Будь перед Хордом любой другой вампир, он бы уже был мертв и разорван за секунду. Но Хорд пал, не унеся с собой в могилу ни одного врага.
В предсмертных судорогах Хорд, сын Бруно, втянул воздух и в последний раз посмотрел на убийцу его семьи немигающим взглядом желтых глаз. Веки оборотня закрылись, и он последовал за своими братьями и отцом во тьму.
Все закончилось очень быстро. Маленьких детей, так же, как и женщин, стариков и мужчин закололи до того, как многие из них обратились. Некоторые успели спрятаться в домах. Но, в конце концов, все пали под организованным натиском копий и мечей.
Сражение продолжалось не более десяти минут, но Леонардо, насмерть перепуганный атакой Хорда, трясся от страха, и ему казалось, что битва длилась вечность.
Со стороны конницы Вороньих земель погибло всего лишь десять Солров. Ничтожно малое количество по сравнению с перерезанными и заколотыми двумя сотнями оборотней. Возможно, не стоило брать второй эскадрон и можно было обойтись и ста пятьюдесятью конниками, но Филипп, будучи вампиром осторожным, решил подстраховаться.
Солнце еще не взошло из-за холма на востоке, а в Райве уже было удивительно тихо. Горы трупов лежали по всему поселению и за его пределами. По густой шерсти обращенных и полуобращенных мертвых оборотней гулял утренний осенний ветер. Не ушел никто — открытая местность давала людям хороший обзор — копья и мечи настигали беглецов до того, как те скрывались от глаз преследователей. Если бы вервольфам дали время обратиться, то потери бы со стороны людей были куда больше, но удачно выбранная тактика позволила сделать все быстро.
— Милорд, что делать с телами? — спросил Жель Рэ, унимая тряску в руках.
За свои полвека жизни он ни разу не видел вервольфов и сейчас пребывал в состоянии ужаса, наблюдая полуобращенные трупы: с вывернутыми конечностями, с телами, наполовину покрытыми шерстью, с искаженными лицами, несущими печать оборотня. Лишь благодаря опыту и закалке в многочисленных боях ранее, рука полководца не дрогнула, и в нужный момент он всадил копье в прыгнувшего на него оборотня. Конь полководца лежал на земле с разорванным боком и хрипел, а помощник Жель Рэ, оруженосец Скрааль, заботился о бедном и раненом животном, которое не подвело своего хозяина в опасный момент.
— Сжечь, — мрачно произнес Филипп, ощупывая глазами каждого убитого. — Вместе с деревней.
Глава 10. Бруно из Спрятанного поселения (ч.3)
Спустя еще четыре дня.
Уильям почесал уже привычным для него жестом свой нос вороньим пером и посмотрел в окно через неплотно задвинутые шторы на мрачный осенний Солраг. Отобранные для него Йевой письма почти все были обработаны, и рыбак подумывал, чем займется дальше. Перед мужчиной лежал большой и прошитый уже пожелтевшими нитями журнал, куда он вносил данные по проездным сборам из дальнего поселения в Солраге, Корвунта, за сезоны Граго, Аарда и Самама.
Чуткий слух уловил любимые шажки: легкие, осторожные и неторопливые. Тяжелые дубовые двери отворились, и в проеме показалась бронзовая копна волос; по губам Йевы пробежала довольная улыбка, и Уильяму даже показалось, что в кабинете стало гораздо светлее от сияющего вида дочери графа. Шелестя юбкой, Йева прошла в полумраке бордового кабинета, освещенного лишь тусклой полосой света, к работающему Уильяму.
— Уилл, хватит сидеть здесь, давай прогуляемся по Брасо-Дэнто, пока погода не так плоха. — Изящные и белые руки Йевы обвили шею Уильяма, и она поцеловала его в заросшую щетиной щеку.
— Мне еще немного осталось. Погоди, нельзя бросать работу на полпути.
