Перины… Всё в этом мире не слава богу! Кому ортопедические матрасы мешали? Но напрасно я молила небеса скинуть на меня хороший твёрдый матрас или на худой конец анатомически верную подушку. Шиш мне! Да ещё без масла! Вот я лежала будто в этом самом талом масле.
Вспомнила, как спала на ватном матрасе в деревне у бабушки. И как я не догадалась раньше? Надо было доски подложить! И перин поменьше.
И почему Луи так разнервничался? Что такого в этом короле? И что произошло пятьсот лет назад? Он что, дочку короля соблазнил? На самом деле я не удивлюсь, если так оно всё и будет. Луи, может, и вурдалак, но мужчина хоть куда. Пожалуй, ему всё компенсировалось моим ведьмовством. Я рожей не вышла быть красавицей-женой, так хоть магией сдобрю всё.
Мама бы таких пирожков Луи напекла. На радостях. Мама…
Хотела уже всплакнуть, даже слёзы навернулись, почти носом хлюпнула, но тут за окном раздался протяжный вой. Заунывный такой. Печальный.
Я мысленно пожелала бедной страдающей собаке большую кость. Теперь я услышала визг, треск, затем хруст. Блаженная тишина была недолгой. Вновь вой. Почему-то недовольный.
Ладно-о-о… Держи шмат мяса! Я так расщедрилась, что даже не подумала, что свиная туша может пришибить несчастную шавку. Визг, тявканье и рычание. Снова недовольна?
Да что ей не хватает?
Пришлось встать с кровати и подойти к окну. Естественно, я ничего не увидела. Только кусты, сломанную ограду и большущую луну, похожую на блин. Она висела так низко и близко, что казалось, протяни руку и коснёшься её.
И снова этот злосчастный вой! Да что же это такое! Даже пострадать в тишине не дадут!
Открыла окно, схватила со столика крупное яблоко, которое я не дожевала на ужин и швырнула на источник шума. В кустах что-то зашевелилось.
— Хватит выть, несчастное ты создание! Дай другим слезу пустить.
Не попала… Вой стал ближе. Но теперь в нём я услышала нотки раздражения.
— У! Чтоб тебя валенком пришибло! — в сердцах выкрикнула в окно. — Здоровенным и тяжёлым!
Позже я так и не нашла ответа, почему именно валенком. Нет чтобы камнем там, наковальней, чем-то ещё. Жалко собачку было. Знала бы я, кто на самом деле прятался в кустах, пожелала бы цистерну с цементом!
Из пышных кустов, доламывая и без того жалкую ограду, на залитую лунным светом разорённую клумбу вывалилось нечто. Было оно большим, лохматым, косматым. С хвостом и длинными когтистыми лапами. На голове странного существа был валенок. Да такой большой, что в нём бы и дядя Стёпа утонул. Существо выло и плясало, пыталось когтями расцарапать валенок.
От ужаса и удивления, я даже пискнуть боялась. Прилипла к окну и наблюдала.
Вот существо догадалось подцепить когтями низ валенка и скинуть его с себя. Раззявленная зубастая пасть, горящие огнём глаза.
— Мама! — испуганно выкрикнула и попыталась закрыть окно.
Существо меня заметило, облизнулось и одним прыжком приблизилось к дому. Хруст дерево, шумное дыхание.
— Луи! Луи, чтоб тебя черти… — проглотила ненужное слово. — Луи! Да чтоб тебя! Вурдалак ты дряхлый! Луи-и-и!
Напрочь забыв о Фло, я кинулась к двери. Позади раздался звон стекла. Существо уже пробралось в спальню.
Завизжав так, что любая свинья тихо перекрестилась бы копытом, я бросилась к лестнице. Орала я и ругалась, костеря Луи на чём свет стоит. Меня сейчас сожрут! Вот и станет мой супружник счастливым вдовцом. По косточкам разберут, обгладаю-ю-ют!
— Луи! Луи! Луи-и-и-и!
Я перепрыгивала через три ступеньки, спускаясь на первый этаж. Слишком широкая ночная рубашка делала меня похожей на какого-то призрака или летучий фрегат. Знакомые полосатые чулки превращали пол в каток. Я скользила, ругалась и выла от страха. Вот совсем как это непонятное лохматое и блохастое нечто! И чего я к нему полезла? Ну и выл бы он себе на луну, а я бы плакала в подушку. Хороший тандем такой.
Существо не отставало. Скребло когтями по дереву, с грохотом ломало столы и стулья, мимо которых я успешно лавировала.
— Луи! Я превращусь в зомби! В злобного духа и буду терзать тебя до конца твоих дней, вурдалачина ты редкостная!
Я успела обернуться всего раз, увидеть раззявленную пасть, заорать фальцетом похлеще Витаса, и выкрикнуть первое, что пришло на ум:
— Чтоб ты провалился!
Пол жадно разверзся тёмной прогалиной, проглатывая существо по самую грудь. Бесполезно лохматое нечто пыталось выбраться. Толщина дерева не позволяло.
Я остановилась, отдышалась. И стала думать, что делать с воющим и рычащим бюстом посреди первого этажа? Оградкой обнести? Побрить и побелить?
— Намордника на тебя не хватает!
Тугие кожаные ремни ловко стянули пасть существа. Теперь оно только недовольно кряхтело, рычало и тявкало.
— Ася… что-то случилось?
Из какого-то закутка вылез недовольный и обозлённый Луи. На нём была похожая ночная рубашка и колпак. Зевая и сонно моргая, мужчина подошёл ко мне ближе.
— Почему так шумно?
Я от ярости чуть не задохнулась. Руки сами потянулись к шее Луи. Выглядела я сейчас ахово: спутанные волосы, потное бледное лицо, трясущиеся ладони, как у запойного алкоголика.
— Да меня чуть не сожрали! Ты что, спал? Я кричала на весь дом!
— Кто тебя чуть не… не съел? — Луи смягчился. — Кто?
— Вот это! — отошла в сторону и двумя руками показала на пленённое существо. — Вот это разломало окно, сломало добрую часть мебели и меня чуть на шашлык не пустило!
Луи привстал на цыпочки, лучше рассматривая зверя в темноте.
— А! Так это же оборотень. Их тут много водится. Да и полнолуние сегодня… — Луи сказал это таким будничным тоном, что мне стало не по себе. — Что, громко выл?
Я даже дара речи лишилась и чуть в обморок не грохнулась.
— Ничего, он утром человеком обернётся и можно будет с ним поговорить. Иди спать… — Луи повернулся ко мне спиной и пошлёпал в свой угол.
Уперев руки в бока, даже не нашлась что сказать.
О, да! С утра я знатно побеседую не только с оборотнем, но и с Луи. Моим самым главным аргументом в разговоре будет хорошая чугунная сковорода.
