Женя смотрела на него с мольбой, а Игорь соображал: что больше всего раздражает в этой речи? То, как девчонка волнуется? Или просто сам факт, что о каком-то там Диме говорит?
Из самых глубин полезла черная злость и желание делать гадости:
— И чему же тебя этот парень научил хорошему? Покажешь? — Вздернул бровь, нехорошо оскалился, в голосе издевку даже не пытался прятать.
— Пойдемте, покажу! Конечно, я вам все сейчас покажу! — Девушка, будто не заметив его тона, даже обрадовалась. Схватила его за руку, потянула в сторону своей комнаты. Игорь точно знал, что зря соглашается и идет следом. Вот уверен был, что ничего хорошего не выйдет из затеи. Но ни на секунду не затормозил.
Глава 8
Если бы кто-нибудь утром сказал Жене, что она обнаглеет и притронется к Игорю сама, первая, без разрешения — рассмеялась бы в лицо. Она и подходить к нему не рисковала ближе, чем на полметра. Просто потому, что аура мужчины казалась чересчур плотной и опасной. Будто воздуха не хватало, становилось не по себе и немного страшно, если он приближался к ней сам. А тут, не раздумывая, она осмелилась взять его за запястья, а потом и ладонь ухватить, и потащить за собой. И только позже, намного позже, девушка удивлялась воспоминаниям: ведь он не тормозил нисколько, спокойно пошел.
Ей просто необходимо было доказать, что Дима ей крайне нужен для учебы. Что он — великолепный рассказчик, и Жене пришлось бы очень туго, если бы не он, спокойно и очень толково ей все объяснявший. А какие проекты он придумывал и делал?! Она сама бы и в жизни до такого не догадалась! О том, что Дима еще и друг, да еще и единственный на всем белом свете, признаваться было страшно. Женя только чувствовала, что эту тему лучше обходить стороной. Особенно — после таких обидных намеков…
Игорь зашел в ее комнату, внимательно осмотрелся, кажется, не пропустил ни одной мелкой детали. И Женя сразу покраснела, вместе с ним заметив брошенную на стул ночную майку с мелкими глупыми бантиками. Раньше они ей казались очень милыми и нежными. А вот в присутствии Суворова резко потеряли всю свою прелесть. Девушка дернулась, было, чтобы спрятать белье подальше, но Игорь остановил:
— Оставь. Ничего я там нового не увидел. Пусть висит. Показывай, чем собиралась хвастаться. — Да так и застыл, ровно в центре комнаты. Даже руки на груди сложил, всем видом демонстрируя готовность смотреть и слушать.
И Женя, пряча нервозность и неуверенность, начала доставать и разворачивать папки с презентациями, вытащила гору грамот и наград, полученных на смотрах и олимпиадах, часть она получила сама, без всякой помощи, но сейчас это было неважно…
Игорь долго наблюдал за ее метаниями, молча, не перебивая, слушал истории о конкурсах и соревнованиях, никак не давая оценки… Потом перебил прямо на середине фразы:
— И все? Ты меня сюда притащила только за этим?
— Нет, конечно же! — Она опомнилась. Хлопнула себя по лбу. — Самое же интересное нужно смотреть на экране! Сейчас компьютер включу!
— Да что ты? — Легкое любопытство проскочило в его голосе. — Ну, давай, включай…
Он подошел ближе к столу, облокотился на спинку стула, почти навис над Женей… Так, что сердце заколотилось от волнения, щеки еще больше заалели, хотя, казалось бы, уже и некуда более…
Негнущимися пальцами она двигала мышку, щелкала по кнопкам и крестиками, запуская все новые слайды, что-то говорила, плохо понимая, что произносит… Близость Суворова действовала еще сильнее, чем просто его присутствие. Страшно было лишний раз вздохнуть…
— Жень, ты что, надо мной издеваешься? — Этот вопрос был первым, что она услышала за долгое время. Вывел ее из ступора мгновенно. — Ты реально за этой чепухой меня сюда привела?
