Теперь каждый поворот и угол я встречала любопытным выглядыванием за него: а нет ли там моей горячо любимой бешеной метлы? Нет? Или торчат кончики прутьев или нос древка?
Наведя порядок в третьей спальне и мечтая сдох… отдохнуть, я тащила ведро с щётками и порошками к лестнице. Фло, трепеща крылышками, полетела на улицу тиранить Ингвара, ремонтирующего крышу. А ещё есть готовить… Господи! Будь проклят тот день, когда я решила, что быть хозяйкой таверны — это весело. Нет, это чертовски сложно.
Громыхая и ругаясь под нос, я расслабилась. Вышла на полукруглую площадку, не убедившись, что взбешённое транспортное средство не караулит меня, чтобы подсадить на свои закорки.
Я только занесла ногу, чтобы начать спускаться, как от резкого свиста покрылась холодным потом. Метла только и ждала моего промаха и теперь, едва ли не с гулом реактивного самолёта, стремительно приближалась ко мне.
На самом деле, разок меня уже подловили. И не зря я боялась попасться. Метла подцепила меня на кухне и со всей дури рванула в печь. Я почувствовала себя настоящей ведьмой, когда через широкий дымоход рвалась к яркому небу. Но магия шарахнула так, что летела я кубарем обратно в золу. Грохнулась тогда знатно, ну а метёлка улетела сама, без наездницы. Только вот магический летательный аппарат трудности не останавливали. Она хотела летать, даже если я превращусь в лепёшку с глазами.
— Не надо!
Я успела бросить ведро и схватиться за перила, когда юбки веером мелькнули перед носом. Метла резво дала мне пинка и тут же поймала меня на свой черенок.
— Я не хочу! Ты же убьёшь меня, тупой веник!
Метла обиделась и начала дрожать и вилять из стороны в сторону. Набрала высоту, так, что юбки теперь были на моей голове и я вовсю светила своими подштанниками с рюшами и полосатыми чулками. Но рук не разжимала. Крепилась изо всех сил.
— Мне нельзя выходить из дома! Глупое ты создание… Сама лети, раз… так… надо! — метла начала рывками рваться вверх. А я болталась как яйцо в стакане. И чувствовала, что ноги все будут в синяках от такой заботы.
— Ася?
Луи поднимался по лестнице. Наверное, его привлёк шум. Или мои смачные ругательства. Матершинницей я не была, но ввернуть какое-нибудь доброе крепкое слово любила. Но такое, какое и в светском обществе применить можно. Ингвар оказался ценителем всяких таких штучек. И если бы умел писать и читать, то точно законспектировал все мои словесные ляпы. Стоило видеть только лицо оборотня, услышавшего очередное мудрое изречение. Из последних пополнений был «жёванный крот!», «да мышкин хобот!» и коронное зубодробительное «ангидрид твою валентность через медный купорос!». Смысл последней фразы я не могла объяснить, она мне досталась в наследство от дедушки-химика. Как и другие ругательства, но уже нецензурные.
И вот теперь я складывала в многоэтажные конструкции гондольеров, удодов и ни в чём не повинных песцов.
— Тебе помочь?
Вурдалак сделал участливое лицо и ничуть не смутился белизной моих подштанников. Ну да, такого Казанову подобным и не смутить. И пусть не врёт, я уверена, что отбоя от женщин у него не было.
— Дай руку! — едва не заорала благим матом. — И избавь меня от этой бешеной метёлки.
Но упорство и силу метлы я недооценила. Всё-таки дурью этот огрызок дерева обладал немыслимой. Как и магией.
Стоило только разжать пальцы и вцепиться в прохладную ладонь мужа, как юбки тут же спали с лица, но зато я упала грудью на древко. Разгон метла взяла не хилый, такой, что Луи трепыхался тряпочкой подо мной, не разжимая рук. Мы неслись прямо на окно, которой Ингвар совсем недавно починил.
Луи было хорошо, он не видел, что нас ждёт. А я только и смогла что буркнуть:
— Святые помидоры!
Достанется нам сейчас… по самые эти помидоры.
Окно мы вынесли прямо с рамой, стёклами и ставнями. Всё это грохнулось на клумбу, которую Фло приводила в порядок который день. Под всеобщее удивление мы с Луи взмыли ввысь как реактивная ракета на гороховой тяге. Ветер трепал щёки, губы и волосы. Скорость была нереальной. Не иначе магия держала меня на скользком древке, не давая грохнуться вниз. Тяжёлый Луи мерно и методично превращал меня в орангутанга, оттягивая руки.
— Жёваный хобот!
Грустный возглас Ингвара донёсся до нас тонким эхом. Оборотень раскусил смысл фраз и теперь комбинировал их так, как ему это было нужно. Фло просто возмущённо кричала.
Я посмотрела вниз: таверна стремительно превращалась в маленькое чёрное пятно. Да так быстро, что вскоре была не больше монетки.
— Мама! — мой крик сбило потоком воздуха. Я дёрнула руками. — Мамочка!
— Ася, не отпускай меня!
Я посмотрела на бледного перепуганного вурдалака. Длинные тёмные волосы казались жидким шёлком, так красиво в воздухе колыхались, не то, что моя жжёная проволока. Хоть плачь: в красоте Луи я знатно проигрывала.
— Ты же бессмертный!
— До первого удара колом или топором! Я ещё пожить хочу! Мне даже мой брак немного нравится… — Луи старательно кричал мне и крепко сжимал мои руки.
— Да? Мазохист! — я стиснула зубы от боли. — Я долго не выдержу! Я не знаю, почему нас ещё не отфутболило к таверне, но, если ты не схватишься за метлу… Грохнемся оба! Будет два блина!
— Я не хочу, чтобы и ты умерла! Хватит с меня смертей! — Луи внезапно побагровел. Наверное, от злости.
— И я не хочу! Умирать!
Левая рука оказалась слабее всего. Или вурдалак сам решил, что пора. Он рывком выдернул ладонь. На аэродинамические возможности метлы это повлияло сразу. Проще сказать — мы вошли в штопор. Но падали, почему-то, задом, а не головой. И вновь я запуталась в юбках.
— Луи!
Всего на секунду наши руки не грели друг друга, как чудовищный удар снёс меня с метлы. Будто кувалдой ударили. Я летела вниз спиной вперёд. Луи падал следом. От гула в ушах я чуть не оглохла. Зажмурилась и помолилась.
Стук молотка донёсся похоронным боем.
— Песец!
Под возглас Ингвара пушечным ядром крышу пробила сначала я, а потом Луи. Видимо, магия смягчила наше приземление, как и новенькая, чистенькая кровать, которую мы с Фло долго и упорно приводили в порядок. Под оглушительный треск кровать сложилась домиком. Я грохнулась на перины, продрав здоровенную дырку в балдахине. Несколькими секундами позже на меня упал Луи.
