Мы стояли у подножия парадной лестницы, и я спиной чувствовала неприязнь уважаемого мажордома. Если бы он мог, не задумываясь и не колеблясь, выгнал бы меня взашей, да ещё пинка дал на крыльце, но правила здесь устанавливали другие.
И дворецкий прекрасно это понимал. А мне хотелось его позлить.
В своё время я достаточно натерпелась от таких вот зазнавал, которые по положению ничуть меня не выше, но спеси и гонора хоть отбавляй. Они считают себя частью имущества своего хозяина, и если тот богат, то ведут себя так, будто и они тоже располагают деньгами и занимают видное положение.
Повод я нашла быстро. У ног Гастона сидел с важным видом тот самый алхим Ле Шатон.
— Можно его погладить? — спросила я, представляя, какая, должно быть, у этого зверя мягкая плюшевая шёрстка.
— Это вы у него спросите. Они умные, — понизив голос, ответил толстяк и перекрестился. Судя по его округлившимся от ужаса глазам, он был бы рад делать что-то другое, а не ходить за алхимом, но приказы хозяина не обсуждаются.
— Можно вас погладить? — со всей серьёзной важностью спросила я, обращаясь к львёнку.
Его длинный хвост, увенчанный на конце крупными перьями песочного цвета, чуть подрагивал, а глаза смотрели добродушно, но одновременно, я это чувствовала, животное было настороже.
— А у тебя сладкая булочка, женщина, есть? — спросил он и фыркнул.
— Нет, к сожалению. Последняя лепёшка ещё с утра закончилась.
Не буду же я при всех говорить, что она же была единственной в моём рационе за сегодня!
— Жаль, но ты можешь меня погладить, — львёнок говорил, чуть растягивая слова. Время от времени он фыркал и умильно морщил нос. — А змеи у тебя тоже нет?
— Нет, простите, — растерялась я, но продолжала улыбаться. — Я их очень боюсь.
— А я люблю. Ну, гладь, мне нравится, когда чешут за левым ушком.
Не обращая внимание на сноба дворецкого, фыркающего похлеще львёнка, и Гастона который таращил на меня глаза, дивясь смелости, я наклонилась и аккуратно погладила Ле Шатона между ушей и по спинке.
Он закрыл глаза и замурчал. Шёрстка у него была, как я и думала, как меховая муфта, выставленная в витринах магазина в Торговом квартале.
Мне удалось прикоснуться к ней лишь однажды, когда я убиралась там после большой выставки. Это было ещё в прошлой жизни, когда я не имела отношения к магии и не слыла травницей.
И с Рысью не зналась.
Одним словом, поганое было время.
— Ты в следующий раз булочку принеси, — посмотрел на меня львёнок. — А лучше побольше булочек.
И я чуть не прослезилась. Ле Шатон выглядел вполне упитанным ребёнком, не думаю, что его здесь плохо кормят, но я разделяла его страсть к вкусняшкам.
Иногда жизнь складывается таким образом, что лишь они могут скрасить долгие дни ожидания лучшей доли.
— Он попрошайка, хозяин его очень любит, но перекармливать не велит, — пояснил Гастон, когда мы вышли на крыльцо.
Дворецкий с таким удовольствием на лице закрыл за нами дверь, словно выгнал меня навсегда. Но я лишь пожала плечами.
Как не изображай из себя важную птицу, так и останешься прислугой. Пусть вышколенной и уважаемой среди челяди, но слугой господина.
Никогда не стоит об этом забывать!
— Давно он его создал? — поинтересовалась я у толстяка, который явно передо мной робел и чувствовал себя не в своей тарелке.
Ему было велено проводить меня до ворот и посадить в экипаж, который и отвезёт обратно.
Когда-то я хотела выйти из приюта и поездить по королевству, увидеть деревья Исполинского леса на севере, гору Титанов на юге, искупаться в кристально-чистых водах Широкой реки на западе. Она находится на самой границе с государством Великанов.
И если останутся силы, то и прокатится на восток, где живут огромные мудрые звери, ещё не полностью забывшие человеческий язык.
А потом повзрослела и поняла, что у меня нет денег не то чтобы на путешествие, а даже на расширение гардероба. Но страсть к путешествиям никуда не делась, я бы с удовольствием посмотрела в окно, пока экипаж будет вести меня к столице.
Не для того, чтобы запомнить расположение усадьбы Рыси, в этом толку мало, а чтобы посмотреть на мир вокруг.
Природу и растения я любила больше, чем людей. В приюте мизогонией страдают многие. Меня особо не обижали, наоборот, на пути попадались чудные воспитатели, но никто не заменит маленькому человеку семью.
И не научит доверять. Безоговорочно, как это делают счастливые дети.
— И это, — Гастон замялся, уже на подходе к воротам. — Я там вам не всё передал.
На этот раз глаза мне завязывали, но усадьба была стандартной. Особо смотреть не на что: фонтаны с обнажёнными девицами, пышный сад, ухоженная лужайка.
Собеседник интересовал меня гораздо больше архитектурных и декоративных роскошеств вокруг.
— Вы отщипнули от части щедрот, которые мне отсыпал ваш хозяин? — улыбнулась я, искоса наблюдая за ним.
— Нет, что вы! Я бы не посмел, — испуг на лице толстяка был вполне искренним. — Хозяин велел передать вам вот это.
И Гастон протянул мне что-то завёрнутое в платок.
—Разверните, когда останетесь наедине, — добавил он, делая знак стражникам, чтобы те подали экипаж.
— Спасибо! Я очень рада знакомству, — сказала я толстяку на прощание.
Это было вполне искренне. Приключение, начавшееся в гостинице и не сулившее ничего, кроме убытков и неприятностей, пока обернулось неплохим доходом.
Оставшись одна в том самом экипаже, который и привёз меня сюда, я развернулась тёмный платок. Внутри была подвеска из опала на чёрном шнуре. И записка.
«Этот камень скажет вам о том, когда я захочу вас видеть вновь. Моё имя — Кестер».
Глава 19
— А сколько стоит эта шляпка? — изменившимся голосом спросила я у торговца, увидав в витрине то, от чего у меня забилось сердце.
Это была любовь с первого взгляда. Шляпка светло-зелёного цвета, плотная, значит, на осень пойдёт, именно о таком фасоне в стиле «элегантных беззаботных молодых леди» я и мечтала. Скромно и одновременно броско.
