Хех, нет, сегодня вместо очередного побега — я вырасту. Всё же это сон, так что можно воспользоваться его преимуществами.
Теперь мама позволяет мне ходить по залу, а владелец магазина даже говорит играть с некоторыми игрушками, чтобы привлекать к ним внимание покупателей. Но почему те, на которые он указывает, всегда самые идиотские и скучные?
Я ненавижу это место. Мне приходится целыми днями — а когда началась школа, всё лето и вечера — просиживать здесь штаны! Да в любом другом магазине игрушек я бы чувствовал себя и то лучше — там хоть вещи в руки можно брать такие, как я сам захочу! А всё из-за того, что отец бросил нас. Ушёл, когда был так нужен. Построил магазин и на этом откланялся!
— Да, мама! Это моё мнение! — говорю я уже повзрослевшим голосом постаревшей осунувшейся матери. Теперь я ей не по пояс, а смотрю прямо в глаза. Она устала. Она слишком много таскает коробок в этом её магазине, из которого никак не может уволиться. — Я закончу школу и буду работать вместо тебя! В порту грузчиком! И ноги ни твоей, ни моей не будет в том магазине!
— Как ты можешь, сынок, — всхлипывает матушка, — его ведь построил твой отец. Он так любил его и хотел чтобы я рабо…
— Всю жизнь горбатилась в одном захудалом месте?! — перебил я. — Туда никто не ходит! Ты все руки исколола, штопая подержанные игрушки, которые к вам приносят вместо мусорки. И потом умоляешь редких посетителей купить хоть что-то за те несчастные копейки, которые это старьё только и стоит. Где былое величие? Почему ты до сих пор держишься за него? — Я перехожу на крик. Бедная женщина не скрывает слёзы. — Отец оставил не сокровище, а свой надгробный камень или… или скорее булыжник, что привязал тебе к шее перед тем, как сбросить в воду!
— Не смей так о нём говорить! — истерично вскинулась матушка. — Он спас мою жизнь! Это меня должны были убить те бандиты! Он только и просил, что присмотреть за магазином, умирая у меня на руках!
“А обо мне он вспомнил?...” — грустно думаю я, отворачиваюсь. Поднимаю глаза от пола и…
Матушка? Почему ты лежишь в гробу? Как, умерла? Поскользнулась на льду, возвращаясь с работы? Нет, не может быть. И умерла? Доктор, как вы можете говорить такую ерунду, всего лишь лёд… Головой? Мама… Почему так рано? Я же совсем ребёнок ещё…
Слёзы застилают глаза, я бросаюсь в сторону, чтобы не видеть всего этого больше. Врезаюсь в стену проклятущего магазина. И пока я соображаю, что снова делаю здесь, меня хватают за плечо и тащат куда-то. Внутрь? Нет, не хочу! Ненавижу это место! Хочу уйти и не возвращаться!
Как мой? О чём вы, господин адвокат? Завещание? Разве, у господина управляющего не осталось наследников? Он всегда был добр ко мне, но настолько... Ро-роман с матушкой? Давно?.. Ясно, значит, вот почему он всё оставил мне… Дерьмо… Подскажите, а как можно побыстрее его продать? Нет, плевать, что будут делать внутри, хоть за цену земли под ним отдавайте, мне всё равно, хочу избавиться.
Наконец, я вижу себя со стороны. Словно душа отлетела и смотрит сверху, наблюдает, разглядывает. Чьими же глазами я видела историю? Маленького мальчика, который вырос в высокого хмурого подростка, по пути потеряв всех родителей и близких. И теперь уходит, чтобы, как и обещал, никогда сюда не вернуться.
После него вижу череду новых владельцев, но ни один долго не задерживается. Ни у кого ничего не клеится. Клиенты приходить не желают, и тем более повторно. Здесь даже попытались устроить что-то типа дома развлечений с выступлениями кабаре в каждой комнате. Но в тот раз не просто посетители недовольны остались. Сначала переругались танцовщицы, обвиняя друг друга в воровстве всяких мелочей друг у друга. С таким настроением выходили к зрителям. Которых тоже кто-то начал обворовывать. По мелочи, но неприятно. Скандал пришёл быстро. Закрыли за неделю.
