В нос Уильяму ударил запах человеческой крови, он поморщился от того, что в горле вновь запершило. За всё время отсутствие графа он так и не решился спуститься в тюрьмы. Все дни проводил либо в кабинете за работой, либо в объятиях Йевы и старался не думать о непроходящем чувстве голода. Он сознательно не спускался на этажи, где жили слуги. Йева приносила по утрам кувшины из тюремных подвалов, но та кровь не шла ни в какое сравнение с той, что Уильям отведал в ночь своего безумного пиршества.
Погода в сезон дождей совсем не благоприятствовала прогулка, и потому за всё это время Уильяму и Йеве удалось совершить лишь пару коротких вылазок в Брасо-Дэнто, а после ливень уже лил непрерывно, и они сидели в замке, не высовывая носу.
— Хорошо, господин. — Уильям ответил, стараясь не замечать присутствия слуги, который, к его счастью, сразу же ретировался.
— Йева, почему ты не отвела его в тюрьмы? — строго спросил Филипп.
— Он убедил меня в том, что кувшинов вполне достаточно, — виновато потупила взгляд дочь графа.
Филипп вздохнул.
— Уильям, спустись с Йевой вниз и поешь. На наше счастье, королевский посол еще не прибыл. Вас одних и оставить нельзя. — С этими словами Филипп направился к лестнице, но вдруг обернулся, словно вспомнив о чем-то. — Потом зайди в кабинет, Уильям. И ты, дочь.
— Хорошо, — одновременно отозвались и Йева, и Уильям.
Взяв сменную одежду, они направились в тюремный блок. Вампиры спускались друг за другом, держась за стены. Ничего не изменилось с последнего визита Уильяма — все так же пахло плесенью и сыростью, а из каменной кладки сочилась влага.
— Почему ты не сказал, что голоден? — тихо спросила Йева, аккуратно ступая на мокрые ступени.
— Я и не чувствовал сильного голода.
— Сильного? Ох, Уилл… — проворчала девушка. — Першение и сухость во рту — верные признаки голода. Нельзя их игнорировать!
— У меня всегда першит горло и во рту сухость, Йева, — вздохнул Уильям. — Я просто стараюсь уже не обращать на них внимания.
— Это неправильно! Ты же не ходил в Вардцах полуголодным, когда был человеком?
— Бывало и такое, Йева, в холодные сезоны… Господин Тастемара не сказал, сколько можно мне выпить. Быть может, одного достаточно?
— Нет, выпей троих. Или хотя бы двоих. Я настаиваю!
— Но почему так много? Ты ведь говорила, что твой отец пьет одного человека раз в месяц.
— Мой отец, он уже достаточно стар и силен…
Короткий вскрик. Уильям поймал за локоть поскользнувшуюся на каменных мокрых ступенях Йеву. Та вцепилась ему в руку и ослабила хватку, когда вновь нащупала ровную ступеньку.
— Чёртова нескончаемая сырость! — прошипела она. — Так, о чем это я… Ах да! Не вздумай утаивать свой голод, Уилл. Для нас кровь — это не проблема! В этом преимущество управления большими землями — доступ к ресурсам.
— И много Старейшин являются графами? — спросил Уильям, пытаясь перевести разговор на другую тему.
Йева чуть сбавила ход, задумавшись, и Уильям едва не налетел на неё, но, к счастью, в этот раз всё обошлось.
— Виконты, бароны, ярлы, графы, даже пара герцогов есть.
— А короли?
— Нет, королей нет, хотя один был королем очень давно. Слишком много ответственности и чересчур большая опасность для раскрытия своей сущности, потому что за королем ходит вся свита и королевство, заглядывая буквально в рот. А там, как ты понимаешь, вовсе не человеческие зубы!
— Логично, — задумчиво ответил Уильям.
Пара прошла обычный тюремный блок, где заулюлюкали новоприбывшие смертники, которые еще не видели Йеву ни разу. Те же, кто сидел тут дольше пары недель, молча забились в дальний угол темниц и взирали оттуда испуганно. Стражник, увидев двух вампиров, подскочил со стула, отвесил поклон дочке хозяина и ее спутнику. Дверь отворилась со скрипом.
Передав охраннику сменную одежду, Уильям хотел уже было последовать за Йевой и дальше, но стражник остановил его.
— Господин, вам таз подготовить с водой? Могу даже два! Правда она холодной будет, а то заблаговременно не предупредили же, — покорно спросил охранник.
Задумавшись, Уильям посмотрел на Йеву, затем кивнул.
— Да, можно было бы, спасибо.
— Ох, вы тогда так залили кровью камеру, что мы отмывали целый день, представляете? Я едва с табурета не грохнулся, пока с потолка смыл! — Стражник не жаловался, а просто устал от одиночества и хотел поговорить.
— Извините, пожалуйста, я в этот раз буду аккуратнее, — смутился Уильям и заторопился по коридору к двери, у которой ждала Йева.
Чуть бледный, на ватных ногах, он подошел к распахнутой двери и переступил через порог. Йева, улыбаясь, последовала за ним, закрыв за собой дверь. Зловещее гулкое эхо пронеслось по коридору.
Внутри камеры сидели трое мужчин — двоим можно было дать лет по тридцать пять, третий же был старше лет на десять или пятнадцать. На вид — жители деревни, одетые в простые домотканые рубахи и штаны, жилеты и сапоги из грубой кожи. Вид у всех был незамысловатый и очень простой, и даже казалось, что они не с Брасо-Дэнто, а с каких-нибудь Вардцов. Для обогрева им выдали плотные одеяла, в которые крестьяне кутались, но все равно стучали зубами от холода.
— В чём они провинились? — тихо спросил Уильям.
Йева отвернула ворот своего платья, а из кармана спереди юбки достала заколку и подняла вверх волосы. Локоны, которые шаловливо остались виться у лица, заправила за ухо.
— Бунтари с деревни. Сначала силой сместили Вождя, захватили власть, а потом стали подбивать на неповиновение графу и другие поселения, чтоб не платить подать. Помнишь, отец уезжал на некоторое время? Вот селяне как раз оттуда.
— Мы как лучше хотели, для людей же старались! — воскликнул один из сидевших в кандалах мужчина, с пышной бородой и очень широкими и густыми бровями.
— От вас, уродов замковых, пытались спасти деревню. Обираете нас до нитки! — поддакнул другой, худощавый и почти лысый, несмотря на средний возраст.
Третий, тот, который был ближе всего к Уильяму, симпатичный и стройный мужчина с редкой бородой, подполз на коленях, гремя кандалами, и взмолился.
— Господин, пощадите! Я с этими вообще случайно в компании оказался. Не собирался я бунтовать против вас, великий господин! — промямлил он и схватил Уильяма за штанину. Этому третьему показалось, что высокий и красивый мужчина хоть и был одет очень просто, без украшений да витиеватых нарядов, но все же мог решать судьбы.
Уильям отскочил и побледнел.
— Ах ты ж скотина подзаборная! — неожиданно громко рявкнул первый, самый бородатый из всех. — Да не ты ли сам подговаривал нас в Феррант пойти и подбить тамошний народ объединиться против тирана?
