— Что ж, он вам не солгал. Временами я бываю очень опасен, но именно сейчас это решается благодаря Дамблдору и Снейпу. В школьные годы у нас со Снейпом были не лучшие отношения, и весь вчерашний день он мне их припоминал — не сводил с меня глаз. Иначе я пришел бы к вам раньше. Но за это промедление я уже успел себя сто раз отругать, пока бродил по вашему саду.
— Снейп исповедался, как сто лет назад его чуть-чуть не съели, — засмеялась Лэйнор и гудком шуганула с дороги зазевавшуюся мокрую курицу. — Якобы Блэк подсказал, как можно стать обедом для хищника, а Снейп настолько проникся, что решил возможность не упускать. У него вместо головы задница. Он и в меня попытался чем-то ткнуть, и это точно было не самым умным его поступком.
— Я, если можно так выразиться, был как раз с этим хищником… Снейп мечтал его изловить. Странно только, что он рассказал эту историю вам.
— Ничего странного, — Лэйнор пожала плечами. — Он теперь собирается выловить Блэка, а меня решил привлечь в качестве снайпера. Я заметила — к ловле у Снейпа нездоровый интерес. Обучите его превращаться, как ваша МакГонагалл, пусть сублимирует на мышах.
Что такое анимагия? Это верный шанс на Азкабан, сказал тогда Джеймс. А Блэк легкомысленно рассмеялся.
— Вы несправедливы к Снейпу.
Лэйнор постояла у знака, соблюдая требования остановки, хотя дорога была пуста, и повернула налево.
— Пытаетесь оправдать его в моих глазах потому, что он вам чем-то облегчает жизнь по указке директора? Вы прекрасно обходились без его помощи. Берегитесь его — он вам не друг. Берегитесь, возможно, и Блэка — он не простит вам предательства.
— Блэк — опасный преступник.
Лэйнор истерически рассмеялась.
— Вы сами не верите в это, черт вас возьми! Твердите всем удобную версию.
— Но Дамблдор…
— Предложил себя в Хранители тайны. Вы не задавали себе вопрос, почему Поттеры отказались? Что они знали о Дамблдоре, чего до сих пор не знаете вы, и главное — не хотите узнать? Блэк был вашим другом. Я вам не друг, но если завтра Дамблдор заявит, что предатель и убийца — я, вы ему снова поверите, и тот кредит доверия, что вы мне выдали однажды, спишете, как безнадежный долг? Вы посчитаете, что правы все вокруг, что все вокруг умны и рассудительны, и только вы не можете предполагать, решать и действовать?
Она безжалостна, но справедлива. И снова права.
Страшный человек и в то же время…
Не стоит об этом.
— Что-то не так с этим Блэком, — Лэйнор не отрывала взгляд от дороги. — Но с Блэком я потом разберусь. Что-то не так с вами. Блэк, судя по всему, был первым, вы можете стать следующим… Не надо мне возражать, — отсекла она робкую попытку, — скажите правду. Какой бы она ни была. Я уважаю право на личные тайны, но сейчас мне необходимо знать, на каком крючке вас так прочно держит Дамблдор.
Правда в том, что она этого не поймет и не примет.
И в том, что Флитвику, что бы он ни сказал, она поверила больше. Он не заинтересован, а в прочем винить абсолютно некого, кроме самого себя и вечных попыток сделать вид, что происходящее касается только других.
— Тогда, в банке, после попытки на вас напасть, вы вернули мне палочку и дали мне уйти.
— Заметь я хоть малейшую угрозу с вашей стороны, я бы просто устранила Хэллета из кабинета любым способом и разобралась бы с вами так, как сочла бы нужным. Я отпустила вас потому, что вы не представляли опасности.
— Вы предложили мне деньги за работу на вас. Пять тысяч фунтов ежемесячно.
— Это больше, чем зарплата инспектора Столичной полиции, — доверительно сообщила Лэйнор, — но не думайте, что вы так дорого стоите. Мне нужны были гарантии, что вас никто не сможет перекупить — ни Дурсли, ни пресса, ни кто-либо еще. У моего департамента есть бюджет, и эти траты оправданны. Если дело Дурсли выплывет наружу — мы потеряем признание Банка Англии, и все руководство, включая меня, отправится мести улицы до конца своих дней. Никому не нужны управленцы, упустившие контроль над ситуацией. А мы почти упустили — то, что я вышла на завещание, чистой воды случайность. Мои предшественники работали из рук вон плохо, но это не оправдание.
— Но вы не знаете обо мне всей правды.
— Я не ошибаюсь, — твердо сказала Лэйнор. — Вы редкий человек. Вы искренни, вы всегда честны — жаль, что не с самим собой. Мы всего лишь случайные союзники — со мной вы держите дистанцию. Но я откровенна с вами, я не хочу поступать иначе. Чего вы так опасаетесь? Неужели самого себя?
— После случая с Блэком я не слишком могу верить людям.
— Все останется между нами.
— Но вы и в этот раз совершенно правы. Я действительно боюсь самого себя.
А сказать это невыносимо сложно, но чистосердечное признание облегчает вину.
— Я оборотень.
Лэйнор покосилась, недоверчиво закусив губу.
— Я не эксперт, конечно, — осторожно начала она, — но вы уверены в этом диагнозе?
Сложно не увериться, когда каждый месяц становишься чудовищем. Даже если настоящее отчаяние пришло шестнадцать лет спустя после первого полнолуния.
Когда закончилось детство, а потом ушли один за другим друзья — вот тогда начался настоящий ад.
— Психоз, если он не явно выражен, может быть диагностирован ошибочно. Расстройства мышления и восприятия я у вас не заметила.
— Я настоящий оборотень. Сейчас человек, но в полнолуние — волк.
— Это невозможно, — опрометчиво возразила Лэйнор. — Я не знаток легенд, но… Нет-нет, я вам верю, — она помотала головой, как будто отгоняя ночной кошмар, — но…
— Я был обращен еще в детстве. Разумеется, против собственной воли, но с тех пор мне пришлось с этим жить. Это… как клеймо. Как проклятье. И это необратимо.
Лэйнор побледнела, но вряд ли это было вызвано испугом. С трудом разлепив губы, она спросила:
— В чем заключается ваша опасность?
— Оборотни не контролируют себя во время превращений. Они могут напасть на любого, кто окажется рядом.
— И результат?..
Машина шла на предельно разрешенной скорости. Лэйнор по встречной полосе обошла старую телегу, тащившуюся по дороге. Крупный мужчина показал вслед машине очень неприличный жест, но Лэйнор даже не огрызнулась.
— Еще один оборотень. Но на моей совести этого нет.
Лэйнор молча кивнула, но стала необъяснимо мрачной.
— Сначала я обучался дома по обычной школьной программе. Но в одиннадцать лет я смог поехать в Хогвартс, потому что Дамблдор заверил моих родителей, что обеспечит мою изоляцию в полнолуние. И он действительно это сделал…
— И вы ему благодарны?
— Он дал мне дорогу в магический мир. Помните, я говорил вам о том, что у вас моя проблема не так бросается в глаза? — Лэйнор снова кивнула. — Все эти годы я как-то перебивался, то на одной должности, то на другой… Мне то и дело приходилось увольняться, не потому, что кто-то понимал, кто я есть, конечно, а потому, что никому не нравились мои отлучки…
