Тревогу я забила спустя две недели после того случая. Все было так банально… Малыш просто перестал шевелиться. Я целый день прислушивалась к себе. Нервничала... А к вечеру не выдержала и поехала в больницу. Гуляева не было. Ему не пришлось слышать эту гулкую, разрывающую тебя на куски тишину, обрушившуюся на меня из динамиков аппарата УЗИ. Стас приехал позже. Когда прослушал мое сообщение… Меня как раз готовили к искусственным родам. Но я не пустила его в родзал. И не разрешила больше к себе приближаться. Фактически, тогда мы с ним в последний раз виделись. В качестве мужа и жены. Я его винила в том, что произошло. Хотя объективно, потом мне это объяснили, виной всему была патология развития плода, а не мои нервы… Но я все равно винила его. Может быть, чтобы быстрее забыть? Не знаю…
Доделав всю работу, мы с Настькой поехали домой. Всю дорогу она трещала, как ей будет полезно пообщаться с ребятами из съёмочной группы в неформальной обстановке, а я лишь невпопад кивала и то и дело косилась на телефон, который молчал. Олег обиделся. И это было понятно. Я ругала себя за то, что не рассказала ему обо всем прямо. А еще думала о том, что он сказал. О своей реакции… и так стыдно мне за нее становилось! Я где-то услышала, что женщина по-настоящему взрослеет, если ей перестают нравиться творческие и загадочные личности и начинают импонировать твердо стоящие на земле мужики. И в этом что-то было, согласитесь… А меня все еще тянуло в какую-то драму. Не дура ли? Наступать на одни и те же грабли. Вновь и вновь наступать…
Уже почти у самого дома ожил телефон. Звонила мама. Обычно мы созванивались по несколько раз на дню, но тут обе закрутились. Она готовилась к какому-то важному приему, а я увязла в работе.
- Привет, пропажа!
- Привет, - перевела я вызов на громкую связь.
- Быстренько отвечай, чем ты таким важным занята, что даже забыла напрочь родную старушку-мать.
Мою маму даже с натяжкой нельзя было назвать старушкой. Поэтому я улыбнулась:
- Извини, мамуль. Мне подкинули новый проект, и я вся по уши в работе.
- Ну, надо же! А я думала – слухи.
- Уже доложили… - усмехнулась я.
- Ну, кому-то это надо было сделать, раз ты не соизволила.
- Мам… - тяжело вздохнула я, не имея никаких моральных сил обсуждать это еще и с ней. Или тем более спорить.
- Нам с отцом это не нравится. Так и знай!
- «Гуляй-шоу» самое рейтинговое шоу страны. Я… думала, вы будете мной гордиться.
- Мы гордимся тобой всегда! Для этого тебе совершенно не нужно нам что-то доказывать, глупая. И тем более соглашаться на работу… с этим… этим…
- Я думала, вам с папой нравится Стас.
- Нам не нравится, как он поступил с тобой.
- Ты забываешь, что инициатором нашего развода была я сама.
Да… Даже родителям, от которых у меня не было тайн, даже маме я не рассказала о том, что Стас меня использовал. Хотя так просто было… поделиться. И лишить его всего. Одним махом… У папы хватило бы сил. Сил не было у меня. Даже на злость. Даже на месть… Я просто хотела забыть обо всем как можно скорее.
- Это не меняет дела! Кстати, как на твою новую работу смотрит твой молодой человек? И когда у тебя дойдут руки нас познакомить? Как насчет выходных?
Мы с Настькой переглянулась. Она картинно расширила глаза и что есть сил затрясла головой.
- Боюсь, в эти выходные ничего не выйдет. Видишь ли… у нас что-то вроде корпоратива намечается. На природе.
- И я тоже еду! – подала голос Настька. В салоне повисла тишина. Я нервно постучала большими пальцами по рулю.
- И Стас там тоже будет?
- Мам… - я добавила в голос упрека, - Стас – ключевая фигура проекта. Конечно, без него не обойдется.
- Ну, тогда мы, очевидно, возвращаемся к тому, как это все понравится твоему молодому человеку?
- Он не в восторге.
И это мягко сказано. Он вообще мне не звонил с тех пор, как я бросила его в ресторане. Меня это тревожило. Очень. Я так долго искала стоящего мужчину, что никогда бы себя не простила, если бы потеряла его теперь, когда нашла. Вавилов – отличный мужик. Как раз такой, какого я себе рисовала, поставив крест на всех мальчиках из телевизора.
- И? Что ты думаешь делать?
Действительно. Хороший вопрос. Что я думала делать? Сидеть и ждать, когда ему это все надоест? А потом опять одна…
- Мам, слушай, а ты не соскучилась, часом, по своей внучке?
Настя удивленно вскинула брови и ткнула пальцем в грудь. Мол, по мне?!
- Я по вам обеим соскучилась! – заверила мама.
- Так, может, я вам Настьку закину? Побудет до завтрашнего дня, м-м-м? Потом школа - не до этого совсем будет. Что скажешь?
Настька сощурилась. Она была явно не в восторге от этой мысли. Знать бы, почему? Раньше она обожала оставаться у бабушки с дедом. Те ее страшно баловали и любили. Мне же зачастую приходилось быть с ней строгой. Не потому, что мне того хотелось, просто на роль злого полицейского желающих больше не находилось. Настькин отец вообще не в счет.
- Вези, конечно. Я Юлии Павловне скажу накрывать на стол!
Я быстро поблагодарила мать, свернула разговор и, развернувшись на перекрестке, двинулась обратно в сторону центра. Настька так и сидела, набычившись.
- Ну, и чем ты недовольна на этот раз?
- Ты же к Олегу собралась? Поэтому меня сплавляешь?
- Я никуда тебя не сплавляю. А вот насчет Олега ты права – нам действительно нужно поговорить.
- Ага… поговорить, - фыркнула моя дочурка и отвернулась к окну, нервно теребя край футболки.
- Я тебя не понимаю. Тебе же он нравился? Вы отлично поладили с его Машкой… И что теперь? Ты меня ревнуешь, что ли?
- Нет, - буркнула Настя.
- Тогда я тем более не понимаю.
- Стас прикольнее…
Прикольнее… Прикольнее, понимаете? И если пятнадцатилетней девчонке такие выводы более чем простительны, то тридцатичетырехлетней дважды разведенной женщине – точно вряд ли. Потому что, выбирая мужчину для жизни, другими критериями нужно руководствоваться. Прикольный…
Если до этого я еще сомневалась в собственном решении, то после Настькиных слов сомнений во мне не осталось. Мне не нужен был прикольный. Абсолютно. Я четко знала, какие качества хочу видеть в своем мужчине. И эти самые качества абсолютно точно не были синонимами слова «прикольный». Я хотела видеть рядом с собой надежного, зрелого, твердо стоящего на ногах мужчину. Такого, как Олег.
Тогда какого же черта у тебя все внутри дрожит, стоит Гуляеву подойти к тебе чуть ближе? – зазвенел тоненький голосок в голове, но более строгий и уверенный голос, велел ему заткнуться. Определенно, это был голос разума.
