Тело же наследной принцессы Жасмин до сих пор покоится в гроте, что расположен в горах. Девушка действительно отдала свою душу стихиям, чтобы стать защитой островного королевства. Пещеру эту можно легко найти по белоснежным цветкам жасмина, что расцвел прямо в горах после смерти наследной принцессы. Хорошая сказка, но верить в них я уже перестала.
— Это ничего не меняет. Во-первых, он опозорил меня перед придворными на балу в Шагдарахе. Во-вторых, он убийца, что безжалостно расправился с одной из фрейлин императрицы. В-третьих, он хотел меня убить и навряд ли сейчас кардинально изменил свое решение.
— Аделина, ты его совсем не знаешь. Знала бы ты, сколько раз Драйян пытался меня убить…
— Мне это неинтересно, — подытожила я, считая, что разговор пора завершать.
— Понимаю, но вот что я тебе скажу. Если бы Драйян действительно хотел меня убить, он бы это сделал. То же самое касается и Ранисаха. Подумай над этим. Я прошу тебя дать Ранисаху шанс. Он достойный человек.
Дверь в комнаты отворилась после короткого стука, но визитеры так и не дождались разрешения войти. На пороге стояли гвардейцы, облаченные в военные камзолы. Их шпаги отражали в себе огоньки свечей, а отсутствие каких-либо эмоций на лицах не предвещало ничего хорошего.
— Леди Неож, вам приказано идти с нами, — сухо произнес один из них.
— Достойный человек, говорите? — улыбнулась я предсказуемости Ранисаха. — Спасибо за беседу, леди Дебуа. Думаю, больше мы с вами не увидимся. Я спокойно поднялась на ноги, собираясь последовать за гвардейцами, но Аврора не желала мириться с тем, что я оказалась права. Взвившись с места, девушка обратилась к мужчинам тоном, не терпящим возражений:
— Кто отдал вам приказ?
— Его Высочество, — коротко ответил один из мужчин.
— Эта девушка находится под моей личной защитой! — попыталась она вызволить меня из предстоящего заточения.
— Простите, но приказы Его Высочества не обсуждаются.
— Аделина, не бойтесь! Я уверена, что это всего лишь недоразумение.
— Вам просто хочется в это верить, — снисходительно улыбнулась я, покидая гостиную.
По коридорам шла под настоящим конвоем. Не боялась, потому что понимала, что меня ждет допрос. Другого и не ожидала. И сама бы так поступила, если бы ко мне вдруг попал супруг врага.
Шли долго. Спускались все ниже и ниже, пока не оказались на подвальном этаже. Легкая мелодия разносилась по дворцу, проникая абсолютно во все уголки. Было так странно осознавать, что где-то там, за высокими дверьми, сейчас идет бал. Молоденькие девушки веселятся, терзаются надеждой, что именно их выберет наследный принц, но правда в том, что такие вопросы всегда решаются заранее. Наверняка новоиспеченная королева уже подобрала достойных кандидаток для своего сына. Ему же остается только сыграть свою роль.
Тяжелая решетчатая дверь отворилась с противным скрипом. Помещение, в которое меня привели, отличалось серостью и холодом. Здесь действительно было холодно, как если бы зима уже наступила. В настенных канделябрах горели лишь несколько свечей. Массивное низкое кресло нисколько не вписывалось в общий антураж, а вот обыкновенная деревянная табуретка, стоящая напротив, — очень даже.
— Чувствуйте себя как дома, — подтолкнул меня в спину Ранисах, появившийся откуда ни возьмись.
— Что вы, что вы. Я не собираюсь долго пользоваться вашим гостеприимством, — прошла я внутрь, осознанно выбрав табуретку.
Ранисах лишь хмыкнул, никак не прокомментировав мой выбор, но кресло занимать не стал. Обойдя его, облокотился на резную спинку, глядя на меня пытливо и даже дерзко, будто самолично поймал за преступлением. Тяжелая дверь со скрипом закрылась, но я не вздрогнула, как и выдержала его тяжелый взор.
— Будете молчать? — поинтересовался он с усмешкой.
— Мне нечего вам сказать.
— Вот как? А если я скажу, что молчание может стоить вам жизни?
— Вы всерьез полагаете, что я пришла бы во дворец, если бы боялась умереть?
Естественно, я блефовала, но ничего другого мне не оставалось. Если дам слабину, если хоть на секунду в моих глазах промелькнет страх, он будет уверен, что получит от меня все что угодно. Так дешево продавать информацию не желала.
— Знаете ли вы, каким именно образом пытают молоденьких женщин? — начал он медленно стягивать с себя расшитый золотыми нитями темно-синий камзол.
Я с невозмутимым лицом следила за тем, как мужчина кладет его в кресло. Как расстегивает запонки, украшенные зачарованными рубинами. Как по одной выскальзывают из петелек пуговицы его белоснежной рубашки. Не удалось сдержать горькую усмешку. Все мужчины одинаковые — лживые и подлые мерзавцы.
— Собираетесь просветить меня в этом вопросе? Что ж… Не стоит затягивать. Думаю, я даже получу удовольствие. Еще несколько месяцев назад я грезила вами, Ваше Высочество. И как же приятно осознавать, что я не обманулась по поводу вас. Вы истинный… мерзавец.
Чертово кресло отлетело в сторону. Запонки звякнули о пол, но я даже не пошевелилась, продолжая мягко, рассеянно улыбаться. Не вздрогнула, когда чужая рука с силой сжала мое горло, почти полностью лишая возможности дышать. Смотрела в его темные, как ночь, глаза и видела чистейшую ненависть, что перемешивалась с яростью.
— Значит, ничего не боишься? — прошипел Ранисах сквозь с силой сжатые зубы.
— Снова поцелуешь? — произнесла я с вызовом.
— Хорошо, — вдруг убрал он руку. Обернувшись, поднял кресло и расположился в нем со всем комфортом, будто и не было этой эмоциональной вспышки секундой ранее. — Чего ты хочешь?
Мужчина так легко перешел на ты, но я не стала делать замечание. Наоборот, решила ответить на наглость наглостью. В конце концов, я и так позволила себе слишком много. Одним недовольством больше, одним меньше — разницы никакой.
— Чтобы ты сдержал свое слово. Ты подарил мне ленту, а значит, я могу рассчитывать на один подарок. Я хочу, чтобы ты вернул моей семье титул.
— Вернуть титул предателям? — искривил он тонкие губы.
— Нет, лорд Арокос. Вернуть титул тем, кто все это время помогал вам в меру своих возможностей. И ты, и я прекрасно знаем, что у моей мачехи не было выбора.
— Разве? Я в этом не уверен. Ты ведь отказываешься все мне рассказать.
— Моя информация стоит очень дорого, — решилась я на сделку.
— Все можно купить.
— Все, — согласилась я. — Если знать цену.
— И какова же твоя цена?
— Ты публично вернешь титул моей семье и объявишь, что все это время мои родители честно выполняли твое поручение и помогали защитить Реверонг. А еще, я уйду отсюда живой и невредимой, и ты никогда — слышишь? — больше никогда не вспомнишь обо мне и о том, что мы ходим по одной земле.