— Ты говоришь, как отец, — шутливо проворчала Йева. — Бросать женщину посреди ночи, чтобы разобрать письма, которыми можно было бы заняться утром — тебе не стыдно?
— Нет, — весело оскалился Уильям.
— А называть меня Вериателью спросонья? — В глазах Йевы мелькнула обида, но затем девушка взяла себя в руки и снова улыбнулась, правда уже чуть более натянуто.
— Извини, она снова приснилась мне…
— Да, я так и поняла, не переживай. — Йева, вспомнив про обряд памяти и то, что все ее разговоры с Уиллом увидят Старейшины и отец, отвела глаза, решив не продолжать про Кельпи.
Посреди ночи Йева проснулась от невнятного бормотания мужчины, тот лежал под одеялом рядом и что-то шептал, подергиваясь во сне. Йева сначала вслушивалась, но ничего на разобрав, стала будить Уильяма. Приоткрыв глаза, он посмотрел на Йеву с такой нежностью и любовью, что сердце девушки сразу же затрепетало. Никто и никогда на нее так не смотрел.
Но, когда она услышала имя демоницы, улыбка ее погасла, и девушка замерла. А затем взгляд мужчины прояснился, выражение лица поменялось, и он посмотрел на Йеву уже привычно, тепло и ласково, со страстью, но не с той любовью, как он взглянул на нее, еще пребывая в своих, навеянных Кельпи, снах.
— Жаль, что у Брасо и негде уединиться… Я уже соскучился по Вериателюшке. — Глаза Уильяма подернулись дымкой, и он тяжело вздохнул, вырвав Йеву из мрачных дум. — Дай мне дописать письма, я же обещал твоему отцу, а там прогуляемся.
Йева молча сползла с его колен, деловито поправила подол и, слегка поджав губы, чинно удалилась из кабинета. Еще не искушенный в общении с женщинами и не понимающий их обидчивой и ревнивой натуры, Уильям так и не понял, что задел чувства Йевы. Он, как ни в чем не бывало, вновь окунулся с головой в последний отчет, старательно перенося данные в журнал.
Мыслями вампир был в зале, в тот день, когда оборотни стояли напротив Филиппа, нагло и пренебрежительно отвечая на вопросы графа Вороньих земель. Белый Ворон должен был уже вернуться, ведь прошло четыре дня.
Словно услышав мысли Уильяма, за окном пропел рог, перекрикивая вновь начавшийся ливень.
Уильям выскочил из кресла и подошел к окну. Во внутренний двор на высоких жеребцах въехали два всадника, укрывшись под капюшонами теплых плащей. Арочные металлические двери отворились, и Филипп со своим сыном зашли внутрь. Как раз закончив работу, Уильям быстренько задвинул кресло, прибрался на рабочем столе из темного южного дерева и понесся по ступеням вниз, в холл. Йева была уже там и обнимала отца, а тот, промокший насквозь из-за сильного дождя, ласково отодвинул от себя дочь, чтобы не намочить ее, и аккуратно поцеловал в лоб.
— Ну как, отец? У вас все хорошо? — с придыханием спросила девушка, обнимая уже брата.
— Да, поселение Бруно пало, — ответил Филипп, впрочем, в его голосе радости слышно не было.
— Мы их всех перебили, сестра. Всех до единого! — радостно возвестил Леонардо, целуя Йеву в щеки, лоб и нос. — Как щенят! Жаль, что моему Рирсуинсорсиану не удалось напиться крови этих тварей — я убил десятки копьем.
Йева отошла от брата, улыбающаяся и счастливая от того, что все ее родные вернулись живыми и здоровыми.
— Уильям, как твои дела? Справляешься? — спросил Филипп, стягивая с себя мокрый и тяжелый плащ, и передал его слуге, появившемуся невесть откуда. Тот поклонился графу и заторопился прочь, а Уильям проводил его голодным взглядом.
