— Мы обязательно разберемся. Обещаю.
— Даже не представляю, с чего начать.
— А разве дед тебя не учил?
Сана чуть отстраняется. Запрокидывает голову, чтобы лучше меня видеть. Но с ответом не торопится. Прислушиваясь к себе.
— Учил. Наверное. Я запретила себе вспоминать, после…
— После того, как попала в психушку, — заканчиваю за неё, не сумев обуздать холодную ярость в голосе. — Может, тебе стоит найти ментора?
— Ну, точно! Записаться на обучающий шаманству курс в Инстаграм! — фыркает Сана. А я, довольный просто до безобразия, что она, вон, даже шутить пытается, хватаю ее за ногу и щекочу. Эта детская выходка поднимает настроение нам обоим.
— Я тебе дам обучающий курс! — рычу и, не давая Сане увернуться, наваливаюсь на нее всем телом.
— Ты же сам предложил, — возражает она, посмеиваясь, но смех очень быстро уступает место совершенно другим чувствам.
— Я предложил найти реального практикующего специалиста. И поговорить с ним, — поясняю я севшим от желания голосом.
— Ты правда думаешь, что я нормальная?
— Нет. Ты — особенная, Сана. А еще безумно красивая, умная и сексуальная. Но, главное, ты моя. Я с ума по тебе схожу.
— Иса…
— Повтори — я твоя.
Может быть, зная их историю с Акаем, я не в праве этого требовать. Может, лучше соврать? Что она принадлежит лишь сама себе? А я так, соглашусь и просто постоять рядом. Но разве можно построить крепкие отношения на лжи? Она — моя. От пальцев на ногах до кончиков волос. Со всеми потрохами. Глазищами этими пьяными. И голодными.
— Я твоя, — шепчет Сана послушно. Приподнимает бедра, потираясь о мой стояк. И так ей хорошо, что «я» на конце растягивается до «я-я-я-я-я». А после резко обрывается. Вместе с дыханием.
Несколько секунд ничего не происходит. Мы просто смотрим в глаза друг другу. А потом ее пальцы ложатся на мой ремень. Неторопливо оглаживают пряжку и расстегивают ту рывком. Я развожу в стороны полы ее халатика. Никакого лифчика под ним, естественно, нет. Испытывая готовность Саны мне подчиниться, ласково очерчиваю пальцами скулу, соскальзываю на шею и начинаю медленно сжимать пальцы. Её медовая кожа покрывается россыпью мурашек. Я распластываю язык и начинаю слизывать их жадными мазками. С губ Саны слетает наполненный томлением звук. Ноги бесстыже разъезжаются. Она зажмуривается, краснеет и поворачивает голову на бок, касаясь щекой хрустящей простыни. Ну, уж нет! Разжимаю пальцы на ее горле и вместо этого фиксирую подбородок. Хочу смотреть на неё. Мне никогда не надоест наблюдать за тем, как желание меняет цвет ее глаз.
Развязываю шелковый поясок. Помогаю ей вынуть руки из рукавов, чтобы ничего уже нам не мешало. Стаскиваю через голову футболку. И отбрасываю прочь штаны. Первозданно голые, ощупываем друг друга взглядами. Мы были вместе уже с десяток раз, но только теперь можем себе позволить не спеша, вот так друг друга исследовать.
Сана сглатывает. Откидывается на кровать, удерживая на локтях вес тела. С трудом гашу в себе желание на нее наброситься. Беру подушку и подкладываю ей под попку. Следом осторожно укладываюсь сверху, и нежно пальцами раскрываю ее скользкую раковину. Слизываю ее соки, торопливо возвращаюсь к прерванной ласке, на этот раз смещаясь еще ниже. Сана зажимается лишь на секунду и, тут же расслабившись, откидывается со всхлипом на подушку.
В голове пусто, как внутри колокола. Между нами больше нет никаких границ или недозволенного. Я понимаю, что, что бы с ней ни делал Акай, это не убило в ней самого главного. Она доверяет мне. Она позволяет мне все, что угодно. Более того, она и сама этого хочет. Иначе зачем возится, лишь сильнее насаживаясь на мои пальцы?
Перед глазами пляшут ярко-красные пятна. Я так хочу ее, что чуть отстраняюсь и зажимаю член, чтобы немного сбросить напряжение. А эта невозможная женщина переворачивается, вытянув перед собой тонкие руки, и приглашающе приподнимает бедра. Я, кажется, сейчас сдохну.
Фиксирую ее, прижав поясницу к матрасу, и начинаю медленно продвигаться вперед. Она болезненно стонет. И тут я понимаю, что в охватившем нас обоих безумии мы упустили кое-что важное… Выхожу рывком. Резко переворачиваюсь, загораживая Сану собой. Привыкший действовать в любой ситуации, прямо сейчас я вообще не понимаю, что делать.
— Акай… — выдыхает она за спиной. — П-пожалуйста, убери ор-ружие.
Он моргает. Опускает взгляд, не наигранно так удивляясь наличию пистолета в своей руке.
— Убери ствол. Ты пугаешь Сану, — мой голос звучит нейтрально, хотя все инстинкты обострены. Акай явно в шоке. И ждать от него можно чего угодно.
— Так, значит, вот почему тебе вдруг понадобилось, чтобы я не приходил без спросу? — вернув себе подобие самообладания, интересуется Акай и очерчивает дулом круг в пространстве. Не сводя с него глаз, медленно тянусь за своими штанам.
— Нет! Нет…
— Дай угадаю? Это не то, что я подумал? — его губы растягиваются, обнажая белоснежные зубы. Но это не улыбка. Это оскал. Бешеного животного.
— Нет! Просто дело не в этом. Мы же расстались. Помнишь? Ты меня отпустил.
Голос Саны срывается и дрожит. То, что она плачет, я понимаю, даже находясь в положении к ней спиной. Зверь внутри рычит и скалится. Зверю трудно объяснить, почему я позволяю своей женщине защищать нас обоих. Тогда как это сто процентов мужская прерогатива. Но я заталкиваю подальше свои инстинкты. Умом понимая, что в этой ситуации нам нужно выиграть время.
Стоп. Что значит — они расстались? — вопрос в моей голове рождается одновременно со звуком выстрела. Пуля попадает в стену позади нас. Но Сана все равно испуганно всхлипывает.
— Даже не шевелись, — рявкает Акай, пресекая любое мое движение, и снова переводит взгляд за мое плечо: — Да, было дело. И ты сразу к нему в койку прыгнула? М-м-м? А я-то думал…
— Послушай, Акай, это между нами, так? Дай мне хоть портки натянуть, и мы поговорим. По-мужски. — Раз уж мне не удалось добраться ни до штанов, ни до пистолета в их кармане, меняю свой план по ходу.
— А что ж ты сразу со мной не поговорил, м-м-м, мудило? Мы ж с тобой давеча водку жрали. Взял бы и сказал — так и так, мол, Акай Аматович, я на твою бабу имею виды.
