— Нет, это гораздо, гораздо хуже феечки! — вурдалак побледнел и даже сел на пол. — Это феникс! Я думал, что их всех истребили…
— Феникс? У нас что, будет феникс? Свой собственный? — я даже на месте запрыгала.
— Ася, это огнедышащее создание…
Скепсиса и трагизма Луи я не понимала. Ну огнедышащее и огнедышащее. Будет помощь на кухне в готовке. Раз и тушка свиная зажарилась. Красота же!
— Да чего ты нос повесил?
— Мы живём в деревянном доме, — Луи выразительно поднял брови и посмотрел на меня.
— Луи, мой дорогой, ты просто не знаешь про такое достижение прогресса, как огнетушитель, — я довольно улыбнулась и посмотрела на яйцо. — Значит, феникс? Приятно познакомиться!
Никогда не было и вот опять
— У, ты моя лапочка! Чем же тебя кормить, заяц?
Удерживая малютку феникса в руке на толстой прихватке, разглядывала немного тощее и обтрёпанное тельце. Три — ноль, в пользу девочек. О половой принадлежности нечаянной находки можно было не сомневаться. Перья уже, почему-то, облезли и теперь я разглядела руки, ноги. Что-то очень похожее на Дюймовочку покоилось на моей ладони, только лысыми перьями покрытое. И волосы длинные, рубинового цвета. Вот они-то малютке и заменяли одеяло.
На прихватке феникса я держала только из-за того, что тело крошки было очень горячим. Вечером всегда клала в осколок черепка, который ставила возле печки в самый жаркий угол. Трагизма Луи я так и не поняла.
— Это не заяц, это феникс!
Вурдалак был лёгок на помине. Явился, не запылился! Ан нет, запылился. Очень даже.
— Где тебя черти носили? — сердито буркнула и посмотрела на грязного благоверного.
— С чердаком разбирался… — Луи переменился в лице и одарил меня озадаченным взглядом.
— А…
Я положила феникса на другую прихватку на стол перед собой и устало вздохнула: впору детский сад заводить. Словно прочитав мои мысли, возле моего локтя появился Мякиш. Я задумчиво погладила его, поразилась в очередной раз мягкости меха и поморщилась.
Не густо, не густо… Что-то не стремился народ в наши степи. Совсем.
— Что нашёл? Что там?
— Ничего интересного. Если ты про яйца.
— О, нет. Яичная тема меня мало интересует, — хмыкнув и спрятав улыбку в кулаке, я отвела взгляд от озадаченного Луи. Меня больше беспокоило огненное создание. Может, я действительно не понимаю всей опасности фениксов? — Что Ингвар?
— Вроде бы закончил с крышей…
— Знаешь, что, муженёк, — я встала из-за стола и подошла к мужчине. — Сегодня ты у нас будешь дежурным по тарелочкам. Порадуй местной кухней.
Луи даже в лице переменился: позеленел, побледнел, а потом побагровел.
— Продукты есть, орудия труда присутствуют. А я… Я немного отдохну. И крошку-енота не забудь!
— Какого енота? — Луи окончательно запутался в моём зоопарке.
— Я про вот эту красотку, — ткнула на крошечного феникса. — Вот эту мартышку.
Последним словом я окончательно сбила с толку вурдалака. Как в том анекдоте, про гусей, которые козлы, которые свиньи и вытоптали половину огорода. Очень хотелось сделать эпичный удар ладонью по лбу, но я сдержалась. Хватит с меня грязного вурдалака, облепленного паутиной и с глазами навыкате. Его ждёт целая гора немытой посуды и настоящий квест под грозным названием «ужин». Грозное, потому что Ингвар — троглодит, чёрная дыра. Если тут поселится не один оборотень, а несколько, я буду всеми силами колдовать скатерть-самобранку.
— В общем, вперёд! — я одобрительно похлопала мужа по плечу. — Сегодня я займусь уборкой.
На самом деле меня интересовал очень непонятный вопрос. Очень непонятный! Но об этом я ещё никому не говорила.
Недавно мы с Фло в очередной раз пытались привести в порядок второй этаж. Комнату за комнатой. Как назло, они были будто под копирку и каждый раз нас ждала кровать, сломанная мебель, шкафы полные пауков и мышей и прочие радости давно заброшенной таверны. А ещё пыль. Много пыли. Тонна пыли.
Так вот, чтобы не перепутать двери и как-то вести счёт клонированным спальням, я стала помечать мелом убранные комнаты. Крестиком. И вот, когда до конца коридора оставалось две комнаты, я стала замечать странную мистику: мы убираемся, но количество комнат не уменьшается! Словно они почкованием размножались. И нет, чтобы чистые плодились.
Напрасно я считала вымытые комнаты, их число заколдованным образом совпадало, но вот конец коридора так и не приближался. Будто день сурка какой-то! Ну не могли же мы с Фло мыть одну и ту же комнату три дня подряд?
Мысли метались в моей голове под недовольное попискивание.
— Мякиш, опять ты? — буркнула и сунула руку в большой карман передника, доставая комочек меха на свет божий. — Чего ты с Луи не остался?
Влажный жалобный взгляд круглых глаз умилил меня. Даже сердится на такое создание было невозможно. Я почесала недовольного зверька и огляделась на втором этаже. Вновь посчитала отмеченные двери и фыркнула: всё сходится. Чертовщина какая-то! Как такое может быть?
— Мы никогда не закончим! Этот дом постоянно какие-то штучки выкидывает!
Поглаживая Мякиша, бессмысленно жаловалась ему. Что он может сделать с такой бедой?
Наверное, где-то здесь странная червоточина. Проклятое место!
Мякиш спрыгнул с моих рук и остался в коридоре, когда я зашла в последнюю комнату, с отметкой «чисто». Ну да, порядок, красота. Почти пять звёзд. Вернулась в коридор и принялась вновь считать двери:
— Одна, две, три, четыре, пять… — запнувшись, не поверила своим глазам. Потёрла их и торопливо пересчитала: — Одна, две, три, четыре, пять… шесть? А куда седьмая комната делась?
Под моими ногами путался довольный Мякиш. Он облизывался, урчал как кошка и лениво перекатывался по полу, стараясь поспеть за мной, когда я ринулась в конец коридора. Нет, всё верно. Заколдованная дверь исчезла?
Даже в голове почесала. Вот это фокусы…
Недоверчиво посмотрела на Мякиша:
— А ну, мохнатый кактус, признавайся! Ты дверь съел?
Но у Мякиша было не то настроение. Он хотел ко мне на руки теперь ластился кошкой, выпрашивая поглаживания и почёсывания.
— Может… Может это у меня с головой проблемы?
Странный вой, а затем грохот отвлекли от печальных мыслей о психиатре. Что-то с силой врезалось в таверну. Да так, что даже стены задрожали, а люстры печально заскрипели, покачиваясь из стороны в сторону. Я себе заметку мысленно поставила: «смазать люстры!», прежде чем побежала со всех ног на адский шум.
Крыша над лестницей была пробита насквозь. А на перилах, зацепившись краем широкой рубахи, болталось что-то непонятное. Тощее, странное, взъерошенное. Такое ощущение, что с самолёта пассажира выкинули, вот он и приземлился к нам в таверну.
