— Эта девочка за всех, кого латает, боится. Хотя на них потом все как на собаках заживает, — усмехается Темекай. В четыре удивительно легких для такого массивного тела шага преодолевает разделяющее нас пространство и протягивает ладонь. — Акай Темекай.
Гашу в себе желание вгрызться в его руку зубами. Смаргиваю алую пелену с глаз.
— Иса Кутаев.
— Уж не тот ли Кутаев, что к нам в заповедник начальником охраны сосватан?
Его ладонь горячая и сухая. Хватка обычная. Твердая, но без попытки что-то мне доказать. Наверное, такому, как Темекай, ничего не нужно доказывать в принципе. Особенно людям вроде меня. В его представлении.
Ну, что ж. Тем интереснее будет сюрприз. Похоже, у меня появился дополнительный личный мотив его уничтожить.
— Он самый.
— Сана говорит, медведи тебя уже поприветствовали? — в темных монгольских глазах мелькает смех. Темекай тюрок лишь наполовину, но эта кровь в нем берет верх. Во мне же преобладает в большей степени европейская. Намек на восток немного прослеживается разве что в разрезе глаз. Может быть, я монголоид на четверть. Или даже меньше того. Но во мне это есть. И я это чувствую. Почему-то сейчас как никогда остро.
— Было дело. Сглупил.
— Что так?
— Не поверите. Хотел нарушительницу изловить.
— Без оружия? Уж не нашу ли хозяйку, командир?
— Ну, да. Её. А оружия-то мне еще не выдали.
— Ты смотри, какой ретивый! Нам такие люди здесь во как нужны! — Акай смеется и проходится ребром ладони по горлу. — Правда, девочка?
Который раз он зовет ее девочкой. И я не знаю, почему меня это так цепляет. В конце концов, Акаю… Сколько? Если мне не изменяет память, шестьдесят два. А Сане… вряд ли есть тридцать. Для него она девочка и есть. Наверное. Красивая девочка. Которую он по своему усмотрению пользует. А за это содержит и всячески балует. Вон, какие хоромы отстроил. Тут одних коммуникаций на миллионы. Да и сам проект явно индивидуальный. Созданный, чтобы максимально вписать дом в окружающее пространство. Современный образчик безупречного вкуса и разумного подхода к потреблению.
Короче, Темекай на Сане явно не экономит. Его интерес понятен. Я не видел женщины красивей. У старого хрена отличный вкус.
Её же интерес… наверное, понятен тоже. В этом мире все продается. Всё! Я как никто другой это знаю. Но что-то в происходящем не дает мне покоя. Может быть, какие-то странные чувства, которые я безошибочно считываю на дне ее глаз, но пока не могу идентифицировать.
Нужно разобраться. Засунуть подальше непонятно откуда взявшиеся эмоции и… Разобраться. Да. Благо времени у меня сколько хочешь. Да и встреча с Темекаем произошла намного быстрей, чем я мог на это рассчитывать. Теперь, по-хорошему, мне следовало бы попытаться наладить с ним более тесный контакт.
— Правда. Еще бы этот ретивый научился отличать браконьеров от порядочных граждан — цены бы ему не было. — Она улыбается сначала Темекаю, потом мне. Но я готов поспорить, что её улыбка — притворство.
— Порядочным гражданам не нужно шляться по Черной речке. Тем более одним. — Темекай хмурится, сгребает своей лапищей ее маленькую ладошку и разворачивает к себе лицом. Они как будто забывают обо мне. Напрочь. У них происходит беззвучный диалог, о смысле которого я могу лишь догадываться. Руки под столом сжимаются в кулаки.
— Я собирала бадан на чай. Жалко, если пропадет. У меня совсем не осталось запасов.
— Поручи сбор подчиненным. Я что, им зря плачу?
— Не зря. Но ты же знаешь, я люблю это делать сама.
Темекай неожиданно поворачивается ко мне.
— Покойный отец девочки был шаманом. Местные верят, будто ей сами духи нашептывают, какую травку следует брать, а какую лучше оставить.
— Да-да. А я этот слушок самым активным образом подогреваю. Их россказни отлично продвигают бизнес.
— Бизнес? — кошу я под дурачка.
— У меня здесь неподалеку санаторий. Девочка там — главврач, — охотно поясняет Темекай, глядя на Сану с неприкрытой гордостью. Так родитель мог бы говорить о своем чаде. Вот только огромная лапища, которой он будто невзначай гладит её по заднице, напрочь выбивается из этой парадигмы. — А еще она делает какие-то чудодейственные кремы.
— Натуральную косметику. — Сана сводит брови.
— Нам, мужикам, один черт, как это называется, — отмахивается тот и поворачивается ко мне: — Я как рассудил, хочется девочке этим заниматься — пускай.
Он даже мил в своей дремучести. Так почему же мне хочется пустить ему кровь? Нет-нет. С меня на сегодня достаточно. И так ведь предел. Как только держусь?
— Рад был познакомиться. Мне, наверное, пора.
— Но я ведь так и не дозвонилась до Кутепова! Куда же вы пойдете? Акай, — Сана касается медвежьего плеча Темекая, — может быть, ты посодействуешь? Иса говорит, что еще не был в конторе.
— Не был в конторе, а в рейде успел побывать? — зрит в корень Темекай, и в его взгляде не остается никакого веселья. Врать сейчас нельзя. Я пожимаю плечами и тут же морщусь. Боль прошивает руку и стекает по пальцам вниз.
— Хотел осмотреться без лишних глаз. Понять, куда лезу.
Темный взгляд давит. Высматривает что-то, одному ему ведомое. Да уж. Непростой человек. Очень непростой.
— Что ж… Это похвально. Ну, и как? Есть какие-то выводы по результатам осмотра?
— Акай! Человека медведь чуть не задрал… Неужели это не подождет? Ему правда не мешало бы отлежаться.
Мне не нравится, что она говорит обо мне в третьем лице. И не нравится то, что она меня… как будто бы защищает.
— И правда. Чего это я? Пойдем. Доставлю в поселок в лучшем виде.
— Но я на машине.
— Заберешь, когда станет лучше.
У Темекая и мысли нет, что я могу возразить. Ну, что ж… Я и не возражаю. Вертолетная прогулка с местным царьком. Да я о таком и мечтать не мог! Это же такой шанс подобраться поближе.
— Таблетки не забудьте. И да… Руку не мочить. Если поднимется температура — звоните. Если связи не будет — вызывайте по рации. Завтра приезжайте на перевязку. Или я сама к вам заскочу, после работы.
— Да ты не переживай, девочка. В деревне любая баба с радостью такого красавца перевяжет! — Акай покровительственно бьет меня горячей ладонью между лопаток, и только теперь я понимаю, что все это время сидел с голой грудью.
Тянусь к свитеру, тайком глядя на Сану. Та, никак не комментируя слов Акая, принимается убирать со стола. Сметает пропитанные моей кровью тампоны в мусор.
— Я провожу.
— Куртку накинь, — велит Темекай. — Девочка у меня хорошая, но беспечная. За ней глаз да глаз нужен.
— Здесь мой номер. Звоните, если станет хуже.
