— Вы приказали убить отца Лэйси! — сказал Фэйрфакс. — Если нас будут судить, я изобличу вас как убийцу!
Епископ устремил на него презрительный взгляд:
— Я послал вас, чтобы похоронить Лэйси. Решил, что вы молодой честолюбивый болван, который сделает все, как ему велели. Выходит, вы совсем уж непроходимый болван, раз полагаете, что я дал бы добро на убийство священника.
— Это не было убийством, — подал голос Куик. — Да, я проследил за Лэйси от церкви до Чертова Кресла. Он увидел меня, побежал и упал. Все именно так и было. Клянусь! — Он с отчаянием в глазах посмотрел на Шедуэлла. — Мне очень жаль, Ник. Видит Бог, я всегда любил вас. Я умолял вас не уезжать из Уилтона. И никогда не считал…
Он осекся. Сверху донесся громкий рокот. Фэйрфакс решил, что это очередной раскат грома. Пол содрогнулся.
— Это оползень, — сказал Хэнкок.
Рокот стал громче. Все, что происходило дальше, выглядело каким-то замедленным. Епископ Поул посмотрел на расширяющуюся трещину и начал пятиться, не сводя глаз с потолка, завороженный зрелищем, потом развернулся и, протиснувшись между шерифами, ухватился за лестницу. В тот самый миг, когда он поставил ногу на первую перекладину, пол провалился, и он, не успев даже вскрикнуть, исчез из виду. А может, он кричал, но все заглушила ревущая лавина из грязи и бетона, которая неслась по камере, сметая все на своем пути. Фэйрфакс почувствовал, как что-то схватило его сзади и потащило прочь. Первыми у него на глазах ухнули в бездну шерифы, следом за ними — Хэнкок, Куик и Шедуэлл. Фэйрфакс, увлекаемый Сарой, повалился назад. Их швырнуло на металлическую дверь, которая распахнулась под тяжестью двух человек. Оба полетели через порог. Фэйрфакс с размаху приземлился на Сару. Горящий фитиль факела обжег его кожу. В следующее мгновение свод камеры, служившей святилищем, обрушился.
Казалось, над их головами проехал весь склон — с кошмарным оглушительным скрежетом, как при работе Божьих жерновов. И даже после того, как лавина сошла, наступившую тишину нарушали то приглушенный грохот, то звуки обвалов: под многотонным весом сошедшей земли схлопывались подземные карманы. Сара, лежавшая под Фэйрфаксом, не шевелилась. Он ждал, что крыша вот-вот просядет и раздавит их, и надеялся, что его тело смягчит удар для Сары. Лежа с закрытыми глазами, он пытался вспомнить текст покаянной молитвы, но никак не мог продвинуться дальше первой строчки «О Боже всемогущий, Отец наш всемилостивый, исполненный сострадания ко всем людям», которую без конца твердил про себя. Через минуту, когда грохот и сотрясения вроде бы прекратились, он открыл глаза. В воздухе висела плотная, как дым, пыль, вихрясь в оранжевом свете факела, который выпал у него из руки и лежал неподалеку.
— Сара? — Во рту у Фэйрфакса стоял привкус бетонной крошки и еще чего-то химического.
Он приподнялся на локте и поднес ладонь к ее лицу. Она слабо застонала. Он подтянул к себе факел. Ее кожа и волосы были в пыли. Вокруг ее головы, точно тень, расплылось темное пятно. Он осторожно подсунул под ее затылок руку, потом вытащил: пальцы были липкими от крови. Он наклонился и поцеловал ее в лоб. Ее веки дрогнули. Он погладил ее по волосам. Она попыталась что-то сказать. Он приложил палец к ее губам:
— Ш-ш-ш. — Опустив на пол факел, он поднялся, снял с себя сутану, свернул ее и, снова приподняв Саре голову, положил сутану ей под затылок. — Я придумаю, как нам выбраться отсюда. — Он ощутил слабое пожатие ее пальцев. — Полежи тут. Я тебя не брошу.
Он взял факел и поднялся. Сара лежала, едва не упираясь ногами в дверь. За дверью была спрессованная масса бетона, породы и обломков. Фэйрфакс посветил в щель факелом, отвернулся и попытался разглядеть содержимое камеры. Сквозь плотную завесу пыли, отражавшую свет, различить что-либо было трудно. Он провел рукой по стене. Та была покрыта схематическими рисунками, выполненными почти в тех же цветах, что и руки в святилище — красный и коричневый, с вкраплениями белого и черного. Человеческие фигуры, здания, лица, чертежи странных приспособлений. Стрелочки вели от одной иллюстрации к другой.