— Ну, да… Я же вам сразу сказала… — Она даже рискнула повернуть голову и встретиться с Суворовым глазами. Близко. Очень близко и крайне опасно. Так, что с трудом проглотила ком, застрявший в горле.
— Женя. Ты ночевала у парня. Много раз. И будешь мне дальше рассказывать эти басни про учебу? — Злость, недоверие, какое-то веселое недоумение, что-то еще непонятное… Игорю явно не нравились ее ответы. — Ты меня за дурака держишь?
— Это вы меня держите неизвестно за кого! Я прекрасно понимаю все ваши намеки и вопросы, Игорь Дмитриевич! — Вспыхнула, зло глянула на него, и еще выше голову вскинула, развернулась к нему полностью. — Но вы абсолютно ошибаетесь!
— Это в чем же? Думаешь, сложно понять, чем девочки по ночам занимаются с мальчиками? — И усмешка оскорбительная, Обидная почти до слез.
— Несложно. Вот только, я этим не занимаюсь и никогда не буду! Можете даже не сомневаться. Кто угодно, только не я. — На последних словах выдохлась, договаривала почти шепотом.
— А если буду сомневаться? Чем ты от других отличаешься?
— Не нужно мне это все. Ни мальчики, ни дяденьки, ни дедушки. Ничего в этом нет хорошего! — Зря вообще завели эту тему, лучше бы Женя молчала и дулась, пусть бы Суворов думал про нее что угодно. Нельзя было об этом даже заикаться. Вот совсем нельзя! Но уже проговорилась…
— Так ты что у нас, больше по девочкам, что ли? — Искреннее удивление на лице Игоря дорогого стоило. Но догадка была еще смешнее, чем все предыдущие.
— Нет. Если вы про секс, — на этом слове запнулась, но быстро собралась, — то меня эти вопросы вообще не тревожат. Противно даже думать, не то, чтобы… Нет. Можете быть уверены, Игорь Дмитриевич. На сто процентов!
— Надо же… — Он протянул эту фразу как-то совсем иначе, не тем голосом, что говорил раньше. Как-то глубже, более… заинтересованно… — И что такого сделал этот Дима, раз все желание тебе отбил.
Суворов разогнулся, слегка отодвинулся, и теперь смотрел на Женю свысока. Разглядывал, будто впервые.
— А Дима здесь ни при чем, вообще-то…
— Оба-на! Сюрпризы так и сыплются… Ну-ка, давай, теперь подробно и по порядку…
— Нет. — В том, что делиться подробностями с Игорем не будет, Женя не сомневалась, ни на секунду. Она и себе-то не хотела, не позволяла вспоминать и думать об этом. Чтобы не сойти с ума от злости, жалости, отвращения к себе и людям… Ведь получалось, чаще всего, загнать нехорошие мысли подальше и жить, как будто ничего такого с ней и не было.
— Что это значит? Расшифруй. — Суворов, неожиданно, стал собранным и серьезным. Пропала и насмешка, и укор, и какая-то непонятная злость из глаз. Но сверлить ее взглядом не прекратил. Еще больше прожигал, не отпуская, не позволяя отвернуться, спрятаться.
— Это слишком личное и неприятное, Игорь Дмитриевич. О таких вещах никому не говорят. Ни матери, ни подруге. Даже на исповеди, наверное, не стоит. — Ей хватило смелости смотреть на Суворова прямо, не мигая, всем своим видом давая отказ. — А с вами, тем более, не буду.
Суворов задумался и замолчал, на какое-то время Жене показалось, что он сейчас рассердится и снова будет кричать и говорить гадости… Но она ошибалась: Игорь обвел взглядом комнату, будто что-то разыскивая, долго рассматривал диванчик, на котором лежали мягкие, девчачьи подушки в рюшах (Светкина прихоть, Женя такие никогда бы не купила), поморщился, а затем уселся прямо на него. Только этот розовый хлам подальше от себя отодвинул.
