— Вы ему этот вопрос задавали?
— А мне-то какой интерес?
— Вы наверняка знали, что чуть ранее произошел налет на Пай-Холл. У сэра Магнуса была похищена коллекция серебряных монет и украшений. Случилось это в тот самый день, когда хоронили миссис Блэкистон.
— Я про это слышал, верно.
— И не удосужились сложить два и два?
— В мой магазин заходит много народу! — вспылил Уайтхед. — Я покупаю много вещей. Я купил вустерский кофейный сервиз у миссис Рив и медные переносные часы у Финчей, и это только за прошлую неделю. Неужели вы думаете, что я задавал вопросы, откуда они у них? Если бы я относился к обитателям Саксби как к преступникам, то мигом бы вылетел из бизнеса.
— Но вы-то преступник, мистер Уайтхед! — выпалил в ответ Чабб.
— Вы провели три года в тюрьме за скупку краденого.
— Ты же мне обещал... — пробормотала Джемма. — Ты обещал, что оставил все это в прошлом!
— Не лезь в это дело, милая. Они просто берут меня на понт. — Уайтхед со злобой посмотрел на инспектора. — Вы кругом ошибаетесь, мистер Чабб. Да, я купил у Брента серебряную пряжку . Да, я знал про ограбление в Пай-Холле. Сложил ли я два и два? Нет, не сложил. Зовите меня дураком, если угодно, но глупость не преступление. И насколько мне известно, та вещица могла храниться у него в семье двадцать лет. Если вы утверждаете, что она украдена у сэра Магнуса, то разбирайтесь с Брентом, а не со мной.
— Где эта пряжка теперь?
— Я продал ее своему приятелю в Лондоне.
— И готов поспорить, что за сумму куда большую, чем пять долларов.
— Это мой бизнес, мистер Чабб. Я веду его так, как считаю нужным.
Аттикус Пюнд следил за этой перепалкой молча. Потом поправил очки и спокойным тоном заметил:
— Миссис Блэкистон навестила вас перед налетом на Пай-Холл. Ее интересовала кража медалей. Она угрожала вам?
— Назойливая она была как муха — совала нос в дела, не имеющие к ней никакого отношения.
— Вы покупали у Брента какие-нибудь другие вещи?
— Нет. Это все, что у него было. Если вы хотите найти остальной клад сэра Магнуса, обыщите лучше квартиру Брента, а не растрачивайте время на меня.
Пюнд и Чабб обменялись взглядами. Было очевидно, что из этого разговора больше ничего полезного не извлечь. Но даже если и так, полицейский инспектор твердо решил оставить за собой последнее слово.
— Со времени вашего переезда в Саксби-на-Эйвоне произошло много мелких краж, — сказал он. — Воры разбивают окна и похищают антикварные вещицы и драгоценности. Обещаю, что мы расследуем все эти кражи до единой. И мне нужна опись всего, что вы купили и продали за минувшие три года.
— Я не веду записей.
— Налоговое ведомство за такое по головке не погладит. Надеюсь, мистер Уайтхед, вы не собираетесь никуда уезжать в ближайшие несколько недель. Нам предстоит увидеться снова.
Торговец антиквариатом и его жена встали и направились к выходу. Они преодолели лестничную площадку и спустились по ступенькам, но едва оказались на улице, как Джемма не выдержала:
— Ах, Джонни! Как ты мог солгать мне?!
— Я тебе не лгал, — жалобно пролепетал Уайтхед.
— После всего того, о чем мы говорили. После всех наших планов! — Она словно не слышала мужа. — С кем ты встречался, когда ездил в Лондон? Эта твоя серебряная пряжка — кому ты ее продал?
— Я ведь тебе рассказал.
— Ты упоминал про Дерека и Колина. Ты говорил им про Мэри? Говорил, что она прижала тебя?
— Это ты о чем?
— Ты понимаешь о чем. В былые времена, когда ты состоял в банде, стоило кому-то встать у вас на пути, с ним случалось что-нибудь нехорошее. Мы об этом никогда не упоминали, и я знаю, что ты к этому не причастен, но тебе известно, о чем я говорю. Люди исчезали.
— Что? Ты думаешь, будто я заказал Мэри Блэкистон, чтобы убрать ее с дороги?
— А разве нет?
Джонни Уайтхед не ответил. Они молча пошли к машине.
2
Обыск в доме Брента не вскрыл ничего, относящегося к убийству или похищенному кладу .
Брент жил один в одном из домов, построившихся в ряд по Дэфни-роуд. Это был простой коттедж с двумя комнатами на первом этаже и двумя — на втором и общим с соседями крыльцом, две двери сходились под углом. Снаружи здание производило чарующее впечатление пряничного домика: соломенная кровля, увитые глицинией стены, ухоженные цветочные клумбы. Интерьер рассказывал совсем иную историю. На всем лежала печать запущенности: начиная с немытых тарелок в раковине до незаправленной постели и беспорядочно разбросанных по полу вещей. В воздухе витал устойчивый запах, который Чабб много раз встречал прежде и который неизменно заставлял его хмуриться. Это был запах одиноко живущего мужчины. Во всем доме не было ничего нового или роскошного, на всех вещах угадывалась печать «чем купить, лучше починить» — притом что это выражение давно вышло из обихода. Тарелки со сколами, обвязанные тесемкой стулья. Здесь жили родители Брента, и со времени их смерти сын не произвел в жилище никаких изменений. Он даже спал на той же самой односпальной кровати, под тем же самым одеялом и покрывалом, что и в бытность мальчиком. А еще на полу рядом с кроватью лежали комиксы. И номера журнала «Скаут». Казалось, что Брент так до конца и не повзрослел, а если это он украл весь римский клад сэра Магнуса, то явно не успел его продать. На банковском счете смотрителя лежала всего сотня фунтов. Тайника в доме не нашлось: ни под половицами, ни на чердаке, ни в камине. Полиция перерыла все сверху донизу.
— Я его не брал. Я этого не делал. Это не я. — Брента доставили домой из Пай-Холла в патрульной машине, и он сидел с потерянным выражением на лице в окружении полицейских, нарушивших убогую неприкосновенность его жилища. В числе вторгшихся находились Аттикус Пюнд и Джеймс Фрейзер.
— Тогда как у вас оказалась серебряная пряжка, которую вы продали Джону Уайтхеду? — спросил Чабб.
— Я ее нашел! — Заявил Брент и, заметив недоверие, блеснувшее в глазах инспектора, принялся сбивчиво объяснять: — Это правда! На следующий после похорон день. В воскресенье. Я в выходной обычно не работаю. Но сэр Магнус и леди Пай, они только вернулись из отпуска, и я подумал, что могу им понадобиться. Вот я и пошел в усадьбу, просто чтобы выслужиться. Иду я по саду и вдруг вижу, как на лужайке лежит, сверкая, эта самая штука. У меня понятия не было, что это такое, но выглядела вещь старинной, там было изображение человека. Он стоял без одежды. — Садовник гоготнул, как если бы рассказал сальную шутку . — Я сунул ее в карман, а в понедельник отнес к мистеру Уайтхеду, и он дал мне пятерку. Это было вдвое больше, чем я рассчитывал.
«Ага. И вдвое меньше реальной стоимости», — подумал Чабб.
— В тот день в Пай-Холл приезжала полиция, — сказал инспектор.
