Движение за женское равноправие стало именно тем случаем, когда нарциссизм малых различий поднял свою уродливую голову. В 1867 году, когда Сьюзен Энтони и Элизабет Стэнтон заключили союз с расистом Джорджем Фрэнсисом Трейном, Люси Стоун писала, что трейновская поддержка суфражизма способна “компрометировать движение в глазах всех тех, кто еще не убежден окончательно”, а муж Стоун предупредил Сьюзен Энтони, что подобный альянс нанесет “непоправимый вред борьбе за избирательное право и для женщин, и для чернокожих”.
Но Энтони не желала ни на шаг отступить от своего радикального убеждения – а именно, что если женщинам не предоставят избирательного права, то не должны его получить и чернокожие. Она выступала вместе с Трейном на митингах по всему Канзасу и приняла от него деньги на издание суфражистской газеты. Когда Стоун упрекнула ее в том, что она марает репутацию их общей борьбы за равноправие, якшаясь с Трейном, Энтони стала защищаться:
Я понимаю, какие чувства Вас обуревают. Это зависть, досада и ненависть – оттого что у меня есть газета, а у Вас – нет.
Элизабет Стэнтон встала на сторону Сьюзен Энтони, поддержав ее решение сотрудничать с Трейном:
Будет и правильно, и мудро принять помощь хоть от самого дьявола – при условии, что он не будет соблазнять нас умерить наши требования.
За этот союз пришлось дорого заплатить: у Канзаса был шанс стать первым штатом, который поддержал бы суфражизм, но в итоге штат отверг идею женского равноправия. Потерпело неудачу и “черное” суфражистское движение. Многие знающие наблюдатели считали, что причина обоих поражений – именно альянс с Трейном. Пару лет спустя, когда Элизабет Стэнтон и Сьюзен Энтони уже создали собственную отдельную организацию, они, ничему не научившись на прошлых ошибках, по-прежнему не желали отступаться от своего радикального убеждения, будто всякий, кто поддерживает идеи суфражизма, – друг. Создав очередной союз, который бросил на женское движение мрачную тень, Стэнтон объединила силы с Викторией Вудхалл – активисткой, которая стала первой женщиной, рискнувшей баллотироваться в президенты США, но только навредила суфражизму своей радикальной программой. Вудхалл, которая в прошлом успела побывать и проституткой, и целительницей-шарлатанкой, выступала за сексуальное раскрепощение. Она заявляла, что у нее имеется неотчуждаемое, конституционное и естественное право любить, кого я хочу, любить сколь угодно долгое или короткое время и менять эту любовь хоть каждый день, если заблагорассудится.
Противники суфражизма использовали высказывания Вудхалл в качестве доказательства того, что женское движение в действительности сводится к борьбе за сексуальную распущенность, а вовсе не за избирательное право. От Энтони и Стэнтон начали массово уходить соратницы; ряды организации поредели настолько, что едва набиралось достаточное число участниц для проведения съездов. Даже те законодатели, которые поначалу симпатизировали движению, теперь советовали суфражисткам оставить надежду на обретение избирательного права. Сами суфражистки отмечали, что совместная кампания с Вудхалл стала “самым действенным средством для того, чтобы отпугнуть от нас людей” и “отбросила наше дело на двадцать лет назад”. В целом этот альянс “вызвал шквал критики” столь суровый, напишет позднее биограф Энтони, что по сравнению с ним все прежние нападки показались бы “летним ливнем – по сравнению с циклоном в Миссури”.
Продолжая поддерживать альянс с Вудхалл, Стэнтон не осознала ценности умеренного радикализма. Она отвратила от себя Люси Стоун и многих других прежних и потенциальных союзников, не заметив, что люди, причастные к движению, и посторонняя публика совершенно по-разному оценивают коалиции. Важный свет на ее ошибку проливает новое исследование, проведенное специалистами в области управления Блейком Эшфортом и Питером Райнгеном: они показали, что аутсайдеры воспринимают состав коалиций иначе, нежели инсайдеры. В глазах инсайдеров главным членом союза является человек, занимающий в нем центральное место и связанный со всеми представителями группы. В суфражизме такими ключевыми фигурами выступали, разумеется, Стэнтон и Энтони. Однако с точки зрения аутсайдеров “лицом” группы является человек с самыми крайними взглядами. А такой фигурой как раз и оказалась Вудхалл: ее личная скандальная биография легла большой тенью на все движение суфражисток и заставила отшатнуться от него многих людей, которые были открыты для относительно умеренной идеи избирательных прав для женщин, но отнюдь не для радикальных идей женской сексуальной независимости. Поскольку широкая публика судила о суфражизме по тем попутчикам-экстремистам, с которыми вступали в альянсы Энтони и Стэнтон, то у Стоун просто не оставалось выбора и ее организации пришлось все больше дистанцироваться от бывших единомышленниц.
Враги больше годятся в союзники, чем “заклятые друзья”
В фильме “Крестный отец – 2” Майкл Корлеоне советует: “Держи друзей близко, а врагов – еще ближе”. Но что делать с теми людьми, которые явно не попадают ни в ту, ни в другую категорию?
Обычно мы оцениваем свои отношения с людьми по непрерывной шкале от “позитивного” к “негативному”. Наши ближайшие друзья всячески поддерживают нас; наши лютые враги активно нам противодействуют. Однако исследования показывают, что ориентироваться следует не на линейную шкалу, а на две независимые оси координат: одна ось должна отражать позитивный потенциал отношений, а вторая – негативный. Наряду с сугубо позитивными и безусловно негативными отношениями, у нас могут иметься такие связи, которые “заряжены” одновременно положительно и отрицательно. Психологи называют такие отношения амбивалентными. Таких неоднозначных людей в вашем окружении можно назвать и “заклятыми друзьями”: иногда они поддерживают вас, а иногда – вредят вам.
Отношения Люси Стоун и с Элизабет Стэнтон, и со Сьюзен Энтони были крайне амбивалентными: обе дамы были ей и союзницами, и противницами одновременно. С одной стороны, она восхищалась умом Стэнтон и усердием Энтони и у них даже имелся удачный опыт плодотворного сотрудничества. С другой стороны, Стоун возражала против их “сумасшедших друзей” и “диких союзов”, которые грозили опорочить честь всего женского движения суфражисток. А Энтони и Стэнтон вели себя порой двулично. Например, однажды они поместили имя Стоун – без ее разрешения – в рекламной брошюре, восхвалявшей их благодетеля-расиста. Позже, осенью 1869 года, Стоун написала Стэнтон, что “деятельное сотрудничество всех друзей движения будет лучше, чем любые их действия порознь”, и добавила, что ее собственная организация “никогда не станет врагом или противником вашей”. Однако на съезде, где присутствовала группа Стоун, Сьюзен Энтони предприняла неудачную попытку “переворота” с целью избрать президентом Элизабет Стэнтон. Стоун сама пригласила Сьюзен на кафедру, однако та под конец выступления обвинила Люси в попытках “уничтожить и раздавить” ее организацию.
В 1872 году теперь уже Стэнтон обратилась к Стоун с предложением примириться, убеждая ее забыть прошлые обиды: “Похороним все былые размолвки под грузом предстоящей нам работы”. Стоун сделала некоторые примирительные шаги, поместив в своей газете некоторые статьи и речи Стэнтон. Потом пришло письмо от Энтони, которая тоже предлагала “сотрудничать и вести совместную систематическую кампанию”. Она приглашала Стоун в Рочестер, чтобы “уладить этот вопрос, после чего мы все сделаемся одной большой женщиной”. Но Стоун ответила отказом.