В поисках другого выхода Фэйрфакс ощупью двинулся вдоль стены, не став задерживаться, чтобы рассмотреть ее. Он начал считать шаги. Три, четыре, пять… Десятый привел его в угол. Помещение было крохотным. Наверное, оно служило чем-то вроде кладовой. Он повернул и пошел вдоль примыкающей стены, тоже покрытой рисунками. В дальнем углу обнаружилась вторая металлическая дверь, в точности как первая, с колесом вместо ручки. Фэйрфакс положил факел на землю и попытался повернуть колесо, но оно не поддавалось, как он ни старался. Нужно было найти то, что могло стать рычагом.
Он двинулся к центру камеры и, наступив на что-то, наклонился, чтобы посмотреть. Это оказалось устройство все с тем же символом в виде надкушенного яблока, больше и тяжелее того, которое он видел, но тоже тонкое, толщиной меньше чем в палец. Оно открылось, как книга. С одной стороны темнела стеклянная панель, другая была утыкана квадратиками из черного пластика, на каждом из которых значилась буква алфавита: при касании они забавно пощелкивали. По полу были разбросаны и другие устройства, десятки устройств. Посветив факелом, Фэйрфакс увидел их: одни походили на те, что хранились в коллекции отца Лэйси, другие выглядели совершенно иначе. Коробочки из металла и пластмассы, стеклянные экраны, гладкие пластмассовые предметы белого цвета, со стальным основанием, судя по всему, сконструированные так, чтобы умещаться на ладони… Внимательнее рассмотрев их, Фэйрфакс увидел, что они разложены на полу в виде звезды, лучи которой расходятся от белого стального ящика размером с человеческое тело, покоящегося на возвышении в центре камеры. Ящик был несколько глубже обычного гроба — фута три, — но в том, что он исполнял роль саркофага, Фэйрфакс не сомневался. Тяжелая крышка крепилась с одной стороны на петлях, но открылась очень легко — повисли какие-то нитки — и благодаря механизму, которого Фэйрфакс так и не смог отыскать, осталась в открытом положении. Внутри покоилась мумифицированная фигура; руки были сложены на груди, черты смутно угадывались — благородное лицо, выдающиеся скулы и нос, широкий лоб. Время пощадило даже остатки длинных седых волос. Фэйрфакс опустил крышку.
Пыль начала оседать. Теперь он видел, куда они попали. Это была, как и предсказывал Шедуэлл, погребальная камера, где разложили образцы технологии древних, словно для того, чтобы покойник мог взять их с собой в загробный мир. И ничего такого, чем можно открыть дверь. Все эти устройства, слишком хлипкие, не могли иметь практического применения. Без тайной силы электричества, которая вдыхала в них жизнь, они были так же мертвы, как и человек, в честь которого их принесли сюда. Даже кремневые орудия Каменного века имели бо́льшую ценность.
Он вернулся обратно к стене.
Картины, как он понял теперь, располагались в определенном порядке. Рассказ, видимо, начинался от угла у закрытой двери с серии рисунков небесного тела, планеты, судя по всему, Земли, ярко расчерченной световыми линиями. На втором рисунке линий было уже вполовину меньше. На третьем — еще вполовину. К седьмому планета была погружена в темноту и изображена в когтях Зверя Апокалипсиса с семью головами и десятью рогами, каждый из которых был увенчан короной. За ним следовали изображения устройств с надкушенным яблоком: одно — с пустым экраном, другое — с нарисованным на нем черепообразным лицом: глаза и рот широко раскрыты от ужаса, руки прижаты к щекам. Длинная нестройная колонна людей тянулась вдоль всей полуразрушенной стены — расплывчатые согбенные фигурки, образующие бесконечную процессию, — а рядом были более мелкие иллюстрации происшествий, которые, видимо, происходили в пути. Здания с вырывающимися из окон языками пламени. Механические экипажи, лежащие вверх колесами. Летучие машины вроде тех, какими играли ребятишки в Свинарнях, воткнувшиеся носами в землю. Сцены изнасилований и драк. Виселицы с повешенными. Штабеля горящих трупов.
