Здоровый паук, сверкнув яркими красными глазками-бусинками, поспешил убраться под ящики.
Я шумно выдохнула и схватилась за сердце. Всё, теперь точно диета! И никакие уговоры собственного живота я больше слушать не буду.
Хватит! Что-то чревоугодие становится опасным.
— Вот, Аля, святая святых академии! — торжественно произнёс Яни, не обращая внимания на страдающую от пережитого страха меня. — Мы на продуктовом складе. Именно здесь мы будем загружаться свежайшими деликатесами и готовить вкуснейшие блюда, осваивая высокую кухню Земли!
— Минуточку, — я снова сделала глубокий вдох и растёрла шею. — Поясни-ка мне, змей, где готовить будем?
— А ну, кашеварить-то в комнате, но…
— Ещё раз, где? — процедила я сквозь зубы, жирно намекая, что сковороду и любимую кастрюльку я как-то в довесок к одеялу из дома прихватить забыла.
— Вот заладила. Где-где? В котле, балда несообразительная. Что ты за ведьма такая? Ни грамма фантазии.
— Да уж какая есть. Другая тебе журналы с выкройками не приволочёт. Так что цени и люби.
Я обтёрла лицо руками, убирая нависшую на нос паутину.
— Ой нет, душечка, пусть тебя господин Валынский любит, а я уж как-нибудь в сторонке постою.
— Если уж выбирать из вас двоих, — рявкнула я, — то я предпочту…
— Что? Меня? — резко перебил наг. — Ну нет! Я вообще не люблю сопливых особ. Вот женщины в возрасте, зрелые, сочные…
— Избавь меня от своих фантазий, змей. Из вас двоих я выберу остаться старой девой. Можно с кошками.
Устало вздохнув, я ещё раз осмотрелась. Наверное, это был самый огромный склад из всех мною виденных.
Даже у наших поставщиков и то поскромнее.
Глава 28
О, да! Я словно в огромный гипермаркет попала, только всё без ценников. И это здорово смущало и щекотало совесть.
— Яни, а ведь воровать нехорошо, — в какой раз проворчала я, складывая картошку в найденный здесь же деревянный ящик. Надо мной весело горел огненный пульсар, созданный нагом.
— Да успокойся. Никто тут ничего не считает и ни с кого за пару кусков мяса и картофелин не спросит.
Наг, не обращая на меня внимания, заглядывал в высокую бочку с солениями.
— Откуда такая уверенность, змей? — не унималась я. — Меньше всего я хочу, чтобы из-за меня у кого-то были проблемы.
— Совестливая ведьма! Ну надо же, и такие, оказывается, существуют, — он обернулся, держа деревянную точёную миску, доверху наполненную грибами. — Душечка моя, спокуха! У нас в доме работает домовой. Он прослужил в столовой академии столько, что и сказать страшно.
Я, не удержавшись, весело хохотнула.
— Вот откуда ты знаешь, как пробраться на склад. Рассказывай, чешуйчатый, что тебе ещё домовой поведал.
— Ну…, — наг замялся.
— Ой, да ладно, выкладывай, — закатив к потолку очи, зыркнула на мнущегося парня. — Яни?!
— Да и говорить не о чем. Дарман, наш домовой, очень сильно переживал, что я буду голодать…
— А-а-а, — протянула я, — он переживал, что дитятко не покормят плюшками да ватрушками, и выдал тебе все секреты столовой и кухни.
— Злая ты, но да, — Яни расплылся в хитрющей улыбке. — Теперь ты понимаешь, какой я ценный друг. Держись меня, ведьма. Знаешь, наги очень плохо ладят с окружающими. Не любят нас, завидуют, правильно полагая, что мы само совершенство. Но бывает так, что наг находит родственную душонку. Такую же авантюрную, самовлюблённую, готовую на пакость, и тогда…
— Ах, ты змей юбчатый! — зашипела я. — Это ты сейчас мою душу назвал «самовлюблённой душонкой»? Ты ничего там не попутал, часом?
— Нет, душечка, ты всё верно поняла. Только вот в чём беда, пока мы будем здесь спорить, нас застукают.
— Тащи мясо, господин Липовое совершенство, — процедила я осматриваясь.
Пока этот зловредный змеёныш рыскал по холодильным шкафам, я закинула в ящик луковицу, несколько крупных помидоров, длинный огурец…
— Аля, я тут кое-что нашёл. Нужно или нет?
Яни показался из-за коробок и помахал рукой, в которой оказалось зажато сало. Небольшой такой шмат.
— Конечно, надо, — кивнула я. — А ещё соль, перец, а если сметану нароешь…
— Ни слова больше, я сейчас, — он снова исчез, скрывшись за нагромождением ящиков.
Что-то хлопнуло. Тихие шаги и довольная донельзя мордаха моего «женишка».
— Домашняя сойдёт? — в его руках обнаружилась деревянная кружка. Её горлышко закрывала льняная тряпица, перевязанная верёвкой.
— Это точно сметана? — мне показалась страной такая тара, а ещё на ткани легко различался знак… или руна. Её словно выжгли. Интересно, для чего?
— Я что, по-твоему, ведьма, по запаху сметаны не найду? — глаза нага запылали от праведного гнева.
Но ответить я не успела, потому как послышался скрип открывающейся двери, на полу появилась чёткая полоска света.
Но главное, громкие голоса.
На склад кто-то зашёл.
Пульсар над моей головой мгновенно погас.
— Пора делать ноги, Яни, — шепнула я и, забрав у него кружку, поставила её в ящик.
— Вот тут спорить не стану, — выхватив у меня незаконно добытое, пронырливый наг исчез за коробками. Я за ним, пробираясь почти на ощупь.
Немного заблудившись, уловила сбоку характерное шипение. Во тьме вспыхнули знакомые очи.
— Сюда, — Яни, кажется, махнул рукой.
Я снова заметалась, соображая, что вход в спасительную щель находится где-то здесь только на высоте. Мне нужна была ветхая деревянная дверь, которую я в этой темноте высмотреть, увы, неспособна.
— Аля, — неожиданно сильные руки подхватили меня за талию и, бесцеремонно подняв, засунули в узкий проход. — Давай, ведьма, двигай ногами.
Собственно, этим я и занималась. Подтянувшись, встала на четвереньки и поначалу пробиралась вперёд так. Потом немного прейдя в себя, поднялась на ноги и неуверенно пошла, придерживаясь за стену.
Снова грязь, запахи с кухни и паутина.
Яни подпихивал меня ящиком в спину.
Тихо злясь и умирая от голода, я наконец открыла обитую металлическим листом дверь и оказалась под лестницей, ведущей в нашу башню.
— Аля, что ты застыла чумазой статуей! — заворчал наг, не давая проморгаться. — А ну, тащи свой тощий зад в нашу комнату.
— Нормальный у меня зад! — прошипела я, снимая с волос паутину. — На нём, между прочим, юбки сидят получше, чем на твоём.
— Ой-ой! Можно подумать… — фыркнул он в ответ и, обогнав, отправился вверх по лестнице.
