
— Но… Ты уверен, отец?
— Стая пойдет за Бруно до конца. Жаль, что придется оборвать их род — Болл Лысый был добродетельным и мудрым мужчиной, но его потомки избрали иной путь.
Филипп поглаживал холку своего огромного черного коня, когда к нему подошел закованный в латы рыцарь сэр Жель Рэ с зеленым плащом, заколотым на груди золотой фибулой в виде веточки. Его черные длинные волосы постоянно попадали на глаза от сильного ветра. Но это неудобство нисколько не беспокоило военачальника Солрага — за время службы он пробыл в Брасо-Дэнто меньше, чем в походах и учениях, и поэтому привык быть грязным, мокрым и вечно продрогшим. Его изрезанное шрамами и обветренное суровое лицо напоминало всем окружающим о том, что Жель Рэ получил свою должность, выбравшись из рядовых солдат. Сейчас он прижимал к боку металлический конусообразный шлем, сделанный в виде полумаски и щедро украшенный сверху вороньими перьями.
