— Умею. А что?
— Мне нужна помощница по хозяйству тоже. Сможете совместить?
— Я не уверена, что справлюсь с таким большим домом… И при этом буду успевать с основными обязанностями.
— Основных будет немного, не переживайте. — Ему пришло в голову, что готовить тоже кто-то должен. И вообще, заниматься тем, чем многие годы занималась Светка, а он даже не вникал, что именно делает сестра. Ему было комфортно — и достаточно. Сейчас хотелось бы такого же комфорта, но чтобы рядом не толкалась куча посторонних людей. Смешно: Игорь уже собирался уговаривать девушку, чтобы она осталась.
— Я могу попробовать, но вот за это не ручаюсь. — Ксения уже с совершенно другим интересом начала оглядывать помещение. Как будто хозяйским взглядом. Деловитая какая, надо же…
— Коля, пройдись с Ксенией по дому, найдите ей комнату поудобнее. Оплата будет в двойном размере от того, что вы обычно берете…
— Но…
— Вы приняты, Ксения. Не спорьте, пока я не передумал.
— Мне нужно остаться уже сегодня? — похоже, ее испугала скорость принятия решений. Вот сейчас девушка уж точно растерялась.
— Ну, а что я тут буду один делать? Помыться вот, например, решу… Залезу в душевую кабинку и буду ждать до завтрашнего утра, пока вы с Колей приедете и достанете меня оттуда?
— Я поняла вас. Когда подойти, чтобы помочь вам?
Игорь уже откровенно и весело рассмеялся.
— Ксения, вы реально решили, что я вот прямо сегодня покажу все свои причиндалы? Мы еще не на том уровне близости!
— Не переживайте, Игорь Дмитриевич, ваши причиндалы меня не интересуют.
Суворов с ухмылкой провожал взглядом девчонку, уходившую со спиной, прямой, словно палка. Очевидно, она так изображала свое оскорбленное достоинство, и это было смешно.
Похоже, Николай заслужил премию за свою находчивость и старательность…
Глава 8
Прошло несколько дней с момента встречи с Суворовым. В тот вечер они с Валерой вернулись домой, не нарушая молчания. Мужчина не планировал извиняться за свое поведение, а Женя не видела смысла что-то ему высказывать: понимала, что все его слова и поступки сознательны, хоть и казалось, что он просто поддался эмоциям в споре с Игорем.
Позже они тоже не возвращались к происшедшему. Валерий вел себя как ни в чем не бывало, задавал вопросы, шутил, о чем-то рассказывал. Пару раз где-то задержался допоздна: Женя слышала звук подъехавшей машины в глубокой ночи, когда крутилась, взбивая подушки, без всякого сна. Ее все больше душило и тяготило состояние вечной привязанности и зависимости от человека, который играл в свои игры, забывая посвящать ее в правила.
— Валера, я хочу с тобой поговорить. — Она долго готовилась морально, чтобы сказать эти несколько слов. Понимала, что звучат они театрально и нелепо, но ничего более подходящего не придумала.
— Я весь — внимание. — Он ответил с таким же театральным пафосом.
— Я хочу съехать. — Не стала объяснять причины и подробности своего решения. В конце концов, она взрослый человек, имеющий право жить так, как ему нравится. Давно уже не ребенок.
— Ради Бога. Я же тебе говорил, что в любой момент можешь перебраться в квартиру сестры.
— Нет. Спасибо. — Это далось ей труднее всего: было бы очень соблазнительным снова использовать готовое решение и не забивать себе голову лишними проблемами.
— А куда ты собралась? Обратно к Суворову, все-таки? Думаешь, раз он сейчас сирый и убогий, радостно распахнет объятья? — Валера, порой, показывал, что умеет быть намеренно жестоким. Женя прекрасно знала эту черту характера, но никак не могла привыкнуть: каждый раз было больно, как впервые.
— Почему он так тебе покоя не дает, Валер? Каждый раз, когда я говорю что-то, не пришедшееся тебе по душе, ты сразу вспоминаешь Игоря. Не надоело им тыкать постоянно? — Она завелась с пол-оборота, неожиданно для самой себя. Все, что копилось и тлело на душе долгими неделями и месяцами, внезапно вырвалось на свободу. — Я не виновата в том, что этот человек был в моей жизни. И был ее очень важной частью. А даже если и виновата, оправдываться не собираюсь! Во всяком случае, перед тобой!
Симонов сложил руки на груди и внимательно ее слушал, не перебивая. Не поморщился, не нахмурился. Никаким образом не выдал, что ему не нравится происходящее. Только глаза прищурил, будто пытался что-то в Жене разглядеть.
— Я нашла квартиру. С хозяевами договорилась. Завтра забираю ключи и переезжаю. — Спокойствие мужчины слегка остудило ее пыл. Позволило перейти от истерики к другому — более важному, о чем она и планировала поговорить. Ответов на свои вопросы не ждала: знала, даже если Валера и соизволит что-то объяснить, нет никакой гарантии, что он скажет правду.
— Вещи тоже будешь перетаскивать самостоятельно? Или, все же, разрешишь помочь? Насколько мое общество и помощь тебе опостылели? — Неужели в его голосе послышалась обида? Да нет, не может быть, показалось. Такие, как Симонов и Суворов, не обижаются. Они мотают себе на ус и просто вспоминают твои проступки при любом удобном случае.
— Ты не опостылел. Не передергивай, Валер. Я просто хочу, наконец-то, жить, как все нормальные люди.
— А сейчас живешь не нормально? Тебе не нравится? — Валера обвел рукой окружающее пространство. Намекая, что такая жизнь, в таких условиях, девушкам ее происхождения обычно и не снилась. А многие из них мечтали бы попасть на место Жени…
— Мне не нравится, что ты себя ведешь, словно я какая-то собачка. Или лошадка… Хочешь — заботишься и балуешь, таскаешь с собой, чтобы показать мир и меня продемонстрировать, а захочешь — пнешь под дых и даже «извини» не скажешь. — Наконец-то она смогла сформулировать свои претензии и произнести их вслух.
— Не передергивай. Я еще ни разу ничего такого не сделал, что могло тебе навредить.
— Моральные травмы не считаются?
— Тебе их нанес не я. Не перекладывай ответственность!
— Надо же, как мы заговорили… А ничего, что я пытаюсь помочь тебе вылезти из этого состояния? Это тебе в голову не приходило? — Он тоже начинал заводиться, повысил голос, зашагал по комнате. Только хвоста не хватало, чтобы он мог себя бить им по бокам, словно разъяренное животное.
— А я тебя о помощи не просила, Валер… — Женя ощутила, как сильно она устала. И от того, как сложно давался спор, и от того, что снова начало придавливать ощущение вины. Раньше — перед Игорем, который спас ее физически. Теперь вот — перед Валерой, который пытался спасать в эмоциональном плане. Девушку это ощущение уже до чертиков достало. — Может, я хочу сама с этим справиться? А ты постоянно лезешь и ковыряешь то, что только-только начало заживать?
Я тебе очень благодарна за многое, правда! И безумно рада, что оказалась именно у тебя, а не у какого-нибудь эгоистичного придурка. Ты для меня многое сделал, Валера…
