Преступник, обычно заранее готовится к совершению преступления, а следовательно, изучает все факторы, могущие отрицательно повлиять на его осуществление. Неожиданная встреча с потенциальными свидетелями в зоне совершения преступления может оказаться роковой. При предварительной проработке места кражи преступник пытается выяснить все до мелочей: от наличия сигнализации до времени ухода на работу жильцов и их прихода, времени нахождения ребенка в школе и т. д. Все эти моменты могут быть заложены в тесты полиграфных проверок для определения причастности подозреваемого к совершению кражи. Бывает, что кражи совершаются и без предварительной проработки объекта и по своей методике удивляют не только пострадавших, но и правоохранительные органы. Так, в одном из регионов в начале 80-х годов XX столетия двумя преступниками было совершено 180 квартирных краж, и, если бы не случай, пострадавших могло быть значительно больше. Мужчина в возрасте 31 года со своей сожительницей осуществляли кражи без предварительной проработки «обреченной» квартиры. В конце 70-х и начале 80-годов одним из признаков благополучия и престижа хозяев были обитые дерматином наружные двери. Стоимость их была относительно высока, и позволить себе иметь их могло только лицо, имеющее определенный материальный уровень. Эти двери и являлись своеобразной «наводкой» для преступников. Техника совершения преступлений была не только оригинальна, но и предельна проста. Преступники, приехав в незнакомый город, выбирали престижный район. Войдя в дом, находили квартиры с обитой дверью, звонили. Если в квартире кто-нибудь был, то спрашивали: «Здесь живет…?», при ответе — «Нет» они извинялись и уходили. Если в квартире никого не было, с помощью отмычек открывали дверь и далее совершалось то «нестандартное», что вводило в заблуждение как хозяев квартиры, так и милицию. Если преступники находили большую сумму денег, то не забирали все, а оставляли часть на том же месте. Если в гардеробе висели две шубы, то забирали более дешевую, оставляя дорогую. Уходя, квартиру оставляли в том же виде, в каком она была до их прихода. Вечером, возвратясь домой, жильцы квартиры вели приблизительно такой разговор: «Коля, ты брал деньги?» — «Да нет, Маша», «Как же нет: от суммы, которую мы приготовили для покупки автомобиля, остались копейки!». Эти выяснения с недоверием друг к другу, упреками продолжались несколько дней, пока, поняв, что их обокрали, потерпевшие не шли с заявлением в отделение милиции. Приблизительно такая же беседа с полным недоверием к пострадавшим была и в милиции. Когда же работники милиции начинали верить в реальность данного вида преступления, квартирные кражи такого типа в городе прекращались раз и навсегда. Эти двое преступников совершали кражи строго ограниченное время — 4–5 дней, не более. Оно было выбрано с учетом психологических особенностей как пострадавших, так и работников милиции. После 4–5 дней «работы» преступники переезжали в другой город, и все повторялось сначала. Более двух лет они безнаказанно совершали квартирные кражи, пока мужчина не изменил своей сожительнице, а та в гневе не сдала его работникам милиции. Этот пример оригинальной, не разрабатываемой предварительно кражи в практике не одинок.
Нередко кражи совершаются преступником, проходящим по улице и неожиданно увидевшим оставленное незакрытым окно в квартире или открытую форточку. Были случаи краж в многокомнатных квартирах, когда жильцы увлеченно смотрели в одной из комнат какую-нибудь из полюбившихся телепередач, а из другой преступники выносили ценные вещи. Но такие случаи нетипичны и встречаются довольно редко. При раскрытии краж большую информативность могут нести предметы или материальные ценности, вынесенные из квартиры. При составлении опросников на предметы необходимо учитывать, что возможны случаи, когда преступник выполнял заказ и не знает истинной ценности предмета. Например, торговцам краденого дается задание: из такой-то квартиры похитить столовый сервиз синего цвета. Вор может не быть специалистом по антиквариату и не знать, что данный сервиз изготовлен в Венеции в начале XVII века и представляет большую историческую ценность. Если при проведении полиграфных обследований ставить вопросы: «Какой сервиз был похищен: китайский? английский? венецианский?», можно и не получить положительной реакции. В данной ситуации лучше ставить вопросы так: «Что было похищено: ваза? чайный сервиз? столовый сервиз?» и так далее.
Можно ставить вопросы на цвет пропавшего сервиза: «Как вы считаете, какого цвета был столовый сервиз?» — и перечисляются все возможные цвета. В данном тесте нейтральными вопросами будут все, кроме «синего цвета?» (значимый вопрос). Расследуя кражу предметов роскоши, при составлении опросников необходимо максимально сужать тематику. Нежелательно объединять в одном тесте «серьги, кольца» и «шкатулки, ларец», «веер из слоновой кости и браслеты». Это может значительно снизить информативность теста, достоверность полученных результатов. Эта же закономерность сохраняется и при составлении тестов на другие предметы. Нежелательно объединение в одном тесте вопросов на предметы верхней и нижней одежды, радиоаппаратуру и ковровые изделия, золотое кольцо и т. п. Исключением может быть только случай, когда украден один предмет, например, видеомагнитофон. Тогда можно подготовить такой тест: «Как вы считаете, что было изъято из квартиры Ивановых: ковер? столовый сервиз? видеомагнитофон?» и т. д. Это тест непрямого метода, и его эффективность высока. Но если похищено несколько золотых предметов, включая и золотое кольцо, то этот прием неэффективен.
В этом случае тест должен быть составлен в таком виде: «Что было украдено из квартиры Ивановых: «серьги? золотой браслет? золотое кольцо?» и т. п. Если украдено несколько неоднородных предметов, например, столовый сервиз, видеомагнитофон и золотое кольцо, то на каждый вид украденных изделий опросники составляются отдельно.
Например, в Москве была совершена квартирная кража. Хозяйка квартиры жила одна. Ее муж, в прошлом известный военачальник времен Великой Отечественной войны, умер. Пострадавшая жила замкнуто, и, кроме двух внуков и внучки, ее никто не посещал. В квартире имелось большое количество антиквариата, в свое время вывезенного из Германии.
Преступник проник в квартиру с помощью ключа. Украдено было два подсвечника фирмы Фаберже. Еще два подсвечника, являющихся подделкой под Фаберже, остались на месте. Не было взято и столовое серебро XVIII века. Весь антиквариат хранился в одном месте в специальных упаковках. Периодически пострадавшая доставала ценности как память о муже. Последний раз она их проверяла около месяца назад. За прошедшее время она в течение дня дважды уходила в поликлинику для текущего диспансерного наблюдения. Пропажа была обнаружена в период подготовки празднования дня рождения ее покойного мужа. Подозрение пало на внуков пострадавшей. Проведенные оперативными сотрудниками опросы их, не дали положительных результатов.
Ключи от квартиры имелись у всех троих подозреваемых, свое участие в краже они отрицали. При подготовке тестов после ознакомления с материалами расследования и беседы с оперативными сотрудниками и пострадавшей было установлено, что подозреваемые не должны были знать, какие подсвечники были украдены: настоящие или подделка, сколько было взято подсвечников, когда последний раз их видела потерпевшая и место, где они лежали. Этого нельзя было знать потому, что после каждого просмотра своей коллекции пострадавшая укладывала ценности на полки в случайном порядке.
