И дама, вполне удовлетворенная результатом, вручила Соне щедрые чаевые перед тем, как покинуть салон.
– Давай перекусим, – предложила Клеманс. – Следующая клиентка должна прийти только через полчаса, и, если до этого никто не явится, можно спокойно отдохнуть.
День грозил быть утомительным: наступившая весна возбуждала у многих женщин желание сменить прическу. Клеманс и Соня спустились в подвал, где царил беспорядок.
– О господи, каждое утро обещаю себе разобрать эту свалку, и все никак! – сердито воскликнула Клеманс.
– Если хочешь, давай сделаем уборку в следующий понедельник, я тебе помогу, – сказала Соня.
Это было благородно с ее стороны, ведь в понедельник парикмахерская не работала.
– Хорошо бы обустроить здесь уголок для твоих девочек, пусть делают уроки в те дни, когда тебе придется забирать их сюда из школы.
– Да, можно положить на стол пару досок, вот и будет им парта.
– А если еще спустить вниз два старых кресла из салона, – помнишь, тех, которые мы собирались выбросить…
– Да, только нужно сохранить в другом углу наш кухонный уголок с микроволновкой и маленьким холодильником.
– И еще принести сюда какую-нибудь красивую лампу и развесить афиши.
Вот будет шикарно!
И женщины, в полном восторге от своей идеи, поставили разогревать пиццу в микроволновку.
Чтобы не закрывать парикмахерскую на обеденный перерыв, они ограничивались такой легкой закуской, иногда вместе, иногда поочередно. Их последний помощник оказался ленивым и неумелым, и теперь они ждали нового, он должен был прийти на будущей неделе, а пока им приходилось справляться вдвоем.
– Знаешь, я все никак не отвыкну смотреть на улицу, – сказала Соня, открывая коробочку с фруктовым йогуртом.
– Я думаю, что он уехал.
Однако Соня уловила в голосе Клеманс легкую неуверенность.
– Так думаешь или уверена?
– Ну… конечно, не на сто процентов…
– И все-таки готова идти на риск?
– А как же иначе?! Когда я возвращаюсь домой с девочками, то все время поглядываю в зеркало заднего обзора, и если вижу за собой какую-то машину, меня начинает трясти от страха. Потом, когда мы добираемся до шале, я никогда не останавливаюсь у крыльца, а заруливаю прямо в гараж, жму на пульт и опускаю за собой железную штору, прежде чем выйти из машины. А чтобы не пугать девочек, придумываю какую-нибудь дурацкую игру.
– Господи, ну как ты можешь жить в этом постоянном страхе?!
– Я ни за что не позволю ему взять надо мной верх! Он меня не одолеет, не уничтожит, не разрушит все, что мне удалось создать, – мой брак, моих двойняшек, мою клиентуру в салоне, всю эту прекрасную жизнь, за которую я каждое утро благодарю Бога… Я поклялась себе, что он ничего от меня не добьется! Когда он прижался ко мне на заднем сиденье своей машины, я сначала подумала: это плохо кончится, я не смогу его одолеть. И в памяти сразу всплыли все ужасы моей прошлой жизни. Я вспомнила, как боялась его, когда мы были женаты, – буквально цепенела перед ним, точно кролик, ослепленный фарами автомобиля! Не дай бог испытать это снова! Тогда я заговорила с ним о Люке, о моих дочках, сказала, что он больше ничего для меня не значит, и вдруг почувствовала себя храброй, непобедимой.
– А он небось надеялся, что все будет наоборот? – возмущенно предположила Соня.
– Конечно! Он ведь приехал с твердой уверенностью, что наша с ним история еще не закончена, что он может продолжить ее с того момента, где я ее прервала. Но он просчитался: мне удалось взять над ним верх. Я почувствовала, что он колеблется. И почти уверена, что его здесь уже нет, только хорошо бы окончательно убедиться в этом.
В этот момент наверху звякнул дверной колокольчик, Соня поспешно проглотила последний кусок и крикнула:
– Иду-иду!
