— За давностью лет уж не поймёшь, кто кому предком приходится, — возразила она. — Все мы правнуки Богов. Разве не так?
Младший княжич сощурился недобро, а Чаян лишь удивлённо усмехнулся. На лицо его вернулась уже знакомая улыбка, от которой, верно, растаяло не одно женское сердце. Вон и Зимава глядела на него совсем благосклонно и всё будто размышляла о своём.
— Ты, княжна, не спорь, — он примирительно поднял ладонь. — Наш род владел Сердцем во все времена. Тут уж тебе кто угодно это подтвердит. А ссора с другом не давала права твоему отцу обкрадывать его. Да не только его, а всех людей, что живут в Остёрском княжестве. Но нам нужно вернуть Сердце на ту землю, где ему быть положено. И кому как не тебе знать, куда Борила его запрятал.
Елица сжала крепче сомкнутые в замок пальцы. И страшно стало в душе, гулко — пронеслись слова княжича в ней раскатистым эхом и не нашли отклика.
— А если я не скажу, что будет?
— Будет плохо всем, — пожал плечами Леден. — Нам терять нечего. Сама понимаешь. Займём эти земли, каждую избу перевернём, но отыщем, что нам нужно.
И правда ведь: терять им нечего. Многие из Остёрского княжества пытались счастья в других краях снискать, но нигде, говорят, его не находилось. А там, где прознавали про странную недолю, что преследовала их, и вовсе с опаской глядели на “проклятых”. Боялись, что всем от их соседства худо сделается. Может, и помочь хотели бы, да не знали, как.
— Может, не так тебя тревожит судьба людей тебе незнакомых, княжна. Но уж судьба твоего брата меньшего уж должна беспокоить, — вот при этих словах и стало яснее белого дня, что за наружной добротой Чаяна скрывается большая жестокость нрава.
Зимава губу прикусила и упёрла взгляд в стол. Эрвар коснулся коротко её плеча, бросая на княжичей, словно камни, тяжёлые взгляды. А у Елицы аж в груди похолодело. Нешто можно жизнью дитя несмышлёного помыкать? Да, верно, как судьба за горло схватит, и не то себе спустишь.
— Я не знаю, где Сердце искать, — мысли забились в голове, словно попавшие в силки птицы. — Я не знаю…
Отчаяние напополам с паникой заполнило всё нутро. Елица шарила взглядом по лицам княжичей: бесстрастному — Ледена и как будто сочувственному — Чаяна.
— А если подумать хорошенько? — пронизанный разочарованием голос младшего Светоярыча пробил по спине ознобом.
И Елица думала. Она перебирала в голове всё, что могло быть связано с Сердцем, всё, что когда-то говорил о нём отец. И не находила нужных нитей. Как бы он ей ни доверял, а самое главное утаил. Может, считал, что так надёжней. А может, просто хотел уберечь.
— Этого просто не может быть, — вдруг хрипло проговорила Зимава. — Не может быть! Ты врёшь. Он должен был тебе сказать! Смерти Радана хочешь? Чтобы стол княжеский тебе одной достался?
И не успел Эрвар остановить взбеленившуюся княгиню, как та вскочила и, ухватив Елицу за волосы прямо через повой, дернула её со всей силы вверх. Та едва через скамью не кувыркнулась. Вышибло от боли и неожиданности слёзы из глаз. Короткий взмах руки Ледена — и блестящий, словно рябью покрытый прихотливым узором истинной булатной стали меч упёрся Зимаве прямо в грудь. Взрезалась висящая на ней нитка ожерелья, и крупные стеклянные бусины посыпались на пол с тихим звоном.
— Ты что, княжич? — гаркнул, вставая, Эрвар. — Бабе угрожать?
И тут же клинок плашмя прижался к его подбородку снизу, срезав несколько волосков с бороды варяга. Леден окинул всех взглядом, в котором не билось ни единой искры хоть каких-то страстей.
