— Зачем? — проявила я любопытство.
— Узнаете, леди. Имейте терпение, — произнес он лукаво, а во мне разгорелся настоящий пожар.
Теперь о выступлении я совсем не думала, не волновалась, потому что меня всецело интересовало совсем другое. Что придумал Ранисах?
Церемониймейстер объявил о моем выступлении как раз в том момент, когда я остановилась недалеко от черного лакированного рояля. Музыкальный инструмент стоял на полукруглом выступе. Едва я подошла, пианист поднялся и поклонился, шепотом спрашивая у меня, нужно ли мне аккомпанировать. От его помощи я отказалась, а потому свободно заняла его место и положила пальцы на клавиши. Тяжелый вздох. Всего несколько секунд на то, чтобы решить, что именно петь. Пальцы уже заиграли вступление, прокатились по гладким клавишам. За черной полосой обязательно будет белая — закон рояля.
— Жил-был на свете король-чародей,
Повел за собой своих он людей.
Привел их туда, где небо синее,
Где горы стоят в окружении морей.
Привел их туда, где небо синее,
Где горы стоят в окружении морей.
Жил-был на свете король-чародей,
Был он сильнее и многих умней.
Он правил по чести и жил без затей,
Без страха вставая на защиту людей.
Он правил по чести и жил без затей,
Без страха вставая на защиту людей.
Жил-был на свете король-чародей,
Не смог он забыть прекрасных очей.
Любовь ему подарила мечту
И сотни бессонных страшных ночей.
Любовь ему подарила мечту
И сотни бессонных страшных ночей.
Жил-был на свете король-чародей,
Нашел он принцессу, что сердцу милей.
Убил он злодея и спас их любовь.
Ту, что на свете намного сильней.
Убил он злодея и спас их любовь.
Ту, что на свете намного сильней.
Жил-был на свете король-чародей,
Счастливо жил, оберегая людей.
Любил королеву, что сердцу милей,
Где горы стоят в окружении морей.
Любил королеву, что сердцу милей,
Где горы стоят в окружении морей.
(Стихи Л.Огненная)
Мелодия закончилась, а я услышала твердые хлопки со стороны венценосного семейства. Буквально через секунду аплодисменты оплетали зал, а я ловила восторженные речи. Я знала, кто начал хлопать первым. Именно ему сейчас и улыбалась, делая приличествующий случаю реверанс. Еще немного улыбок, и пары вновь закружились в танце, а я направилась прямиком в фуршетный зал.
Ранисах появился почти сразу же. Я едва успела опустошить бокал сока, смачивая пересохшее горло. Мужчина слишком хитро оглядывался по сторонам, ловко уводя меня вслед за собой к неприметной нише. Именно через нее ходили слуги.
На лестнице мы чуть не столкнулись с официантом. Кронпринц ловко притянул меня к себе, да и паренек оказался юрким, поэтому мое платье не пострадало. К слову, я единственная, кто надел платье глухим воротом вперед. Остальные участницы отбора решили, что скромность — это не их конек. Хотелось рассмеяться, потому что они однозначно рассчитывали на внимание Ранисаха, который бессовестно удрал да еще и меня захватил с собой.
— Ваше Высочество, а как же дамы, жаждущие вашего внимания? — спросила я, поглядывая на мужчину лукаво.
— Драйян поддержит иллюзию до конца бала, — усмехнулся кронпринц, выводя меня на первый этаж к неприметной двери.
Слуга тут же подал нам теплые плащи и, поклонившись, открыл для нас дверь. На улице в вечерних сумерках среди кружащих снежинок нас ждала карета. Экипаж не имел опознавательных знаков, но внутренняя отделка поражала воображение. Золото, красный бархат, светло-синее полотно, декоративные подушки и плед — один на двоих.
На откидном столике я заметила бокалы и бутылку вина. На небольшом блюде кто-то очень заботливый выложил сырную и мясную нарезку и фрукты.
— Не упадет? — поинтересовалась я с опаской.
— Не должно. Но, если что, у меня будет повод тебя раздеть.
— Фи, Ваше Высочество! Это звучит отвратительно, — нахмурилась я, принимая помощь мужчины.
Он сел на противоположный диванчик, а извозчик закрыл дверцу. Тут же в карете зажглись магические огоньки, что летали прямо в воздухе, будто маленькие звезды.
— Красиво, — прошептала я, наблюдая за их полетом. — А куда мы все-таки едем в такой спешке?
— Мы в такой спешке сбегаем, — поправил меня Ранисах. — Адель, а давайте выпьем? — вдруг предложил он, нервно ослабляя ворот собственной рубашки.
— Если только совсем немного, — успела ответить я, а карета лениво тронулась вперед. И если я говорю лениво, то это так и есть, потому что ползла она как те самые улитки, что живут в виноградных листьях.
Открыв бутылку с вином, мужчина ловко наполнил наши бокалы. Мой — лишь на треть, а свой — почти до краев. Старалась не выказать удивления, но казалось, что кронпринц чем-то встревожен.
— За вас, Адель. За ту, что перевернула всю мою жизнь, — отсалютовал Ранисах и залпом осушил бокал, пока я делала крохотный глоток.
Чтобы хоть как-то скрыть зарождающуюся нервозность, я вспомнила о важном. О том, что действительно было важно для меня на сегодняшний день.
— Ранисах…
— Ты называешь меня по имени уже во второй раз, — переплел он наши пальцы, а сверху еще и накрыл их свободной рукой, будто старался удержать в них тепло.
— Нет, не второй, — попыталась я не сбиться с мысли.
— Но только второй раз я слышу его из твоих уст без желания меня убить, — широко улыбнулся этот шельмец. — Что ты хотела сказать?
— Раз ты здесь… Выбор тоже будет делать иллюзия?
— Почему же? Выбор я уже сделал, а озвучит его король. Все-таки именно он до сих пор остается главой королевства.
— Ты так и не сказал, куда именно мы едем.
— Ты мне доверяешь? — вдруг вопросил мужчина вкрадчиво.
— Нет, — ответила я слишком поспешно. Настолько поспешно, что Ранисах мигом распознал мою ложь.
— Позволишь завязать тебе глаза? — медленно вытягивал он шелковую ленту, которая до этого времени пряталась во внутреннем кармане его камзола. — Ты приготовил сюрприз? Для меня? — уточнила я неверяще.
— Да, Адель. И очень надеюсь, что тебе понравится. Ну же, не будь трусихой.
— Я не трусиха, — насупилась я.
— Тогда доверься мне.
Когда экипаж остановился, я уже сидела с завязанными глазами. Пальцы подрагивали от легкого волнения, но Ранисах не выпускал меня из своих объятий, пересев на мою сторону. Он успокаивал меня, осторожно гладил мои ладони, вызывая мурашки по всему телу. Мягко касался губами щеки, опаляя ее дыханием. Волнение не уходило.
