Стоило мне наклониться, как этот мешок с костями упал, растопырив лапы, чтобы я почесал ему брюхо.
- Холодно, да, приятель? И дождь этот мерзкий…
Грязное пузо я трогать не решился. Почесал за ухом. Щенок вскочил и с таким отчаянием застучал хвостом, что я всерьез забеспокоился о его метелке. Давая псу себя обнюхать, я присел. Подставил пальцы… Но любопытный щенок подпрыгнул, поставив две грязные лапы мне на коленку, и, вывалив розовый язык, уставился на меня, как будто я был чудом, сошедшим с небес. И все… поплыл я. Уже ничего не замечая, кроме этих преданных шоколадных глаз. Не слыша, как за спиной открылась и закрылась дверь магазина…
- Стас?! Привет! А ты что тут делаешь?! Ой, а это кто? Это твой?! Ой, какой хорошенький, славный! – Настька схватила ошалевшего от такого внимания пса, приблизила к лицу и засмеялась, когда тот лизнул ее.
- На твоем месте я бы не позволял ему это делать. Неизвестно, где его язык побывал до этого.
Настька брезгливо скривила губы, но энтузиазма не утратила. И даже прижала щенка к себе, не побоявшись испачкаться. Вот тут я и заметил пакет с логотипом аптеки, болтающийся у нее на запястье.
- Ты это для мамы?
- Ага! Доктор выписал, - пробормотала она, смешно морща нос. То ли подставляясь, то ли уворачиваясь от языка псины.
- Доктор? Ей что, стало хуже?
- Температура подскочила. А ты её проведать приехал?
- Да… Да, проведать. Ну-ка, пойдем…
Не на шутку разволновавшись, я сбежал со ступенек, оглянулся, чтобы убедиться в том, что Настька не отстала, и на секунду залип.
- Послушай, оставь его. Это не мой пес.
Настя осмотрелась по сторонам.
- Что, прямо здесь? Под дождем?!
А дождь ведь и впрямь не думал останавливаться. Все лил и лил, переливаясь бриллиантовой крошкой в желтых пятнах уличных фонарей.
- Я потом его заберу…
- А если он убежит?! Нет уж, возьмем с собой…
- А что мама скажет?
- Ничего. У нее голос совсем пропал, - уверенно заявила девчонка, шагая по тротуару.
- Это, конечно, обнадеживает, - вздохнул я. А впрочем, что мне было терять? С большой долей вероятности меня вытолкают взашей и так. Так что без вариантов…
В подъезде было промозгло и сыро. Еще и лифт пришлось ждать неприлично долго. Намокшая ветровка липла к телу, поэтому, войдя в квартиру, я первым делом от нее избавился. Настька огляделась, не совсем представляя, как дальше быть. Разуваться с собакой на руках было неудобно, а спустить на пол – рискованно.
- Давай я подержу.
Настька закивала. Вручила мне псину и быстро стащила кроссовки.
- Стас? А ты что здесь… - возникшая на пороге комнаты Вера обвела взглядом сначала меня, потом Настьку, а потом ее взгляд остановился на собаке, которую я продолжал удерживать на вытянутых руках.
- Стас заехал тебя проведать. А ты почему не в постели?!
Вера закашлялась. Отдышалась. Снова покосилась на пса.
- А это кто?
- Еще не знаю. Я… нашел его у магазина.
- Стас его у магазина увидел! И решил себе забрать. Но я, думаю, это не лучшая мысль. Кто за ним будет ухаживать, когда он на работе? Может, оставим щенка себе? Что скажешь, мам? Я всегда хотела!
Как раз в этот момент пес как-то извернулся, выскочил из моих рук и понесся через коридор, оставляя грязные следы на натертом до блеска полу. Настька помчалась за ним, на ходу клятвенно обещая матери все-все здесь убрать. Вера сглотнула. Зажмурилась… И, прислонившись к стене, растерла лицо ладонями.
- Ты не знаешь, почему каждый раз, как только ты возникаешь в моей жизни, в ней все начинает идти кувырком?
У меня не было ответа. Но я бы наверняка придумал что-то толковое. Если бы наш разговор не прервал звонок в дверь.
- Ждешь кого-нибудь?
21
Злиться на Гуляева у меня не было сил. Как и анализировать происходящее. Он был прав. Я не просто осипла, как думала изначально, а заработала впечатляющий ларингит. По крайней мере, так сказал врач, которого ко мне прислали родители, узнав от Настьки, что я приболела.
- Это Олег. Знаешь… Мы планируем пожениться, поэтому… Я буду тебе очень признательна, если ты ничего не скажешь ему о том… что между нами произошло.
Говорить приходилось шепотом. Голос пропал окончательно. И от того мои слова прозвучали излишне просительно и жалко. Я обернулась. Гуляев стоял в шаге от меня и выглядел таким… потерянным. Наши взгляды встретились, и время будто замедлилось. Из глубины квартиры до нас доносились звуки безудержного щенячьего восторга: лай, цокот когтей по полу и Настькин смех вперемешку с угрозами. И это все почему-то воспринималось будто сквозь вату…
- Ты же не любишь его.
Я усмехнулась. Закусила губу и, устало растерев лицо ладонями, прошептала:
- Серьезно? А что ты вообще знаешь о любви?
Где-то там, за пределами накрывшего нас куполом напряжения, Настька, наконец, поймала псину. Выскочила с ней в коридор, удерживая на руках, и что-то радостно защебетала. А я не слышала ее и все смотрела… Выискивала что-то в его глазах. Но потом открылась входная дверь, шурша пакетами, в квартиру вошел Вавилов, и я была вынуждена переключить внимание на него.
- Привет. Все нормально? – нахмурился Олег, переводя взгляд с меня на Гуляева и обратно.
Я кивнула. Приобняла его, улыбнулась и захрипела:
- Стас уже уходит. И забирает щенка… - покосилась я на дочь.
- Ну, мама! – возмутилась та.
- Все в порядке, Насть. Давай его сюда.
Настька смерила меня недовольным взглядом. Еще раз потрепала пса за ухом и нехотя отдала Гулеву. А тот… Он ведь даже не успел разуться. Только тонкую куртку снял. И знаете, я в общем-то была не против собаки, но почему-то мне казалось, что Стасу она сейчас нужнее, чем нам.
- Выздоравливай поскорее, - напоследок бросил он и ушел, впустив из подъезда в квартиру прохладу и сырость, заставившие меня поежиться.
- И зачем он приходил? – все еще подозрительно поинтересовался Вавилов.
- Был неподалеку, встретил Настьку у аптеки, ну и решил зайти…
- Странно это все.
- Что здесь странного? Он просто волновался о маме! Думал, ей хуже стало, раз врач приезжал…
Ах, вот оно что! Ну, что ж... Стас всегда был очень внимательным. Совершенно некстати у меня защипало в носу. И мерзкая такая… дробная дрожь прошлась по телу.
- Да ты еле на ногах стоишь! – дошло до Олега. – Марш в постель! Ты что-нибудь ела?
- Нет. И не хочу…
