Но мой взгляд был прикован к господину главе рода. Ведун на себя обычного не походил. Белая рубашка расстёгнута на верхние пуговицы. Тёмно-синий сюртук мятый, манжеты торчали из рукавов. На чёрных высоких сапогах грязь. Распущенные волосы ложились на плечи.
Пил он, что ли?
Я подняла взгляд на его лицо. Лёгкая светлая щетина покрывала подбородок и щёки. Глаза воспалённые, горели как шальные.
«Надеюсь, ты разругался со своей несравненной Элоизой» — мысленно позлорадствовала я и отвернулась.
По помещению разлился мелодичный перезвон колоколов, оповещающий о начале занятия.
— По местам, студентки, — голос Эмеса соответствовал его внешнему виду: низкий, с хрипотцой.
Пройдя по лаборатории, он остановился у магического ока и тяжело взглянул на нас.
— Учитель Валынский, мы так рады, что вы взяли нас, — проворковала Мамия, кокетливо расстегнув верхнюю пуговичку на вороте розового платьица. — Уверена, вы сможете нас такому научить…
Девчонки как-то пошленько засмеялись.
Удушающая волна гнева прошлась по моему телу. Сжав в руке шариковую ручку, старалась и вовсе не поднимать головы.
— А практику по артефактному делу вы тоже будете у нас вести? — Мамия не унималась. — Мне так нравится мять глину голыми руками, придавать ей нужную форму…
— Студентка, встаньте! — неожиданно резко рявкнул Эмес.
Муарти как-то замялась, но выполнила его просьбу.
— Значит, глину любите мять?! Что же такие рвения похвальны. Назначаю вам двадцать часов отработки в лаборатории артефакторов. Будете там мять заготовки. Ещё желающие потрудиться на благо родной академии есть?
В помещении повисла гробовая тишина.
Ещё бы!
Двадцать часов работ — это прямо зверство какое-то!
Да за срыв занятий меньше давали. Я сглотнула и, оторвавшись от своей раскрытой тетради, взглянула на ведуна. И тут же утонула в пламени его янтарных очей. Он, не скрываясь, следил за мной.
Тишина в лаборатории стала просто удушающей.
Мамия продолжала стоять, теребя в руках край коричневой жилетки.
Моргнув, я снова опустила голову. Мне ещё сплетней не хватало.
Тихие шаги Эмеса разрушили повисшую тишину. Остановившись у моей парты, он поднял тетрадь, в которую я скрупулёзно записывала все лекции. Рядом лежал и блокнот Златы — иногда я сравнивала тексты и дополняла свои записи.
Ведун, не спеша, пролистал несколько страниц и замер. Я видела, что он что-то читает, но не понимала, что именно.
— Всё верно, Аля, элементалей несколько больше, чем принято считать. Огонь, вода, земля, воздух — это основа. Но не стоит забывать, что холод, тьма, свет, тоже наделены своей сущностью.
Зажато кивнув, я сообразила, что он просматривает мои пометки на полях. Там я, как правило, писала то, что недопоняла.
— Учитель Валынский, мне можно сесть? — подала голос Мамия.
— Нет, — он снова перевернул несколько страниц, — я очень не люблю, когда на моих занятиях хромает дисциплина, поэтому проблемных студентов держу на виду. Вы же хотели быть в центре внимания, наслаждайтесь, ваш звёздный час настал.
Поджав губы, я покосилась на бедную Мамию. Довыступалась! Она что забыла, как её Яни отправлял в любви к состоянию Эмеса признаваться? Неужто такая короткая память?
— Аля, придёшь вечером с этой тетрадью ко мне, — негромко произнёс ведун. — Я объясню всё, что тебе неясно.
— Не стоит, учитель, я сама во всём разберусь. Никакие дополнительные занятия мне больше не нужны, — тихо пробубнила я в ответ, не желая, чтобы девчонки потом донимали меня расспросами.
Он закрыл тетрадь и вернул её на парту.
Он закрыл тетрадь и вернул её на парту.
Отойдя от моего стола, Эмес неспешно вернулся к магическому оку.
— Итак, наше первое практическое занятие будет посвящено выявлению у вас дара к стихийной магии. Понятно, что элементалистов мы среди вас не найдём, но бытовые маги очень часто в своей работе используют элементали воды и воздуха. Именно эти две стихии вы должны развивать в первую очередь.
Он замолчал и обвёл всех нас хмурым внушающим трепет взглядом. Что-то мне подсказывало, что как учитель Эмес Валынский вовсе не душка и трясти будет с нас по полной.
— Сейчас советую всем вам собраться. По одной подходите ко мне и кладёте руку на око. И не так, как вы это делали при поступлении, а с максимальной отдачей. Если я не увижу у вас хотя бы одного всполоха стихии — буду мариновать в лаборатории до тех пор, пока вы не взрастите у себя дар.
— Но профессор! — не выдержала Лами. — Дар невозможно, как вы выразились, взрастить. Он либо есть, либо его нет!
— Хм, студентка, вы на второй курс перевестись хотите?
— Да — Лами как-то испуганно кивнула, — тогда вы откроете в себе дар. Будете сидеть с учебником над тазом с водой, пока в нём не возникнет элементаль.
— Но…
— Пять часов отработки в столовой, — усмехнулся Эмес, — перемоете там всю посуду, глядишь и прочувствуете стихию воды. Кто-нибудь ещё желает что-нибудь спросить?
Все дружно покачали головой.
Ну он и зверь!
— Вот и отлично, значит, идём по списку. Асперавски?
Сидящая за моей спиной Кортни тяжело встала и пошла к оку словно на плаху. Такой бледной я её ещё никогда не видела.
— Руку приложите, — скомандовал Эмес.
Трясущаяся ладонь девушки скользнула на холодную поверхность слабо мерцающего шара.
— Как вы знаете, магическое око — это определённым образом обработанный горный хрусталь. Он, как мощный накопитель энергии, транслирует всё, что сокрыто у вас внутри. Да, студентка Асперавски, особых тайн в вашей душе похоже не нашлось. Даже как-то скучно. Что вы сами-то видите?
Бледная Кортни качнулась и, кажется, принялась падать в обморок. Но эта стратегия ей не помогла. Эмес выразительно кашлянул и сложил руки на груди. А потом так зыркнул на Кортни, что она мгновенно пришла в чувства и.… икнула от волнения.
