Женя просидела дома целый день. Свете соврала, что пар сегодня не было, мол, дали время на подготовку к сложной практике. Не факт, что та поверила, но в честь праздника настаивать не стала.
А ближе к восьми вечера поняла, что ждать и надеяться уже не на что. И праздник должен быть в душе, независимо от того, что творят окружающие. Либо ты сам себя радуешь, либо никто за тебя этого не сделает. Она и раньше это знала, но вот… Надежда глупая опять все испортила. А времени до полуночи было совсем уже мало.
Идея про Димку мелькнула. Но потом погасла, быстро и незаметно. Димка — друг. Классный и безотказный. Но у него есть девушка, с которой проводят все вечера. Женя там будет, как пятое колесо у телеги.
И в мире существует масса великолепных мест, где можно отпраздновать одной, без всяких провожатых.
Решено — сделано. Немного денег с собой, на такси туда и обратно. Телефон оставила дома, чтобы не мешал, и не было страшно потерять. Темнота и музыка — что еще нужно для радости? И даже алкоголь не обязателен.
И ей, действительно, было хорошо, весело и свободно. Жесткие ритмы позволили забыть обо всем и отрываться, чувствуя себя легкой и невесомой. Радоваться жизни, своей молодости, чувствовать свое тело — гибкое, послушное, бодрое. Это был самый лучший праздник в ее жизни!
Ровно до того момента, пока кто-то жестко не дернул ее за руку, рывком возвращая из эйфории.
— Какого хрена? Чем ты обдолбалась тут? И как сюда, вообще, попала?!
Глава 18
Суворов привык отвечать за свои решения и поступки. В первую очередь — перед самим собой. Никогда не жалеть о содеянном. Все, что случилось, уже обратно не вернешь. Нужно принять ситуацию, сделать выводы и двигаться дальше. Вполне себе разумный и грамотный подход. Никогда не подводил его, ни в личной жизни, ни в увлечениях, ни в бизнесе.
Кажется, впервые в жизни он проклял тысячу раз тот день, когда заехал на чертову заправку и остановился напротив страшного и убогого подростка. Не стоил он тех терзаний, что пришлось пережить за несколько часов.
Сначала было легкое недовольство. В принципе, ничего страшного: подумаешь, убежала девчонка праздновать именины. Странно было бы в этом возрасте скучать взаперти. Телефон оставила дома? Косяк с ее стороны, конечно. Однако и это понять бы можно. Могла и забыть. И спецом оставить, чтобы зря не тревожили.
Игорь, в отличие от Светы, первые полчаса даже не беспокоился. Светка начала дергаться сразу же, как обнаружили пропажу. Якобы, с девочкой такое впервые. Неправильно это и страшно.
Он посоветовал оставить Женю в покое и заниматься своими делами. В конце концов, завтра — такой же день. Вернется домой, утром встретятся, он все дежурные фразы произнесет, цепочку подарит и спокойно уедет по своим делам.
Нервничать начал ближе к часу ночи. Когда Светлана вернулась от входной двери, наверное, в тысячный раз. Лица на ней уже не было, вовсе.
В принципе, розыск людей не входил в список привычных дел Игоря, но искать его парни умели. Взломать телефон, открыть соцсети, увидеть в друзьях всего несколько человек — пятнадцать минут, не больше. Суворов был на сто пятьдесят процентов уверен, что все эти несколько человек сейчас тусуются в каком-нибудь кафе или студенческой квартире. Жаль, что все переписки у Жени были подтерты. Этот путь завел в тупик.
Ближе к двум часам были найдены все телефоны этих друзей, а так же однокурсников и знакомых. И каждый новый звонок (и неважно, что ночь глубокая) заставлял Игоря мрачнеть и раздражаться.
Последние обзвоны делались уже по дороге. Сашка вел, а шеф звонил, удивляя парня. Обычно такой ерундой он никогда не занимался. Только указания раздавал. В этот раз — не доверил.
Методичный чес по всем клубам, кабакам и притонам, с разных концов города, по кругу. Стандартный опрос охранников, барменов, завсегдатаев, сидящих за барными стойками, официантов… Стандартный ответ: не видели, не знаем, никогда не заглядывала. Несколько раз показывали пальцем, как будто вспомнив… Подходили ближе, рассматривали — не она.
Беспокойство, злость, отчаяние, страх, раскаяние, надежда, ярость, разочарование — и так десятки раз по кругу. Игорь ненавидел сам себя. За то, что позволил произойти такому. За то, что в нем оказались живы эти чувства.
К пяти утра и от них уже почти ничего не осталось. Только дичайшая усталость и упорство. Из тех, что мертвого заставляют двигаться, пока не дойдет до конца.
Идей о том, где еще можно найти Женю, больше не оставалось. Ни у него, ни у кого-то из ребят. Светка, он был уверен, уже наверняка обзвонила все больницы, травмпункты и морги. Если бы узнала что — сообщила бы сразу.
Злость на собственное бессилие и, кажется, впервые в жизни, непонимание, что делать дальше… Только за эти ощущения он готов был свернуть Жене ее тонкую девичью шейку. Да так, чтобы наверняка и без сожалений.
Оставался один вариант — обращаться к знакомым ментам. Но это было бы полным признанием своего поражения. Не хотелось. Приходилось думать, снова перебирать варианты, заставлять уставших парней делать то же самое.
— Вспомнил! Точно! Есть еще одно место!!! — Радостный вопль Саньки заставил бы подпрыгнуть на месте, если бы не жуткая усталость. — Недавно открыли клубешник, даже не оформлен как следует…
— Почему раньше молчал? Вези. Подробности по дороге. — Даже не интересно было, что за клуб, и есть ли шансы там оказаться Жене… Суворов готов был идти по любым адресам.
— Да он там такой… Для неформалов, понимаете? Художники всякие там, музыканты, поэты… Короче, вскладчину снимают помещение бывшего склада, сами ремонт сделали, оформили, оборудовали. Рекламы нет, вывески нет, юридически его тоже там нет. Только своих приглашают и пропускают. О нем и знают очень немногие. — Он радостно тараторил, петляя среди темных, запутанных улиц. Казалось, что ищет не по адресу, а по интуиции.
— Понятно, отребье и маргиналы. — Уверенность, что девушку и там не найдут, в Игоре крепла и возрастала. — И с какого хрена Женьку туда могло занести?
— Так она ж у нас… того… — Парень запнулся, почувствовав мрачный взгляд и тяжелое молчание. — Необычная, в смысле. Стандартные тусовки не понимает. Ей бы что такое… поинтереснее…
— О как! И откуда же у тебя столько сведений, скажи, пожалуйста? — Раздражение. Очень яркое. Даже не успел разобраться, на что именно, а уже взорвался.
— Ну… это… мы же с ней разговариваем… Не часто, конечно… Так и несложно ее понять-то… — Сашка запинался все больше, не понимая, как угодить начальству, не ляпнуть лишнего.
Игорь же охреневал. Сашка, значит, понял и разобрался. Потрясающе!
