- Пневмония, - выдыхает подруга в трубку. - Он в больнице на ИВЛ. Мишка, врачи говорят, что прогнозы очень плохие!
И сомнений никаких не остается, как не остается и сна.
- Еду, - отвечает Мишель совершенно другим, серьезным тоном. - Скинь адрес больницы.
Времени на душ она себе не дает, быстро умывается у раковины, собирает волосы в хвост. Вещи решает оставить здесь, ведь она еще вернется. Проверяет сумку - паспорт, деньги, ключи от квартиры и зарядник для телефона. Машинально натягивает на себя дубленку Михаэля и только тут соображает - нужно же ему позвонить!
Увы, но сделать этого не представляется возможным - Мишель не знает номера его телефона. Да что там номера, она и фамилию его не удосужилась спросить.
Тут же в голову приходит мысль оставить записку, и Мишель мечется в мужской дубленке по чердаку. Сначала в поисках бумаги, потом ручки. К сожалению, ничего подходящего ей не попадается, и она совсем уже готова отчаяться и убежать, как глаза останавливаются на зеркале в коридоре.
Помада находится в сумке. Мишель лишь остается удивляться, откуда у нее взялся столь яркий цвет, но думать об этом некогда, нужно ехать в аэропорт, постараться сесть на самолет до Риги, а оттуда уже и до Москвы.
Поэтому она быстро пишет на зеркале всего одну фразу: «Я вернусь» и убегает, каким-то чудом сообразив оставить Михаэлю его дубленку.
Собственное пальто кажется непривычным и не по погоде легким, и Мишель решает повязать мужской шарф.
«Чтобы не замерзнуть», - говорит она себе. На самом деле, ей мучительно хочется, чтобы хоть что-то напоминало ей о нем.
Дверь с тихим щелчком закрывается за ее спиной, но Мишель ничего не слышит. Перепрыгивая через ступеньки, она мчится на улицу. Ей надо в Москву.
**********
Москва встретила ее то ли дождем, то ли мокрым снегом. Слякотью. Странной болью где-то в левом подреберье.
Мишель старалась убедить себя, что это ничего не значит. Подумаешь, болит. Сейчас самое главное, добраться до больницы и убедиться, что с бывшим мужем все в порядке.
Из аэропорта она прямиком поехала к Павлу. Поначалу ее не хотели пускать, да что там, с ней и говорить не желали, особенно, когда она не смогла внятно объяснить, кем приходится пациенту. Но Мишель, еще совсем недавно мягкая и покладистая со своим трубочистом, потребовала провести ее к заведующему отделением, а когда оказалась в нужном кабинете, представилась, пояснила ситуацию, попросила войти в положение и помочь.
Из разговора с заведующим стало ясно - Настя не шутила и не преувеличивала. У Павла действительно двусторонняя пневмония.
- Как же он так умудрился? - недоумевала Мишель.
Виннер был вполне вменяемым человеком и всегда следил за здоровьем, стараясь не запускать болезни.
В ответ на ее вопрос, врач только закатил глаза.
- Что? - не поняла Мишель.
- Дама…., - врач замялся, - которая вызвала «скорую помощь» вашему мужу, что-то лепетала, что она не виновата, не хотела и вообще, не нарочно. Я так понимаю, что они были где-то за городом, он пролежал несколько дней с температурой, прежде, чем вернуться в Москву.
За городом? Что Павлу там понадобилось? Да, у них была дача. Мишель отказалась от нее, они так договорились: квартиру Павел оставляет ей, взамен получает дачу. Но дача у них была вполне себе современная. Не дача даже, а загородный дом, с водопроводом, отоплением и прочими благами цивилизации. Может, Павел ездил не на их дачу, а куда-то еще?
- Я могу его увидеть? - спросила Мишель.
- Строго говоря, не положено, - ответил врач, - вы же понимаете. Но для вас, как для коллеги, сделаю исключение. Пойдемте, я вас провожу. Только наденьте халат.
- Конечно.
В коридоре, у палаты Павла, ее ждал сюрприз.
Бледная, зареванная девушка, в которой Мишель без труда узнала ту самую барышню, с которой бывший муж так трогательно объяснялся в аэропорту больше полугода назад.
Судя по всему, девушка тоже узнала Мишель. Во всяком случае, заметив ее, она вскочила с банкетки, на которой до этого сидела и рыдала, и вытянулась перед Мишель испуганным сусликом.
- Добрый день, - спокойно поздоровалась Мишель, не испытывая к девушке никаких отрицательных чувств.
Положительных, впрочем, тоже.
- Я не виновата, - всхлипнула девушка.
Мишель не стала ее слушать, махнула рукой, давая понять, что не готова сейчас беседовать, есть дела поважнее, и прошла вслед за врачом в палату к Павлу.
- И кто ее только пропустил, - буркнул врач.
- Да бог с ней, - отмахнулась Мишель.
Она сделала шаг, увидела Павла и почувствовала, как тревожно забилось сердце.
Как бы она не относилась к бывшему мужу, как бы не винила его за их сломанных брак и свои разбитые надежды, она никогда не желала Виннеру ничего плохого. И сейчас, глядя на него, бледного, почти белого, как снятое молоко, с остро очерченными скулами, похудевшего на несколько килограммов и дышащего при помощи аппарата, Мишель от всего сердца желала ему скорейшего выздоровления.
- Вы в порядке? - спросил врач, осторожно дотрагиваясь до ее руки.
- Да, спасибо.
- Пойдемте, - он потянул ее из палаты.
- Я могу остаться?
- Нет, - отрезал врач и добавил, словно извиняясь: - Вы ничем сейчас ему не поможете.
- Да, - кивнула Мишель, приходя в себя. - Да, я понимаю. Конечно.
- Приезжайте завтра, возможно будут новости.
- Спасибо.
Мишель вышла из палаты.
- Вы позвоните мне, если будут изменения?
- Да, оставьте номер телефона медсестре, - ответил врач, выходя следом за ней.
- Спасибо вам большое, - от души поблагодарила Мишель и пошла по коридору.
Мужчина посмотрел ей вслед, грустно улыбнулся каким-то своим мыслям и ушел в противоположную сторону.
Мишель, все еще под впечатлением от увиденного, вышла на крыльцо и замерла, подставив лицо то ли дождю, то ли мокрому снегу. Больше всего ей хотелось сейчас проснуться и обнаружить, что это был дурацкий просто сон.