— Зато смотри, как быстро охолонула, — он кивнул на тут же опустившую руки княгиню. — А то устроили бы тут курятник. Растаскивай их. Сядь, варяг. А то морду тебе и с другой стороны располосую.
Эрвар опустил взгляд на меч и медленно сел рядом с мгновенно помертвевшей княгиней. Чаян, единственный кто со своего места и не двинулся, только усмехнулся довольно. Но не преминул отчитать брата:
— Ты всё ж с женщинами полегче. А то так и не женишься никогда.
— Можно подумать, мне это надобно, — хмыкнул тот, убирая меч в ножны.
Елица ничуть не удивилась тому, как Леден решил успокоить Зимаву. Скорее теперь её удивляло, как он оставил в живых Денко и его уцелевших товарищей. И в этот миг он чем-то неуловимо напомнил ей Отрада. Хоть и были они настолько разными, как живая, согретая Дажьбожьим оком земля отличается от холодного гранита скалы.
И вдруг эта мысль прояснила что-то в голове. Словно вспышкой пронеслось воспоминание о том, что было ещё до замужества Елицы. И о странных отлучках отца в те края, где он и нашёл для дочери супруга. О том, как он настаивал на свадьбе с парнем кровей простых, даже не боярских. Всего-то за сына старосты дочь отдать решил. И отбыла она после обряда рука об руку с мужем в те края, где старые, укутанные в леса горы окружали россыпь больших и малых весей. И так Борила наказал давнему другу своему Остромиру, отцу Радима, беречь самое ценное, что есть у него. Может, и не дочь он вовсе имел в виду? Одно сложилось с другим так ладно, что можно было лишь поблагодарить Зимаву и Ледена за эту короткую встряску.
— Кажется, я всё же знаю, где искать Сердце, — негромко пробормотала она, но все вдруг смолкли и вперились в неё с ожиданием. — Только ехать далёко.
— Поедем, куда надобно, — тут же оживившись, Чаян едва не привстал.
Елица покусала губу, ещё сомневаясь, не ошиблась ли. Она посмотрела на каждого, кто сидел здесь, встречая во взглядах нетерпение.
— С тобой одним буду о том говорить, Чаян, — проговорила она, едва не ёжась от того, как близко к ней сидит Зимава, окутывая своей злобой, словно задушить пытаясь.
Княжич кивнул и склонился к плечу брата, что-то тихо ему сказав. Леден, не сводя напряжённого взгляда с Елицы, встал первым и пошёл прочь. Ему-то, конечно, Чаян обо всём потом расскажет. А вот другим лучше бы пока ничего не слышать. Княгиня фыркнула тихо и презрительно, но возражать не стала — ушла тоже вместе с варягом и воеводой. Осталась Елица одна в общине со старшим Светоярычем, который так и сидел, разглядывая её внимательно и открыто. И от этого почему-то жарко становилось. Что за невыносимый человек?
— Для начала я хочу уговориться о том, что вы сделаете, если Сердце я отыщу и вам верну, — справившись с лёгким дрожанием голоса, вновь заговорила Елица.
Чаян вдруг встал и вышела из-за стола, словно ноги размять решил. Он неспешно двинулся по общине, ничего пока не отвечая. Вернувшись от дальней стены, остановился рядом и опустил на неё спокойный взгляд.
— Я мог бы сказать, что ты сейчас не в том положении, чтобы торговаться со мной, — в его тоне неожиданно послышалась улыбка. — Но, знаешь, и мы с Леденом тоже в полоне того, что натворили наши отцы. Потому я тебя слушаю.
Елица тихонько, чтобы было незаметно, повела плечами, едва не кожей ощущая, как княжич её рассматривает. Захотелось поправить повой и ворот. Пригладить выбившиеся из-под платка пряди. Она уже вскинула руку, но только коснулась прохладных колтов у виска.
