Чрезвычайно маловероятно, что Фрэнсис Уиллард сама могла бы стать основательницей женского суфражистского движения. Исследование Джастина Берга наводит на мысль, что если бы женщины начали с более близкой им цели – защиты домашнего очага, то они, возможно, вообще бы никогда не задумались об избирательном праве. Радикальное мышление часто оказывается необходимым – просто для того, чтобы застолбить новую территорию. Но как только идея борьбы за избирательное право укоренилась в умах, радикальным суфражисткам понадобился более умеренный посредник, который смог бы завоевать сердца более широкой аудитории. Фрэнсис Уиллард удалось завоевать беспримерное доверие поборниц трезвости, потому что в своих выступлениях она выдвигала комфортные, близкие всем идеи. Она активно использовала религиозную риторику и регулярно цитировала Библию.
Фрэнсис Уиллард была типичным умеренным радикалом. “В присутствии Уиллард ничто не выглядело радикальным, – пишет Бейкер, – даже когда она двигалась в сторону более прогрессивных проблем”. И эта тактика позволяет нам извлечь два важных урока о том, как нужно убеждать потенциальных партнеров присоединиться к нам.
Во-первых, необходимо ориентироваться на различающиеся ценности. Вместо того чтобы исходить из того, что окружающие разделяют наши взгляды, или пытаться убедить их принять наши, нам следует преподносить наши ценности как средство достижения их целей. Изменять чужие идеалы трудно. Гораздо легче ассоциировать нашу повестку с теми ценностями, которые наша аудитория и так уже исповедует.
Во-вторых, как мы уже видели на примере Мередит Перри, скрывавшей свою истинную миссию (изобретение метода беспроводной передачи энергии), абсолютная открытость – не всегда лучшая политика. Как бы ни хотелось оригиналу быть максимально откровенным с потенциальными партнерами, ему порой приходится переформулировать или камуфлировать суть своей идеи, чтобы привлечь целевую аудиторию. Уиллард практически контрабандой протащила идею всеобщего избирательного права под лозунгом борьбы с бытовым пьянством.
Но этот аргумент действовал не на все группы, к которым она обращалась. Аргумент о справедливости привлекал в движение наиболее радикально настроенных женщин, потому что им нравилась идея равных гендерных ролей. В случае с консервативными участницами обществ трезвости гораздо лучше работал умеренный аргумент защиты домашнего очага. С другой стороны, для того чтобы привлечь к суфражистскому движению потенциальных союзниц, настроенных более радикально, аргумент о защите дома и семьи был слишком умеренным. Работа Маккэммон показывает, что для того, чтобы как можно больше женщин поверили в то, что всеобщее избирательное право – это цель, а не средство для достижения других целей, требовалась презентация в духе Златовласки – умеренный аргумент в пользу социальной реформы. Чтобы лидеры движения преуспели в вербовке потенциальных сторонниц, им нужно было найти правильный баланс: войти в резонанс с существующими культурными нормами, однако при этом бросить вызов статус-кво.
Численность суфражистских организаций в том или ином штате практически не менялась, пока суфражистки говорили о справедливости или защите домашнего очага, – зато она резко взлетала после того, как они начинали описывать, каким образом женщины могли бы улучшить общество. Одновременно это способствовало принятию законов об избирательном праве. Говорит Роб Минкофф:
Оригинальности хотят все, однако существует зона наилучшего восприятия. Если идее недостает оригинальности, она кажется скучной или банальной. Если идея чересчур оригинальна, есть риск, что публика ее не поймет. Так что цель – попытаться выйти за рамки привычного, но не сломать эти рамки вовсе.
На протяжении всей своей деятельности Люси Стоун постоянно говорила о справедливости и гендерном равноправии полов, выступая перед женщинами, уже примкнувшими к суфражистскому движению. Но, обращаясь к посторонней публике, она более тщательно подбирала слова, не забывая упомянуть о необходимости социальной реформы и об уважительном отношении к традиционным гендерным ролям. В 1853 году, когда недовольная публика прервала одну из речей на съезде, посвященном правам женщин, на трибуну поднялась Люси Стоун. Вместо того чтобы взывать к справедливости и равноправию, она заговорила о роли женщины как хранительницы домашнего очага:
Я полагаю, что каждая женщина, восседающая на троне собственного дома, излучающая оттуда добродетели любви, милосердия и мира и растящая там для мира добрых мужчин, которые должны сделать этот мир лучше, занимает гораздо более высокое положение, чем любая коронованная особа.
Затем Стоун выразила мнение, что женщины могли бы приносить еще больше пользы, и рассказала, в каких профессиях они уже прекрасно себя проявляют, – намеренно не сравнивая их при этом с мужчинами. Когда она упомянула о некоей женщине, ставшей проповедницей, в публике опять зашикали, и тогда Стоун снова напомнила слушателям о том, что она поддерживает традиционную роль женщины в семье:
Шикают, скорее всего, мужчины, у которых не было матерей, которые научили бы их хорошим манерам.
Вместе мы выстоим: как создаются коалиции поверхлиний столкновения
После двух десятилетий конфликта обе суфражистские организации наконец начали сближаться и идейно, и тактически. Элизабет Кэди Стэнтон и Сьюзен Энтони уже больше десяти лет избегали альянсов с радикалами, и теперь они вкладывали всю свою энергию в просвещение публики. Стэнтон взялась писать историю женского движения; Энтони разъезжала по стране, читая лекции и занимаясь лоббированием, а также лично встречалась с Люси Стоун, обсуждая с ней пользу альянса с поборницами трезвости и необходимость более умеренной программы, которая сосредоточилась бы целиком на избирательном праве, не затрагивая других проблем женского движения.
Много лет спустя гарвардский психолог Герберт Келман, изучавший израильско-палестинский конфликт, заметил, что конфликты между двумя группами часто порождаются и усиливаются конфликтами внутри самих этих групп. Хотя организация Стоун стремилась использовать преимущества воссоединения с организацией Энтони и Стэнтон, в последней имела место также и внутренняя борьба. Стэнтон возражала против альянсов с обществами трезвости и против сужения повестки дня до одного только избирательного права; другие активистки спорили из-за того, на каком уровне следует добиваться права голоса – на федеральном или на уровне штата – и должно ли это право быть полным или частичным.
Сколь бы успешной ни была тактика Стоун в обретении союзниц, Люси была совершенно неподходящим человеком для переговоров со Сьюзен Энтони. Когда недоверие становится настолько глубоким, как между этими двумя женщинами, то судьба коалиции часто зависит не от вражды лидеров, а от вражды “громоотводов”. Как пишут Блейк Эшфорт и Питер Райнген, подобный подход позволял каждой из организаций “объяснить междоусобные распри” радикальной позицией Стэнтон, так что “каждая сторона могла бы возложить вину за конфликт на разжигателей вражды из стана противников”, одновременно подготавливая почву для “налаживания сотрудничества с остальными членами конкурирующей группы”. По мнению Келмана, когда нужно выстраивать коалиции поверх линий столкновения, не следует отправлять на переговоры “ястребов”: пользу это приносит редко. Напротив, рекомендуется усаживать за стол переговоров “голубей” из каждой группы, чтобы они внимательно выслушали друг друга, определили общие цели и методы и взялись за совместное решение проблем.
