Я шла, глядя на заветный столик, и не заметила, как впечаталась в мужчину. Он на меня даже не взглянул, потеснил в сторону и пошел дальше, а я так и осталась стоять столбом. Потому что это был Саша! В толстовке и с капюшоном на голове, но точно он! Резко обернулась, высматривая его фигуру, но нигде не увидела. Пошла в ту же сторону: никого. Ушел из заведения? Или спрятался где-то? Зачем он здесь? Разведывает обстановку? Или…
Я затрясла головой, отгоняя непрошенную мысль. Да, я там, в доме, предавалась страхам о том, что на самом деле Саша за всем и стоит, но поверить до конца не могла. Наверное, в этом виновата дебильная тяга к нему. Не могу представить, что я влюбляюсь в мужчину, который ходит и направо-налево убивает людей. Влюбляюсь? В кого ты влюбляться собралась, Суздальцева? Совсем офанарела, что ли?
Я прошвырнулась по залу, но Сашу нигде не увидела. Зато, возвращаясь, увидела, как Джафар идет по коридору, в начале которого стоял охранник. Блин, там, видимо, кабинеты какие-то? Джафар зашел за одну из дверей, а мне оставалось только ждать, что еще делать? Только вот появление Саши заставило задуматься: а стоит ли мне вообще вступать сейчас в диалог с Джафаром? Мало ли что. Лучше уйти, приду в следующий раз, там видно будет.
Не успела я воплотить эту мысль в жизнь, как меня сграбастала чья-то здоровая рука. Я струхнула так, что приготовилась падать в обморок, но все же собрала остаток сил и посмотрела на моего захватчика. Охранник! Боже, что ему от меня надо? Попыталась вырываться, но он даже слушать не стал, протащил до какой-то комнатушки, в которой сидел еще один охранник, и пихнул на стул. Я села, поправляя очки. В солнечных выглядела бы глупо, потому купила еще обычные без диоптрий. Сердце стучало у горла.
— Вот, — указал на меня охранник второму, а я приготовилась-таки рухнуть в обморок. — Опять Перфильев пропустил малолетку. Он чего ждет? Чтобы нас всех посадили?
Второй охранник интереса ко мне не проявил, неудивительно: он в этот момент поедал бургер такого размера… Ну точно больше моей головы.
— Паспорт проверил? — все же лениво задал вопрос, повернувшись к нервно расхаживающему мужчине, меня сюда притащившему.
— Паспорт давай, пацан, — обратился тот ко мне.
— У меня нет, — то ли просипела, то ли пробасила я. Мужчины переглянулись, а я бросила взгляд на стену, и вот тут точно у меня все краски с лица ушли. Потому что на стене висело два портрета: мой и Сашин! Причем мой — в обычном виде, а не в том разукрашенном образе. И что-то мне подсказывало: портреты тут не для услады взора висят.
— Да выстави его, и все, а Перфильеву пригрози, — лениво высказался второй и откусил огромный кусок.
Первый снова схватил меня за руку, поднимая, отчего капюшон слетел с головы, потянув за собой кепку. Я быстро напялила ее обратно, и если первый внимания на это не обратил, то второй… Второй расширил глаза, перевел взгляд на портрет на стене, снова на меня. Только сказать ничего не мог: потому что во рту у него был кусман бургера.
Этим я и воспользовалась, вырвала руку и побежала. Прошмыгнула под рукой у охранника на входе, растолкав толпу жаждущих попасть внутрь, а через мгновенье уже бежала по парковке.
— Держи ее, — услышала голос, и в этот момент что-то шарахнуло совсем рядом.
От неожиданности я рухнула на колени, краем глаза зацепив сбоку зарево. Обернулась: окно на первом этаже выбито, языки пламени вырываются наружу. И даже думать не надо, что произошло: Джафар, по ходу, тоже почил.
Медлить было нельзя, и я побежала. Колени саднило, но мне было плевать. Потому что ситуация была полное дерьмо. Бежала, сколько могла, возле одного из домов, черт знает где, спустилась к подвальной двери, и прислонившись к бетонной стене, отдышалась. Так себе укрытие, но мне нужно немного времени.
Сил почти нет, в боку колет нещадно. Что же это выходит? Джафар приезжает в свое кабаре, идет в кабинет, а через несколько минут — бах! — ни кабинета, ни Джафара. И все это время рядом отирается Саша, мастер по взрывам. Боже, неужели это все-таки он? Самое поганое, что очень на то похоже.
А мне что теперь делать? Фотокарточки-то наши вместе висят, в связке. А после сегодняшнего взрыва, боюсь, как раз на меня и будут думать в первую очередь. Потому что Сашу не засекли, а я спалилась по полной.
Блин, ну обидно, правда. Как же так-то? Не мог он, что ли, вечерок переждать? У него там Люба под боком, в конце концов, нет, надо сразу на амбразуру.
Короче, выхода у меня не было — надо возвращаться. С ними небезопасно, но одной еще хуже. Я за день умудрилась вляпаться так, что мама не горюй. Не удивлюсь, если меня официально в розыск объявят.
Я рискнула и поймала тачку, доехала почти до выезда из города, а дальше не рискнула, там посты, вдруг всерьез проверять будут? Долго шла пешком, шарахаясь по кустам. Потом устроилась на ночлег в ближайшем лесочке. Вот вроде лето, а спать зябко. Так что через несколько часов уже двинула дальше, шмыгая замерзшим носом.
Мне повезло, словила машину с дедком, назвала деревню по соседству с той, что нужна была, он довез меня до места и даже денег не хотел брать. Но я все равно сунула. Добрые дела надо поощрять. До нужной деревни дошла пешком, оказалась там ближе к обеду, уставшая донельзя.
Забор казался неприступным. Даже щелочки нет ни одной, серьезно. Вдруг они уехали отсюда? И что мне делать тогда? Я обошла дом по периметру и снова замерла у ворот. Только хотела постучать, как мне в затылок уперлось что-то твердое. Ну прямо ни дня без приключений.
— Руки поднял, — услышала я голос Гарика и медленно выполнила приказание. Ладно, лучше до дома подождем, вдруг он нервный, выстрелит еще, потом будет страдать. Лишит мира такого хорошего человека. — Давай к калитке.
Он ее толкнул, она открылась, вот я феня, даже не обратила внимания, что не заперто. Тоже мне, боевая подруга, ага… Не вижу дальше собственного носа. Калитку Гарик запер, а мне сказал:
— Двигай к дому.
Люба с Сашей были в комнате. На мое появление встали, Гарик еще раз подтолкнул меня пистолетом куда-то под лопатку, чтобы я сделала шаг вперед. Я поморщилась — больно ведь. Ему потом точно стыдно будет.
— Какой-то пацан, — высказался Гарик, глядя на Сашу. Я подумала: мы друг друга стоим. Я калитку открытую не увидела, он свою олимпийку не признал. Идеальная пара бы вышла. Милый, а где мои очки? Не знаю, милая, давай поищем. Через сорок минут: а вот же они, на голове.
