После того, как отец пристрелил у нее на глазах Тайсона, Лера заболела. Просто вернулась к себе в комнату, легла в кровать и не вставала с неё целые две недели. Оказалось, это отличный способ привлечь к себе внимание. О Лере, наконец, вспомнили. У ее постели дежурила мать, и по несколько раз в день заходил отец, Нюра готовила ее самые любимые блюда, к которым, впрочем, она даже не прикасалась. К дому потянулась череда врачей. Да только никто из них не мог сказать, что же с Лерой случилось. Она просто таяла на глазах.
Не помогло даже появление другого щенка, которого по поручению отца привезли ей из какого-то модного питомника. Отец был не всегда плохим, да… Но на щенка она даже не взглянула, а на следующий день его вернули заводчикам.
Из черного марева небытия Леру смог вытащить лишь Таир. Он пробирался к ней в комнату под покровом ночи и сидел у кровати преданным псом. Отгоняя ее кошмары и страхи. Вырывал ее из их цепких лап. Сейчас даже странно, почему никто из взрослых не понял, что хуже всего ей приходилось ночью? Почему никто не додумался хотя бы оставить включенным свет? Не потому ли, что те были заняты лишь собой? Очередным выяснением отношений… Кто виноват в том, что случилось, больше, кто из них двоих худший родитель и больший псих.
Более-менее Лера оклемалась лишь к весне... К тринадцатому дню рождения Таира.
Доносящиеся из гостиной звуки резко стали громче. Будто кто-то нечаянно сел на пульт. Лера поймала себя на том, что, погрузившись в воспоминания, замерла у окна, ничего, впрочем, перед собою не видя. А там за окном луна… Серебрит скованные льдом деревья, отчего те кажутся припорошёнными звездной пылью.
Когда Лера все же вошла в гостиную, Тёмка был целиком поглощен мультиками. Она подошла к сыну, села рядом с ним на диван. Уткнулась носом в макушку и, зная, что его терпения надолго не хватит, практически тут же разжала руки.
- Выспалась? – раздался тихий голос. Лера вздрогнула, хотя думала, что готова и увидеть его, и услышать. Но ни черта. К этому просто нельзя было подготовиться.
- Да. Спасибо, что приютил. – Ей даже пришлось откашляться, чтобы выдавить из себя эти никому не нужные благодарности. – Мы съедем, как только я найду новое жилье.
- Можешь не торопиться.
- Не хочу тебе мешать.
- Впереди Новый год. Вряд ли сейчас ты найдешь много желающих сдать квартиру.
Таир, конечно, прав. Но… Лера просто не представляла, что ей делать. Ее жизнь все больше походила на бред больного воображения. Такого просто не могло быть. Может, ей все же передались по наследству нервные расстройства матери? Это все объяснило бы. Теперь, когда напряжение отпустило, когда она более-менее выспалась, и мозг отдохнул, к ней вернулась способность мыслить критически.
Лера тяжело выдохнула. Осмотрела гостиную… выигрывая немного времени, но, так ничего лучшего и не придумав, бросила:
- Знаешь, наверное, нам нужно поговорить.
- Спрашивай, - развел руками Уваров.
- Зачем ты купил этот дом?
- Не знаю. Он мне всегда нравился.
Что ж… По крайней мере, он не стал врать, что его покупка связана с дорогими его сердцу воспоминаниями. Лгуном он не был. А вот она была полнейшей дурой. Потому что до сих пор его предательство отзывается в ее душе острой, вспарывающей швы души болью.
- Ну и как ты собираешься использовать мой развод?
- Не думаю, что мне придется как-то его использовать.
- Как? И упустить такую возможность? – голос Леры скатился в злой отрывистый шепот, чтобы не напугать сына, но тот сидел, уткнувшись в телевизор, и, кажется, ему вообще не было дела до их разговора.
- Лер, мне, чтобы поиметь с этого выгоду, вообще ничего не нужно делать.
Она вжала пальцы в диванную обивку.
- Да… Да, ты прав. Я сделала все за тебя. – Ее губы сложились в невеселую кривую улыбку. Таир подошел ближе.
- Можно тебя спросить?
- Спроси. Но я не обещаю ответить.
- Почему ты решилась на это сейчас?
- Потому что на носу выборы. И к нам приковано внимание прессы. В таких условиях гораздо сподручнее отстаивать свои права. Тысячам других женщин и не снилась такая удача.
- Узнаю тебя…
Лера вскинула взгляд. Ей нужно было понять, что это. Очередная попытка втереться к ней в доверие? Зачем? Ведь ему действительно ничего не нужно делать. Только наблюдать, как рушится карьера Павла… Это они уже прояснили.
Тогда что означают его слова?
- Вот уж не думаю, что ты знаешь, какая я.
- Почему? Склерозом я пока не страдаю.
- Я могла измениться.
- Но не изменилась.
- Ты ошибаешься, Таир. Той меня давно уже нет. Кстати, во многом благодаря тебе…
Она пожалела о том, что последние слова вырвались тут же. Меньше всего она хотела вываливать на него свои обиды. Но сказанного не воротишь. И он её услышал.
- Я не хотел тебя обидеть.
Он не обидел. Он вынул у нее из груди сердце и разбил.
- Ты даже не нашел смелости сказать мне в лицо, что меня бросаешь.
- Да. Я не нашел… - согласился Таир. Потом выругался, провел по волосам растерянным жестом. – Я был взрослым парнем, а тебе было всего четырнадцать!
Нет, умом она, конечно, понимала, что иного исхода быть не могло. А вот сердцем… Чтобы скрыть свои настоящие чувства, Лера наигранно рассмеялась:
- Неважно. Поверить не могу, что мы обсуждаем это спустя столько лет.
- Если это тебя до сих пор задевает, почему нет?
- Задевает? Да брось! – снова засмеялась Лера. – Что было – то было.
Таир смерил ее внимательным взглядом. И вдруг совсем уж неожиданно поинтересовался:
- Хочешь есть?
- Есть? – задыхаясь, переспросила она.
- Ага. Я могу что-нибудь приготовить. Что скажешь насчет пасты?
Наверное, пока это было самым правильным. Переключиться на что-то обыденное. Чтобы прекратить эти никому ненужные излияния. И вранье…
- Мне все равно. Можно и пасту. Я всеядная.
- Я помню. Пойдем. Тём, ты тут останешься или пойдешь с нами в кухню?
Уваров потянулся, отчего футболка на его животе задралась. Будто зачарованная, Лера уставилась на дорожку волос, уходящих клином под резинку домашних брюк.
- Пусть смотрит мультики. Я тебе помогу.
И они действительно в четыре руки готовили ужин… Это было так неправдоподобно, что Лера то и дело дергалась. Казалось, малейшее движение, и все – картинка перед глазами развеется, будто мираж. Но как бы она ни трясла головой, как бы ни жмурилась, и сколько бы раз ни щипала себя тайком за бок – ничего не происходило. Таир помешивал спагетти, соус булькал… А она с остервенением терла сыр. И не дышала, когда он протискивался между ней и кухонным островом к холодильнику. Или шел обратно.
