Спать он улёгся поздно, всё откладывая этот миг, словно чувствовал, что нынче сон не принесёт ему ни отдыха, ни радости. Да так и вышло.
Снова сковал его тот невыносимый холод, объятия которого, коли испытаешь один раз — вовек не забудешь. И дыхание умерло в груди под его гнётом. Леден уже не мог сопротивляться: толстую корку речного льда не пробить. Она стелилась перед глазами изрезанным трещинами полотном. Течение, спокойное, почти ласковое, тащило его куда-то — неважно. Всё одно в конце ждёт лишь смерть. Она уже пробралась острыми твёрдыми пальцами к самым костям. И было у неё лицо настолько чёткое, будто знакомое с самого детства.
Она говорила что-то, эта женщина в богато расшитом жемчугом венце — словно невеста, убранная для дорогого жениха. Всем она невеста, когда придёт срок… Но сегодня срок Ледена не настал.
Разломился толстый — только топором и рубить — лёд. Расползся в стороны огромными осколками. И в омертвевшие лёгкие хлынул тёплый — это зимой-то! — воздух. Насквозь промокшая одежда навалилась на тело страшным грузом, не давая толком пошевелиться, и тут же начала схватываться хрусткой коркой. Леден едва выбрался на укрытый снегом берег, ткнулся лицом прямо в сугроб. От его дыхания тот медленно растаял, оплыл маленькой ямкой. И вдруг по спине потекло ласковое тепло, будто вышло из-за туч вешнее светило. Леден поднял голову, впиваясь пальцами в колючий снег — и едва не ослеп от вида девушки, что стояла чуть впереди. На белой рубахе её, еле прикрывающей щиколотки, вились красные узоры, словно ниточки крови. Две рыжевато-русые косы спускались по плечам до пояса, а ореховые глаза отливали зеленью подсвеченной Дажьбожьим оком листвы. Такие же внимательные, широко распахнутые, как в ту ночь. В пещере, когда она замерла под ним, не испуганная, но настороженная, ожидая следующего его движения.
А сейчас он просто знал её. Вернее, помнил, что узнает… Через много лет. И тогда справится с немочью и сделает к ней шаг. Потом, но не сейчас…
Леден вздохнул — и проснулся. Первый раз после такого сновидения — сам. Брашко уже не было: ушёл тихо, не обеспокоился — а значит, спал Леден без буйства. Странно даже.
За окном уже стояло утро, умытое, чистое, словно после грозы. Скоро выехали из детинца кмети — княженку встречать — и хоть немного на душе стало спокойнее. Сколько уж лет жил, а всё больше убеждался: от девиц порой забот столько, что кажется, лучше бы их и не было вовсе. А забери — и тоскливо станет.
Теперь же только ждать возвращения княжны.
К вечеру безмолвно засверкали зарницы вдалеке, озаряя холодным светом полосу надвигающихся туч. Не успело стемнеть ещё, как пронёсся над городом первый отголосок грома. Взрезалось небо яркими полосами Перунова огня над широкими лядинами, и над хмурым лесом. Загрохотало, заворчало, сотрясаясь, всё вокруг.
Леден стоял на втором ярусе терема, наблюдая за божественным буйством. Поярится сейчас, напугает, взывая к трепету, а после обильного ливня веселее зазеленятся поля, и озимые пойдут в рост ещё пуще.
Но внимание его отвлёк всадник, что спешно, едва не сбив стражника с ног, въехал во двор и остановился у крыльца, не слушая ругани, что сыпал ему вослед часовой.
— Ты кто такой? — окликнул его Леден.
Тот задрал к нему голову, смахивая с лица пыль. Оказалось оно простоватым, каких много за жизнь довелось увидеть в городах и весях, только глаза были сумрачными больно и подозрительными.
— Гонец из Логоста. Боярин Чтибор меня прислал. Намедни там нападение косляков отбили. Еле-еле удалось прогнать. Так вот люди с теми говорить хотят, кто сейчас стол княжеский занимает. Тяжко нам. Подмога нужна.
— Идём со мной, — Леден спустился во двор и повёл мужика к общине.
Передал только выскочившему навстречу отроку, чтобы Чаяна кликнул да воеводу поскорей. Похоже, жизнь в Велеборске становилась день ото дня всё хлопотней.
Скоро брат встретился с гонцом, который назвался Балой, выслушал, не перебивая — и ещё яснее стало, что степняки гораздо сильнее стали давить земли, что остались, как считали они, без княжеского надзора и помощи. Князем становиться никто из тех, кто Велеборск захватил, не спешил, а потому они справедливо думали, верно, что и заступиться за людей будет некому.
Почему-то от мысли этой становилось неприятно и муторно внутри. Словно кого-то подвести пришлось: не только тех, кто остался на землях отца, ожидая, как вернутся княжичи с добрыми вестями и Сердцем. А ещё и тех, кто невольно оказался под их надзором здесь.
Прослышав, верно, о том, с какими вестями приехал срочный, пришла в общину и Зимава, как всегда вместе со стражем своим белоголовым. Доброга, что тоже Балу слушал, попытался было княгиню прогнать, да та и не взглянула на него.
— Борила бы уж, верно, войско в Логост отправил, — заговорила она, уставившись на Чаяна, будто только они тут вдвоём были. — А вы, нахлебники, только нас стращать можете? Как мы должны теперь границы стеречь? Так косляки скоро и сюда доберутся.
И до того её, видно, пробрало, что она вовсе не остереглась резких слов. Чаян же только усмехнулся на них, словно всерьёз не принял.
— Ты присядь, Зимава, — он указал на место рядом с собой. — И ты, Эрвар.
Княгиня тут же смягчила взор, щёки её тронул румянец, будто осознала она свой излишний гнев. Или ласковый голос брата так умел её успокаивать. Но Зимава явно осмелела, накрепко поселившись в его постели, раз позволила себе так врываться.
— Так чего ты хочешь? — отозвался Леден. — Чтобы мы всё войско наше на защиту ваших владений бросили?
— Если мой отец просит помощи, — уже спокойнее проговорила княгиня, — значит, она и правда нужна.
— Если тебя это немного успокоит, я поеду к Чтибору, — добавил он. — Говорить с ним буду. Возможно, и кого-то из войска мы туда перебросим. Если Доброга позволит.
Он перевёл взгляд на воеводу. Тот покривился, конечно: не так уж много у него людей в детинце осталось, чтобы ещё их по землям рассеивать. Совсем без защиты местных воинов он Велеборск оставлять не хотел.
— Если только с других крепостей на границы стянуть… — рассудил неохотно.
— Вот об этом мы с боярином и посудачим, — кивнул Леден.
— Так что же ты, один поедешь? — Зимава недоверчиво прищурилась.
Уж неприязнью своей так и бьёт. Будто он виноват, что сестрице её приглянулся. Тут уж сердцу не прикажешь, хоть и самого случившееся с Вышемилой и стремление её к нему тяготила.
— Отряд с собой возьму. Веси объеду ближние к Логосту. Решим что-то.
Гонец, который недобрые вести принёс, только глазами на всех поочерёдно зыркал, не вмешиваясь в разговор. Его дело маленькое. Скоро все разошлись, каждый со своей думой в голове.
Как ни хотелось Ледену дождаться возвращение Елицы, прежде чем покидать детинец, но дело случилось важное: тут не до промедления. Пусть уж лучше бояре их с Чаяном за кого-то вроде друзей держат, чем втихомолку начнут вои против остёрского войска собирать.
