Я даже рот не успела открыть, как услышала знакомое:
— Жёваный хобот! Я не буду больше чинить эту крышу! — Ингвар рвал и метал, извергая поток ругательств.
Точно, что хобот… Наверное, пора задуматься о подобии вертолётной площадки на крыше. Что-то в последнее время все полюбили попадать в нашу таверну именно так, через крышу.
Берегите зубы!
Я махала рукой перед лицом и удивлённо смотрела на очередного гостя: тощий парнишка. Именно, что парнишка. Ему, наверное, лет шестнадцать. Тёмные волосы стояли дыбом, в них знакомо торчали щепки, труха, а ещё пряди были красиво припорошены пылью.
Парнишка тряхнул головой, чихнул и недоумённо посмотрел на меня: мол, чего стоишь и смотришь? Снимай меня с перил!
Но рубашка не выдержала такого издевательства, затрещала и позволила своему владельцу с грохотом упасть на ступеньки и проехаться до самого первого этажа по ним на животе. Я поспешила следом, потому что дико заинтересовалась, кто же к нам пришёл?
Глаза у этого гостя были необычные, радужка казалась перламутровой, если не радужной, постоянно переливаясь всеми цветами, известными мне.
Скатившись прямо к ногам грозного и недовольного Луи, парнишка поднял голову и испуганно пискнул: вурдалак решил заняться разделкой мяса и сейчас красовался в грязном переднике, забрызганном кровью. Поняв, что угодил в ловушку, он попытался улизнуть к двери, но там появился обозлённый Ингвар с молотком в руке. Рыча и выкрикивая совсем уж непечатные слова, оборотень грозил всем и каждому лютой расправой за испорченную крышу.
Парнишка кинулся на четвереньках в другую сторону, но там его поджидала Фло в перчатках и с вилами — видать, в саду порядки наводила.
Заорав благим матом, незадачливый гость решил, что уж лучше ко мне. Торопливо взбираясь по ступенькам, он только выкрикивал просьбы не убивать его.
Вот ещё! Делать мне нечего…
Уперев руки в бока и недовольно постукивая ногой, я ждала, когда же парнишка доберётся до меня. Когда чёрные вихры оказались почти под моей рукой, я схватила несчастного за ворот рубашки и рывком поставила на ноги.
— Ну? Ты кто такой? И что забыл на крыше?
— Тётенька ведьма, не убивайте меня!
Под хохот Луи и Ингвара я покрывалась бурыми и зелёными пятнами. Шипя как раскалённый чайник, бухтела и ругалась:
— Какая я тебе тётенька? Я что, старуха? Да мне двадцать прошлым летом исполнилось! Глаза разуй! Тётенька! Я тебе дам тётеньку! Ты у меня сейчас дяденькой станешь! Фальцетом в придачу петь будешь!
Ингвар сложился пополам, выронив молоток. Схватившись за плечо Луи, истерично хохотал. Вурдалак же деликатно посмеивался, едва показывая острые клыки. Их он старался прикрыть рукой, так же перепачканной кровью. Выходило страшновато.
— Хорошо, тётенька… — увидев мои дикие глаза, парнишка исправился, — молодая тётенька ведьма…
Оборотень неприлично громко взорвался в очередном приступе и теперь упёрся лбом в плечо Луи, а мой муж довольно лыбился, демонстрируя полный стоматологический аппарат вурдалака. Фло выступала на подпевках, тонко посмеиваясь.
— Девушка ведьма! — поняв, что сейчас я его обратно через крышу выкину, парнишка вновь попытался исправиться. — Не убивайте!
— Так-то лучше, — недовольно фыркнула. — С чего мне тебя убивать? Я добрая ведьма, не злая.
— А они? — гость дрожащей рукой ткнул пальцем в Ингвара с Луи.
— А им ты даже в качестве аперитива не зайдёшь. Ещё и костлявый. Ты не смотри, что тот волосатый — оборотень, он мясо любит, а не кости. Никто тебя здесь не тронет. Обещаю. Можешь не бояться! Под этой крышей любое волшебное существо в безопасности. А ты, я вижу, тоже непростой малый… — я протянула руку парнишке. — Добро пожаловать в «Гематогенку». Рассказывай, кто такой? Куда летел и почему не долетел?
— Я из Тижмы! Это деревня, за лесом, на другом берегу реки Восьмы. Мы пришли туда день назад, — парнишка вдруг разрыдался и стал утираться рукавом.
— Так, не реви! Пойдём, всё толком расскажешь… — я стиснула тонкую ладонь и повела горе-гостя в сторону кухни. Так уж исторически сложилось, что путь к сердцам новых друзей я находила именно через желудок. Тем более, что там должны были остаться котлеты: Луи освоился с советской мясорубкой. — А то все му да му, ничего не пойму…
В сопровождении всех жителей нашей таверны мы с рыдающим парнишкой прошествовали на кухню. Луи торопливо расчистил нам место за столом, куда мы и сели. Теперь уже Фло старательно ставила перед нами миски с варёным картофелем, котлетами и целый кувшин молока.
— Я Тиль, мы… мы метаморфы! — жадно съев котлету и посмотрев на котлеты, парнишка явно намекал на уничтожение последних.
— Ты ешь. И рассказывай, — я милостиво дала согласие, подумав, что ужин всё равно Луи готовить. — Что стряслось?
— Моя семья и… и ещё несколько семей метаморфов, мы искали себе приют. Сбежали из Лодвига, — поймав мой удивлённый взгляд, Тиль запил котлету молоком и продолжил, — из столицы. Метаморфов никто и никогда не обижал, но сейчас… Мы шли к «Хромому Единорогу», но не успели. Остановились в Тижме. Ночью нас догнали.
— Ловчие? — Луи испуганно переспросил.
— Они! — Тиль шмыгнул носом. — Силы обернуться были только у меня! Вот я и стал гарпией, полетел за подмогой, но… не справился.
— Обернулся гарпией?
— Метаморфы могут принимать вид почти любого волшебного существа, — Ингвар ответил на мой вопрос. — Есть у них там свои заморочки и кодексы всякие… Но так: самые безобидные существа. Силой своей не любят пользоваться. Живут себе промеж людей, да в ус не дуют. Эхма! Если уж и метаморфов гнать начинают, то всё, каплык всем! — оборотень печально вздохнул.
— Семьи… — я сердито поджала губы, хлопнула кулаком по столу и встала. — Так, Тиль, скажи: до этой твоей Тижмы далеко?
— Не очень, — парнишка удивлённо посмотрел на меня.
— Вот и отлично. Метла троих унесёт. Даже четверых, — внимательного взгляда удостоился и Ингвар. — Беспомощных существ обижают?
— Ася, ты что задумала? — Луи подал голос, выражая немое возмущение всех присутствующих.
— Ничего! Не всё же сидеть здесь, как в норе. Знаешь, пора вас познакомить со старой русской традицией.
— Старой русской традицией? — Ингвар с любопытством включился в разговор. — Ты о чём?
— О кулачных боях стенка на стенку!
— А что, мне это нравится, — оборотень довольно осклабился и поиграл мускулами. — В твоём мире, Ася, очень весело! Жёваный хобот мне в глотку!
Я молча кивнула, думая о том, каким клеем лепить ладонь недовольного Луи к своей руке. А жёваные хоботы и не только мы будем пихать в глотки других. И пусть попробуют сказать, что невкусно!
Булочку?
