— Мы ведь так и не поговорили, — мягко перебила я её. — Вы не ответили, кто я для вас на самом деле.
Старушка улыбнулась.
— Часть семьи, девочка.
— Но как…?
— Эта плохая история, которую, я надеюсь, ты никогда не узнаешь. Но она и не должна волновать тебя. Прошлое осталось в прошлом, будущего ещё не случилось. В Шаливаре существует лишь настоящее. Учись, моя хорошая, заводи друзей и развивай свой дар, каким бы он ни оказался. Живи полной жизнью, ты это заслужила.
— Это не ответ, — мне немного не понравились её слова, было в них что-то зловещее. — Я упряма, всё равно узнаю. Но я должно сказать вам спасибо. Вы так много сделали для меня за эти несколько дней. Ваш внук хоть и не в восторге от меня, а всё равно идёт на уступки.
— О, Эмес, с ним всегда было непросто. Он противоречив и скрытен. Не верь его словам — смотри в глаза. Правда всегда кроится в них.
— Я не та, кто будет в них заглядывать.
— Как и любая бабушка я желаю своим внукам счастья, поэтому не говори мне такие страшные вещи.
Пожилая ведьма картинно схватилась за сердце. Я же невольно рассмеялась.
— Ну все, беги в столовую, а потом на дилижанс. Твоё будущее ждёт тебя, дитя моё.
* * *
Спускаясь в холл, я судорожно мяла в руках подол красивого голубого платья.
Суровый вид Эмеса храбрости мне не придал. Возле него стоял и мой чемоданище.
— Удачи, Алевтина!
На верхней площадке появились четверо внуков госпожи Инессы.
— Оторвись там по полной. Незнакомых зелий не пей.
— Ага, и парней отшивай.
— Вот это точно! Старшики любят первокурсницам головы дурить…
— Если прогуляла лекцию — лети в лазарет и жалуйся на живот.
— Говори, что привыкла к домашней еде и у тебя несварение…
— Из башен Академии в неуставное время лучше всего выбираться через кухню.
— А ну, молчать! — рявкнул Эмес на братьев. — Научите мне её сейчас. Ещё не хватало, чтобы я в кабинет ректора таскался через день и выслушивал о её достижениях.
— Чего вдруг? — спросила я, тихо подойдя к нему вплотную. — Вы то ко мне каким боком?
— Прямым, Алевтина. Каждый твой проступок тенью ложится на меня как на главу рода. Я твой официальный опекун.
— Какой опекун? — не поняла я. — Мне уже двадцать лет. Поздновато опекать.
— Любая незамужняя женщина рода находится под моей прямой опекой до момента вступления в брак…
— Я совершеннолетняя!
— … а юридическое совершеннолетие у нас с двадцати одного года, — продолжил он, словно и не слыша меня. — Так что веди себя так, чтобы я не краснел.
— Вы меня толком не знаете, а уже разговариваете со мной так, словно… — я поджала губы. — Вы мне неприятны, Эмес.
— Зря дуешься, Алевтина, — он мягко отобрал у меня чемодан, за который я непонятно когда успела вцепиться. — Я говорю прямо как есть. Поставь себя на моё место. Наслушаешься сейчас этих оболтусов, влипнешь в неприятности, и будем мы с тобой, как два нерадивых ребёнка, выслушивать перечень твоих свершений и ждать оглашения наказания в виде отработки. Не знаю как тебе, а мне это удовольствия не доставит.
— Поняла. Постараюсь не попадать в истории. Чтобы поберечь ваше самолюбие.
— Алевтина, — я подняла на него взгляд, — ты и правда злишься на меня?
— Я? На вас? Вы мне неинтересны. Чего ради я буду тратить на вас свои эмоции?
Отвернувшись, я подождала, пока он переварит информацию и пойдёт вперёд. На самом деле я лукавила. Он меня задел за живое и теперь…
Эмес Валынский занимал мои мысли.
Очень уж хотелось насолить ему, заинтересовать собой и проучить.
Вот чтобы и ему стало так же обидно, как мне.
— Пойдём, — взяв под руку ничего не подозревающий ведун потащил меня к выходу.
Обернувшись, я ещё раз окинула взглядом холл огромного дома.
Нет, роскошь меня не трогала.
Мой взгляд упал на портреты.
Мне на прощанье размахивали руками призраки, населяющие их.
Улыбнувшись, махнула и я.
Глава 20
Вежливо подав мне руку, Эмес помог забраться на двуколку и, пристроив мой чемоданище сзади, запрыгнул следом.
Дождавшись, пока ведун усядется рядом со мной, извозчик слегка замахнулся хлыстом.
— Ну, пошли! — прогремел его бас, и карета тронулась.
Я молчала, мой сопровождающий тоже.
Между нами появилось неясное гнетущее напряжение и с каждой минутой оно усиливалось.
— Через два квартала будет «временная» остановка, — наконец пробурчал Эмес. — Там пересядем на дилижанс.
— А на двуколке сразу нельзя доехать? — я ухватилась за эту возможность поговорить.
Всё лучше тяжёлого молчания.
— Это городской транспорт, Алевтина. А нам нужно чуть дальше городских стен. В Академию принято добираться именно на временных дилижансах и дирижаблях. Считай это традицией.
Он замолчал и уставился перед собой, ну и у меня больше вопросов не нашлось.
Двуколка, как нарочно, медленно катилась вперёд.
Я с восторгом рассматривала двухэтажные деревянные дома с резными ставнями, низкие заборчики, за которыми ютились клумбы. Дорогу нам перебежала большая лохматая собака с внушительной костью в зубах. За ней гнался грузный мясник в перепачканном некогда белом фартуке, выглядывающим из-под пуза. Проворный пёс, обнаружив погоню, ловко, не теряя добычу, пролез в небольшую щель между домов и был таков. Полному мужчине ничего не оставалось, как развести руками и поругать весь собачий род до энного поколения.
И всё же, это был привычный мне мир и чуждый одновременно. Он определённо мне нравился своим особым колоритом и размеренностью.
Красотой и простотой.
— Прибыли! — прокричал извозчик и остановил двуколку.
