К черту эти «Солнечные берега», ее место здесь, в Луисбург-сквер рядом с семьей. Этот старый дом не должен остаться без смеха, детей и пищи.
Им придется выносить ее отсюда в ящике.
Из сада повевало запахом жареной кукурузы и сладким ароматом звездчатого жасмина.
Эсси склонилась к головкам девочек и сказала:
— А суть моей сказки проста, девочки: не ослепляйтесь блеском зеленых глаз, сверканьем бриллиантов и изумрудов; настоящее сокровище прямо здесь.
Эсси обняла детей за плечи и прижала к груди.
— Где? — спросила Молли, разглядывая сапфировые сережки Эсси, все еще пытаясь узнать судьбу найденных сокровищ.
А Кейт крепче обняла Эсси в ответ, словно говоря: «Я понимаю, о чем ты, бабуля».
Эсси улыбнулась своей младшей правнучке и шепнула ей на ухо:
— И не забывай об этом никогда, моя дорогая.
Глава 35
12 ноября 1912 г.
Милая Эсси,
Я сидела наверху на лестнице и все слышала.
Единственное, что я смогла сделать тогда, это не броситься вниз к тебе в объятия. У меня сердце разрывалось, когда ты пообещала маме и миссис Ярвуд, что непременно покинешь Лондон. Но если бы я сбежала с тобой, я была бы только обузой. Я это понимала.
Ты все свое время тратила на нас — растила, воспитывала и любила так сильно, как может не каждый родитель. Теперь тебе нужно воспитывать своего собственного малыша.
Я буду вечно благодарна тебе за то, что ты устроила меня в школу. И я выполню все, что обещала, как бы тяжело это ни было. Ты будешь гордиться мной.
Моя дорогая Эсси, получи мой прощальный подарок. После нашего последнего визита к мистеру Лоуренсу, когда он вернул мне пуговицу, я вынула из нее все драгоценные камни для тебя, меня и мамы.
Но теперь я поняла, что ты отдала нам практически все, ничего не оставив себе.
Проверь подол своей юбки. Я подумала, что камни цвета моря — идеальный подарок для тебя.
Я буду думать о тебе каждый день по эту сторону океана. Моя любовь к тебе могла бы наполнить всю Атлантику.
Твоя любящая сестра,
Герти
Эсси была потрясена, обнаружив, что Герти вшила камни в подол ее юбки.
Она рассказала Нейлу о находке в их первую брачную ночь, когда они лежали, обнявшись, и он поглаживал ее округлившийся живот. Их ноги переплелись, разгоряченная кожа покрылась испариной после долгой ночи робкой и нежной любви.
В ту первую ночь Эсси пообещала, если Нейл всерьез решит арендовать корабль, она продаст камни, и вырученные средства пойдут на залог.
Он уткнулся лицом в ее кудри и крепче сжал в объятиях.
— Они твои, делай с ними что хочешь. Я уже получил свое сокровище, Mo stórín
[3].
Он не разжимал объятий, пока волны не увлекли их обоих в глубокий сон.
Так совпало, что соседнюю каюту в первом классе занимал геммолог из компании «Тиффани и К°», который возвращался из Лондона, где делал закупки для своих клиентов-коллекционеров в Соединенных Штатах, в частности, для известного нью-йоркского банкира Дж. П. Моргана.
Его глаза округлились, когда он увидел сапфиры из подола Эсси, а потом стали еще круглее, когда он исследовал их под лупой.
— Восхитительно, — выдохнул геммолог.
Они договорились о цене и скрепили соглашение рукопожатием.
— Мне кажется, они с Цейлона — прекрасные. Вы говорите, купили их в Лондоне?
Эсси кивнула и напряженно сглотнула.
Но вопросов больше не последовало. Покупатель лишь кивнул в ответ, окинув взглядом поношенные ботинки и самодельное выходное платье продавца.
— Обещаю, когда-нибудь я куплю тебе такие, Эсси, — прошептал Нейл, когда они вернулись в каюту, спрятав полученный чек в капитанский сейф.
— Да я не… — попробовала возразить Эсси, но он поднес ее руку к своим губам и поцеловал, потом медленно снял с нее платье, нижнее белье и поцелуями проложил путь от ее губ к животу, и все ее невысказанные слова растворились.
Эпилог
Кейт
Бостон, восемь месяцев спустя
Кейт сидела на своем диванчике павлиньей расцветки, примостив ноутбук на огромный живот. На кофейном столике исходили струйками пара две чашки какао. Под ними виднелось приглашение на открытие эксклюзивной выставки в Лондонском музее, которая состоится через шесть месяцев. Приглашение было выполнено на толстом картоне с технологией тиснения. Картон был настолько плотным, что Кейт часто использовала его в качестве подставки.
Это Люсия настояла на том, чтобы отложить проведение торжества открытия выставки до тех пор, когда Кейт и Маркус смогли бы присутствовать. Она даже приписала на обороте приглашения: «С нетерпением жду встречи с вами. Могу я рассчитывать, что она станет идеальным поводом для запуска вашего следующего проекта?»
Каждый раз, когда Кейт с Маркусом начинали строить планы на совместное будущее, у нее перехватывало дыхание, но Маркус, глядя прямо в глаза Кейт, обхватывал ее живот, и дыхание восстанавливалось. Он никогда не отмахивался от ее физических страданий. И постоянно заговаривал ее страхи, раздувающиеся вместе с животом.
— Я все понимаю, я с тобой, я здесь, — шептал он снова и снова, пока ее страх не замещался чем-то иным… иным и более спокойным.
Ребенок развивался и рос наравне с воодушевлением и восторгом Кейт, и в то же время страх так и не рассеивался окончательно. Как такое могло быть?
Глядя на жизнь Эсси, Кейт теперь понимала, как в одном сердце могут уживаться и горе, и радость одновременно. И так же, как Эсси, Кейт начала обустраивать свою жизнь с людьми, которых любила. Она извлекла максимум удовольствия от недавней поездки из Лос-Анджелеса в Солт-Лейк-Сити вместе с Лив и Маркусом. Они сделали остановку в Большом каньоне, где отец с дочерью отправились на конную прогулку по окрестностям, пока Кейт делала необходимый ей массаж и натиралась грязевым скрабом.
По окончании поездки Лив улетела домой, пообещав вернуться и погостить с месяц, когда родится ее сводный братик.
— Доверься мне, я заклинатель младенцев, — поведала она, иронично усмехаясь. — Глянь, какие у меня смирные братья! — и рассмеялась.
Кейт растрогалась и в знак благодарности обняла падчерицу. Она уже не могла дождаться, когда же вновь будет спотыкаться о походный рюкзак Лив, набитый подкисшей походной одеждой и вечно валявшийся в коридоре прямо под ногами.
После того как малыш родился и окреп, Кейт с Маркусом совершили поездку в Лондон, чтобы присутствовать при передаче Беллой пуговицы, доставшейся ей от прабабушки, которую она носила как кулон, в музей. Осень они провели в доме на Луисбург-сквер в суетной компании Эммы, Джессики и Молли. Их подрастающий малыш присутствовал на всех семейных посиделках, устроившись в слинге на груди у Маркуса. Кейт стала участвовать в наставнической программе для молодых историков при Старом Капитолии.
