И пусть надежда помолчит! Однажды она уже ошиблась, больше я не намерена к ней прислушиваться.
Урлух
Я поражался её логике. Да любая девушка никогда бы не упустила шанса посетить приём в замке, да ещё с иноземными гостями! Ведь там можно посмотреть на других, показать себя, вкусно поесть, в конце концов. Но нет, Надя предпочла провести вечер со мной, сидя на полу около мотоцикла и показывая, как он устроен.
Сумасшедшая. Такая же ненормальная, как и я.
Она объясняла, словно пела. Не речью, та была довольно отрывиста, но душой. Она преобразилась, казалась такой открытой, такой… манящей. Вот она – настоящая. Не та, которая язвила Трамбу и Владимиру, не та, которая вошла в мою дверь час назад, а эта Надя. Здесь и сейчас. Истинная Надежда.
Я невольно залюбовался на игру света в её каштановых локонах, на озорной блеск карих глаз, пьянивших сейчас вовсе не как пиво, а скорее как коньяк. Нет, у нас нет такого напитка, но Владимир привёз его вместе с конём – сказал, что для нормализации давления.
Её губы – они хранят большую тайну. Да, говорят много и интересно, но не то, что жаждет моя душа. Хотя, что скрывать, устройство байка весьма занимательно.
- Удивительно, насколько разные наши миры, хотя и родственные, - я провожу рукой по бензобаку, будто бы случайно касаясь её руки.
«Что ты творишь?» - кричу мысленно сам себе, но голова уже хмельная.
- Родственные? – она не отдёргивает руку, хотя я ясно видел, как она старательно избегала прикосновений, даже к Алёне.
- Да, по словам Алёны и Владимира у нас много общего и в то же время столь же много различий. Магия, техника, культура.
- А, так вот почему я встретила здесь подорожник! – облегчённо выдыхает Надя.
Её дыхание долетает до меня, согревая. Не тело, но…
- Одуванчики, огурцы, помидоры и многое другое. Табака, правда, не было, Владимиру пришлось везти семена с Земли.
- А люди? – кажется, её голова наклонилась ближе.
- Очень много общего, - я тоже слегка наклоняюсь. Безотчётно. – Любовь и предательство, жизнь и смерть, добро и зло…
- Те же слабости, - хмыкает она, изгибая губы, которые так и манят прикоснуться.
Познать их тайну, почувствовать вкус…
- Да, слабостей у нас не занимать, - не знаю, чем я думаю, кажется, это свойство отключилось, едва она вошла.
Или нет, едва я увидел её около крыльца. Тонкую, хрупкую, упрямую. Она криво ухмылялась, поглядывая на конвой, пренебрегла перспективным вечером, потому что, как оказалось, ей было интереснее со мной.
Нас тянет друг к другу, как магнит и металл, похоже, сопротивление бесполезно. Мы прильнули друг к другу, будто так и надо. Словно мы знакомы с ней тысячу лет, словно нет за плечами тех потерь и скорбей, словно мы…
Сошли с ума.
Её губы пьянят. Не как пиво, не как коньяк, а как ключевая вода после тяжёлого пути. Хочется пить её ещё и ещё, не отрываясь, не вспоминая, кто я такой.
Остановиться? Сейчас это смерти подобно. Кажется, что если мы прервёмся, то больше никогда к этому не вернёмся. Больше никогда я не почувствую, что, кажется, жив.
Я сгребаю её в охапку, сажу на колени, обвиваю одной рукой за талию, вторую запускаю в волосы, а потом… потом уже и не помню, где, когда и насколько долго блуждают мои руки, губы, мысли.
Нет, мыслей точно нет – они улетели, как стая вспугнутых птиц.
- Что мы делаем?.., - первой очнулась Надя.
Её губы дрожат, сама она вибрирует в моих руках, словно тетива, только что пустившая в полёт калёную стрелу. Прямо мне в сердце.
- Сходим с ума? – я не хочу её отпускать, не хочу приходить в себя.
Потому что мне безумно хорошо рядом с ней. Чувствовать её тело, вдыхать аромат кожи, но… кажется, я забыл, что у меня уже была жена. Любимая, истинная.
- Прости, я не сдержался, - поднимаюсь на ноги, иду в комнату глотнуть воды.
- Я тоже слегка потеряла бдительность, - Надя вскакивает на ноги, бросается к выходу.
Хлопает дверь.
Драх! Я вёл себя, как распоследний драх! И по отношению к деве и по отношению к памяти о моей жене. О, Размар, неужели ты решил меня искусить?
Я ставлю на стол стакан, стремительно выхожу из дому, около него уже никого нет. Быстро она скрылась, что ж, я тоже не мешкаю - двигаюсь в сторону зместника. Там мой Дарт, он знает, как унять мою тоску – бешеная скорость, ветер в лицо и только дорога впереди.
Это по-моему, это правильно.
Надежда
Я держалась, как могла. Еле вытерпела, не показала ни словом, ни жестом, что со мной на самом деле творится. О, меня можно записывать в книгу рекордов Гиннеса по покерфейсу! Конечно, мои конвоиры удивились, что я столь стремительно движусь в сторону замка, но я коротко проронила:
- Мне надо в туалет.
Всё, больше они ни о чём не спрашивали.
О, Боже, где была моя голова? Где был мой инстинкт самосохранения? Урлух словно околдовал меня, казалось, что всё неважно рядом с ним, что именно это – правильно.
Хвала остаткам мозгов, они всё-таки сумели вспомнить, кто есть кто и что делать категорически нельзя. Нельзя, я сказала! Да, его губы сводят с ума, его прикосновения дарят приятный жар, чувство защищённости от всего мира, но…
Я поклялась самой себе, что больше никогда не поверю мужчине.
Зайдя в ванну, я обнаружила, что там стоят два ведра холодной воды. Похоже, скоро принесут горячую, но сегодня она мне не нужна. Заперев дверь комнаты, я буквально сорвала с себя одежду, забрала волосы в высокую шишку, встала в ванну и…
- Ну, поехали!
Не знаю, как Гагарину в космосе, но мне было очень свежо. Вода оказалась не просто холодной, а ледяной. Видимо, её совсем недавно достали из колодца.
- Ух! – невольно вырвался сдавленный вздох. – Отлично!
Холодная вода стала для меня с некоторых пор лучшим лекарством. Скажи я родителям, да тому же Дилярову, что теперь моржую, они бы никогда не поверили. Как и в то, что я езжу на байке и планирую завести собаку. Когда-нибудь.
Раньше я была нежной барышней со странной специальностью – программист. Точнее, я тогда её только получала, когда познакомилась с Диляровым на дне рождения одной из знакомых. Не знаю, что он, успешный бизнесмен, делал на студенческой вечеринке, видимо, искал молоденькую дурочку. Нашёл. Меня.
- Да пошли они все! – с этим боевым кличем я опрокинула на себя второе ведро воды. – Ох!
Мозги окончательно прочистились, тело охватил жар, кожу покалывало, словно в неё тыкали множеством мелких иголочек. Прикольное ощущение.
Вытершись насухо, я надела ночную рубашку – довольно изысканное одеяние, стоит отметить, а потом забралась на кровать. Мыслей почти не было, остатки ощущений я смыла, поэтому в теле и голове царила блаженная пустота. Пустота, в которой я спасалась все эти годы, которая как никто другой помогала восстановить душевно равновесие.