Некоторое время после этого здание стояло пустым. Затем здесь собрались сделать продуктовый магазин, даже обновили фасад. Но продукты неимоверно быстро портились. Да и вообще неожиданно сильные запахи серьёзно мешали посещать это место покупателям. Подобная участь постигла и следующих владельцев дома. Попытка устроить что-то вроде хостела для моряков — тоже со свистом провалилась.
А затем здание сбагрили Феликсу, у которого оно пробыло на руках дольше всех, кроме самого первого господина. А меньше всех, кстати, его владельцем числился как раз тот самый мальчик. Точнее, тогда уже подросток. Который оставил после себя недружелюбно настроенного духа.
Я открыла глаза и сфокусировалась на потолке, освещённом едва занявшимся рассветом.
Как печально получается. Магазину тоже было одиноко. И он сроднился с мальчиком, который просиживал тут дни напролёт. Но при этот отчаянно хотел уйти. Он так сильно желал этого, что создал условия для появления домашнего духа.
Ребёнок силой своих эмоций очень существенно повлиял на эгрегор. Хотя само здание отчаянно хотело стать магазином игрушек — вероятно, это передалось ему от строителя, владельца и матушки мальчика — и принимать посетителей, но внутреннее противоречие с мотивацией духа — а точнее, мальчика — отваживало всех отсюда.
И дух становился сильнее, когда новые владельцы не попадали, так сказать, в настроение эгрегора. Это всё равно, что ставить цирковые представления в бывшем морге. И да, его, эгрегор, можно менять, в том его суть, но никто так и не смог переупрямить маленького мальчика, который испытывал сильнейшее желание уйти отсюда и не возвращаться, даже близко не подходить.
— Вот, на какой эмоции ты был взращен, — обратилась я к бутылке, повернув голову. Оттуда на меня смотрел хмурый глаз с горизонтальным прямоугольным зрачком.
Только Феликс смог услышать желание здания. Или оно его само подтолкнуло, не знаю. И всё бы хорошо, желание выполнено, но есть ещё отталкивающий дух. Его обычный человек пересилить не мог. Сыновья особенно сильно восприняли влияние и оттолкнули отца. Надеюсь, в Америке у него всё наладится.
А здесь появилась я. Которая уже смогла словить вёрткого духа и избавилась от гнетущего давления, исходящего даже от стен. Я справлюсь. Дам дому то, ради чего он был создан. И вместе мы возвысимся. Потому что важнее всего, как говорят эльфы — найти своё место (хоть в одном из миров), чтобы укорениться и поднять пышную крону. И важно это не только для живых существ, как люди и эльфы, но и, например, для зданий. Такие дела...
Я встала, а для этого пришлось подвинуть рыжую пушистую задницу, которая прижала одеяло и не желала разлеплять глазки раньше времени. Не проголодался ещё? А мне думалось, котам жрать подавай в любое время суток… Зево-о-ок, что ж, пойду кофе сделаю.
С бутербродом на блюдце в одной руке и кружкой горячего бодрящего напитка в другой я подошла к окну и привычно присела на подоконник. Задержала ненадолго дыхание. Спросила, глядя куда-то поверх крыш соседних домов:
— Ты ведь разделяешь желание здания стать магазином игрушек, верно, дух?
Отхлебнула кофе, неторопливо потянулась за бутербродом, выверяя каждое своё движение. Упорно не смотрела на бутылку. Когда надкусила ветчину, почувствовала прикосновение к своему сознанию. Да, я знаю, что ты умеешь, ведь навеял мне сон с осьминожкой. Очень тихонько касался, я даже не заметила. Но теперь хочу чувствовать — и он это понял. Поддался. И открылся для диалога.
