Застыв от сделанного открытия, я быстрым шагом вернулась к дивану, похлопала Кестера по щекам и, убедившись, что всё бесполезно, высыпала содержимое сумки на стол.
Была не была! Глотнув противоядия, чтобы убедиться, чтоб без разведения оно вполне употребимо и не слишком опасно, я вылила оставшуюся жидкость Кестеру в рот.
Приложила ухо к его груди, ощутив аромат горьких трав. Аконит, он же Слюна Загробного пса, силён, он ведёт души туда, откуда им нет возврату.
«Никто не знает, вернётся ли Маг из такого путешествия, София», — вспомнились слова хозяйки, но, увидев на моих глазах слёзы, она поспешила уверить, что никто не рискует зазря.
Если Рысь решил такое дело провернуть, то всё будет хорошо. Он совершает эти путешествия с завидной регулярностью и возвращается сильнее, чем был.
Однако сейчас что-то шло не так. Или мне всё это казалось, но я не могла просто сидеть и ждать.
И бросить Кестера вот так тоже не выход. Помогут ли ему внизу ещё большой вопрос. Раз он доверился мне, значит, и выход искать надо самостоятельно.
В голове созрел безумный план. Он не вписывался ни в какой здравый смысл, но я решилась.
Рука сама потянулась к лежащим на столе завязанным в носовой платок красным ягодам омелы.
Глава 23
«Нет омелы — нет удачи», — всплыла в памяти строка из учебника, приобретённого в книжной лавке старьёвщика.
Эти ягоды обычно использовались не только для приворота, но и для хорошего обучения, ясной головы, для охраны дома. Даже можно талисман от непогоды сделать, чтобы в пути не застала.
Обычно для этого брали белые или жёлтые ягоды, красные росли только в Непроторенном лесу, но это лишь означало, что сила их гораздо больше, чем у растения, произраставшего в иных местах.
Никто не обещал мне, что настой из высушенных и истолчённых ягод, поможет даже в приготовлении приворотного зелья. Форин так сказала, но , возможно, после того, как я отстояла Ле Шатона, лесная ведьма сменила милость на гнев.
И всё же попробовать стоило. Омела приносит удачу, а мне она сейчас нужна как никогда прежде.
Правда, требовались растолчённые ягоды и вино. Вино тут, а вот ступки и пестика нет.
Вернее они есть, в гостиной внизу, но мысль оставить Кестера одного хотя бы на минуту причиняла невыносимую боль. Решила, что обойдусь подручными средствами.
Ещё в приюте первая учительница-травница говорила, что ступка и пестик необязательны, можно обойтись бутылкой или винным прессом, да любым предметом поблизости.
Она и обходилась, поскольку средств на подобные предметы специального назначения приютским начальством не выделялось. Мол, пользуйся тем, что есть,
Небеса помогут, а если нет, то сирот в Плауполисе полно. Может, и к лучшему, что их земной путь прервётся раньше, чем они хлебнут горя во взрослой жизни.
Если бы не эта дама, которая по находчивости дала бы десять очков вперёд любой столичной травнице, я бы сейчас впала в отчаяние. Ещё большее, чем то, что уже владело мной.
Пока я лихорадочно металась, чтобы скорее приготовить настойку по рецепту Форин, думать и горевать времени не было. Схватила бутылку того самого вина, в который и собиралась добавить ягоды, разложила их на белом платке, потому как подходящей чаши на глаза не попалось, а искать — время терять, и принялась давить сок, прокатывая по ним бутылку на три четверти наполненную вином.
Если бы мне требовался именно сок, то затея была бы обречена, но я буду использовать жмых их ягод. Взмокнув от усердия, хотя никаких сверхсил не применяла, старалась не отвлекаться и не оборачиваться на Кестера, но порой ловила себя на том, что постоянно прислушиваюсь: не пришёл ли он в себя, я справилась за четверть часа.
Ягоды оказались незрелыми, или мои навыки не такими хорошими, как я себе возомнила, но повозиться пришлось. То ягоды, словно живые, разбегались в стороны, то не поддавались и казались каменными, но всё же я победила.
Ссыпала, перепачкав платье и пальцы соком, в горлышко бутылки и хорошенько взболтала. Наверное, надо было дать настояться, но время, время, оно утекало. Или нет, и если нет, то Кестеру не поздоровится.
Так я утешала себя, стараясь не думать, что если ничего не сработает, и он, этот сукин Маг не вернётся ко мне. Совсем не вернётся. Наверное, тогда, а если быть точной, то так я и поступлю, отправлюсь искать средство, чтобы вырвать его из-под стражи Загробного Пса.
Я налила вино в бокал и залпом опрокинула его, прислушавшись к ощущениям. Ничего не изменилось, наверное, Форин просто смеялась надо мной, или средство работает лишь с её благословения. Отогнав тревожные мысли, я плеснула в бокал ещё вина и подошла к дивану.
Аккуратно села на край, погладила Кестера по холодной руке, накрыла её ладонью, желая согреть хоть на толику. И пользуюсь платком, чтобы не сильно облить его одежду, поднесла бокал к посеревшим губам. «Работай же!» — мысленно приказала я себе, чувствуя, что сейчас разревусь.
Влила половину, вытирая вино, стекавшее по краю его рта, и приготовилась ждать. Долго, если понадобится, я останусь здесь до утра.
Кестер не мог вот так уйти, не хотелось думать о том, что ему стоило добиться положения пусть и в мире мошенников всех мастей, как он пережил трагическую смерть матери и равнодушие родного отца, не видевшегося с ним только потому, что отпрыск не рождён в законном браке.
Я сидела, слушая тишину и держа его руку в своих ладонях, а потом решилась погладить его по щеке, уговорить вернуться.
Старая Сэра, нянечка в приюте, всегда рассказывала малышам перед сном, что если разговаривать с тем, кто близок, он услышит и придёт. Малышки говорили с мамами, которые их бросили.
Но ни одна из них не вернулась за дочерью. Не для того отдавали. Но ведь это не значит, что нас не слышали!
Вот и я надеялась достучаться до души Кестера.
— Хочу, чтобы ты рассказал мне о себе, — говорила я, глотая слёзы, сдерживать которые больше не было ни сил, ни желания, ни необходимости. — Только возвращайся, и я отпою тебя всеми отварами, которые знаю. И узнаю ради тебя ещё больше.
Я склонила голову ему на грудь и говорила, очерчивая пальцем пуговицу жилета.
— Я многому научилась, так что смогу сделать невозможное. Даже отвар из руты, разгоняющей кровь, смогу приготовить, — я говорила и говорила, потому что боялась замолчать и уступить Кестера тишине. Смерти. — Настойку, чай могу заварить, крепкий, дающий силы.
— Так и знал, что ты всё-таки хочешь меня отравить, София, — услышала я слабый, но ровный голос Кестера и, встрепенувшись, подняла голову. Посмотрела в лицо того, кого уже не чаяла увидеть среди живых. — Рута крайне ядовита, это даже я знаю.
Он улыбался и гладил меня по волосам.
— Не плачь, что на тебя нашло?!