Клеманс так долго говорила, что не успела поесть, и ей пришлось поставить свою часть пиццы в микроволновку. Оглядев захламленный подвал, она мысленно прикинула, что нужно сделать, чтобы превратить это помещение в классную комнату для своих дочек. Тогда они будут здесь в безопасности всю вторую половину дня и она сможет беспрепятственно заниматься своими клиентками там, наверху. Парикмахерская процветала, работы становилось все больше, и Клеманс не могла свалить ее всю на Соню. Это было делом ее жизни, она с таким трудом наладила его, не оставляла, будучи замужем за Этьеном, работала даже во время беременности и после рождения двойняшек, несмотря на бессонные ночи, которые последовали за этим, невзирая на бремя налогов, на бездарных помощников и мертвые сезоны. Да, она храбро преодолела все трудности, выиграла этот бой. Как выиграла и в последней встрече с Этьеном. Маленькая Клеманс, начавшая с нуля, одержала победу. И внезапно она ощутила горячее чувство благодарности к Жану и Антуанетте, которые сумели утешить ее, примирить с жизнью, когда она появилась в их доме, голодная и запуганная, как бесприютный котенок. Это они помогли ей обрести уверенность в себе, надежду на лучшее. Это им она была обязана своим СПП
[22] парикмахера и приобретением скромного парикмахерского салона. Клеманс давно уже вернула приемным родителям все потраченные на нее деньги, но, несмотря на это, знала, что она по-прежнему у них в неоплатном долгу. И сейчас она с растроганной улыбкой вынула смартфон и послала Антуанетте и Жану длинную эсэмэску о том, что они с Люком всегда будут рады видеть их у себя в гостях. Она приглашала их не ради помощи, а предлагала приехать в любое время, когда им захочется, – скорее всего, летом, как они привыкли.
Дверной колокольчик наверху снова звякнул, и Клеманс поспешила подняться в салон.
В конце концов Хлоя, раздраженная настырными требованиями своего клиента, повысила голос. Нет, она не может предложить ему еще что-нибудь в этом роде – по крайней мере, в настоящий момент; да, он может обойти все агентства региона, если ему угодно, – ничего похожего там все равно не найдется. Выслушав в ответ обидные упреки и окончательно потеряв терпение, она что-то невнятно буркнула на прощание и положила трубку. Но тут же упрекнула себя в недостатке обходительности – обязательного качества в коммерческой сфере. И все-таки – до чего же упертыми и наглыми бывают некоторые люди! Таким плевать на законы рынка, им подавай птичьего молока – и желательно как можно дешевле! Они беспардонно взвинчивают цены на то, что хотят продать, и так же беспардонно требуют снизить их на то, что хотят купить.
Хлоя встала, потянулась, походила вокруг стола. Вот уже несколько дней ее мучило неприятное ощущение, что она угодила в ловушку. Откуда оно появилось? Ну, во‑первых, это Дамьен и партнерство, которое он ей навязал. Хлоя не жалела о том, что согласилась, но все-таки брат слегка надавил на нее, почти принудил к этому. Одно дело – оказывать ему помощь от случая к случаю, и совсем другое – связать себя реальными партнерскими отношениями, а она сделала именно это. Ей и в голову не могло прийти, что она когда-нибудь станет агентом по торговле недвижимостью, – это был удел Дамьена, но не ее. Тем не менее работа ей нравилась, и в ней были свои хорошие стороны, например, возможность обосноваться в Гапе, рядом с братом, единственным родным человеком. Он всегда относился к ней благожелательно и, уж конечно, не станет вести себя враждебно или коварно! Они дополняли друг друга, и их сотрудничество обещало быть вполне плодотворным. Однако Хлое не нравилось то, что она сделала этот выбор не сама, а приняла решение под нажимом Дамьена. И то же самое с Виржилом. Этот человек остановил свой выбор на ней. Во время их первой встречи, когда он переступил порог агентства, Хлоя почти не уделила ему внимания, сосредоточившись в основном на фотографиях шале, которое сразу очаровало ее своей оригинальной прелестью. Почуяв исключительно выгодную продажу – тогда как она всего лишь заменяла в агентстве отсутствующую оценщицу, – Хлоя повела себя чересчур любезно, хотя у нее и в мыслях не было понравиться владельцу шале. Служба в армии приучила ее не пускать в ход свое обаяние и не увлекаться красотой представителей противоположного пола. Поэтому она осталась равнодушной к Виржилу. Чего нельзя было сказать о нем, судя по тому, как проходили их последующие встречи.
