Уже месяц я работала с утра до ночи. Убирала территорию, готовила еду, мыла посуду, стирала грязную форму, таскала привезенные продукты. Над нашим здоровьем не особо заботились. Подумаешь, кто-то надорвет спину или подвернет ногу. Заболевших можно в любой момент отдать обратно в работный дом, а там взять себе на замену более свежий и сильный экземпляр.
- Поторопись! - нетерпеливо прикрикнул Ирой и потянул меня за локоть.
Я прихрамывала. Не могла идти так же быстро, как он, и уже не пыталась стараться. Первое время еще высказывала свое недовольство. Но теперь надоело.
- Тебе повезло, Беглянка, - вдруг остановился мужчина и ткнул меня пальцем в грудь. -Сегодня приезжает Призрачный судья, поэтому твое наказание откладывается на завтра. Так бы работала у меня целую ночь до посинения, чтобы больше не повадно было сбегать. Чтобы мысли о побеге даже не посещали эту дурную голову. Как же ты надоела со своей свободой.
Пришлось прикусить губу, ведь так хотелось ответить. Но за каждую дерзость или промах здесь наказывали. Самых языкастых отправляли таскать тяжелые мешки или убирать отхожие места. Мне же всегда доставалась трудная работа, потому что я не хотела сдаваться и каждый день пыталась сбежать. Один раз даже удалось выбраться за пределы военного лагеря, однако меня быстро нашли и вернули обратно. После того раза я получила новое спальное место.
- Шагай, - толкнул меня Ирой и вскоре забросил в клетку для собак.
Если подумать, тут хотя бы были добрые соседи. Милый Гафи и очаровашка Ню, которые первое время долго рычали, но после оказались очень хорошими песиками.
За начальником закрылась металлическая дверь, и я тут же протянула руку в соседнюю клетку. Ладонь облизал влажный язык. На губах растянулась усталая улыбка, а из груди вырвался тяжелый вздох.
- Ты себя хорошо вел, Гафи? - начала я чесать за ухом злобную овчарку. - Никого сегодня не покусал?
Он потерся носом о мою руку, и послышалось шуршание с другой стороны.
- И тебя погладить? - подалась я ко второму другу.
Только они меня слушали. Молча поддерживали. Взирали умными глазами и будто сопереживали моей трагедии. Уже знали, что случилось с Джени и, наверное, потому подпустили к себе, чтобы утешить.
- Как думаешь, ее уже сделали Слепым дитем? - спросила тихо-тихо, и Ню гавкнул, словно отвечая на мой вопрос. - Да, определенно сделали. Считаешь, я зря каждый день пытаюсь сбежать? Понимаю, ничего не выходит. К тому же бросать вас ужас как не хочется. Но Джени... - голос надорвался, и я шмыгнула носом.
Слезы давно высохли. Я попросту устала страдать и жалеть себя, надеяться на что-то и верить в лучшее. Больше не повторяла утешающие слова. Просто пыталась, просто делала, просто рвалась на свободу, чтобы добраться до сестры и хотя бы облегчить ее участь. Ведь Джени уже не спасти.
Я упустила последний шанс.
И, наверное, больше никогда ее не увижу.
В Аркосе - городе, ближайшем от башни Видящих, - сейчас была зима. Приходилось постоянно кутаться в милостиво брошенный мне Ироем старый кожух. Но сегодня день выдался теплым. Девушки, тоже из работного дома, восхищались погодой, даже улыбались, подставляя лицо солнечным лучам, радуясь хотя бы таким мелочам. Лишь я не находила в этом никакой прелести, видя вокруг только мрачную серость, подтаявшие сугробы и чернь выглядывающей из-под снега земли.
Глянув на улицу, я еще пару минут поговорила с собаками, а после посмотрела на свою лодыжку. Недавний вывих давал о себе знать. Я неудачно перебралась через ограждение, пытаясь выбраться из военного лагеря, и подвернула ногу. Сейчас даже не собиралась проверять, как она. Знала, что ничего хорошего не увижу, потому оставила так, как есть, и улеглась на тюк соломы.
Меня больше ничего не заботило. Я устала. Вымоталась настолько, что больше не хотела бороться и даже жить.
Вскоре навалилась усталость. Я закуталась поплотнее и окунулась в один из своих кошмаров - событий из недавнего прошлого. Иногда меня посещала Джени, Марвин или тот пугающий шрамами на глазах Видящий. Реже - Эверард, на прощание разразившийся смехом. А сегодня...
После нескольких дней в лечебнице за мной пришли люди в зеленых одеяниях. Они накинули мне на плечи такого же цвета плащ. Грубо вывели под руки на улицу, а потом потащили в другой район города, где стояло возвышение и уже находились дрожавшие от холода девушки. Меня затолкали туда же. Защелкнули на запястье тяжелый наручник с цепью и поставили в очередь.
Никто не слышал моих слов. Они будто оглохли и не понимали, что я их хорошей семьи, что мой отец был знаменитым торговцем, что нельзя вот так брать и продавать меня кому попало. Я всю дорогу надрывалась, стараясь доказать это. Но по итогу оказалась на возвышении перед небольшой толпой людей, которые даже не хотели покупать такую, как я.
Бледная, говорили они. Слишком худая, твердили некоторые. Не приспособлена к тяжелому труду, такая точно ничего не умеет.
Я видела, как кривились мужчины. Не понимала, что во мне не так, хотя и не хотела быть проданной. От меня все отказались. А через пару дней в работный дом пришел Ирой и забрал всех оставшихся девушек.
Из сна меня вырвали усиливающиеся голоса. Я потерла правый глаз и подтянула колени к груди, не желая на них реагировать. Точно знала, что ничем хорошим это не обернется. Нет, военные не издевались над девушками. Они зачастую держались в стороне и занимались своим делом, однако ждать от них чего-то положительного точно не стоило.
- А здесь у нас псарня, господин, - прозвучало услужливо.
Скрипнули несмазанные петли. Послышались неторопливые шаги. Зарычали собаки, но быстро стихли.
- Почему у вас в клетке человек?
- Не обращайте внимания, господин судья, это Беглянка. За ней нужен глаз да глаз, иначе снова попытается улизнуть. Поселили ее здесь, под замком, чтобы больше не бегать по округе в поисках этой девчонки, - голос одного из военных звучал настолько приторно, что я поморщилась.
Обычно они разговаривали насмешливо, отпускали шуточки в сторону работающих девушек, почти никогда не предлагали свою помощь, очень редко заигрывали, что было им категорически запрещено. Мужчины здесь тренировались, бегали, стреляли, оттачивали навыки боя. Они были сильными и ловкими, что определенно мне не на руку. Как сбежать от тех, кто намного быстрее?
Я накрылась кожухом с головой, не обращая внимания на посторонних. Пусть смотрят и обсуждают. Подумаешь, сделали из девушки собаку. Меня давно перестало заботить положение вещей и мой не самый уютный ночлег. Остальные работницы спали в отдельной палатке. К слову, условия там были не намного лучше.
Псы почему-то продолжали тихо лежать на своем месте. Они вели себя смирно, хотя не очень-то любили посетителей и обычно встречали их громким лаем или протяжным рычанием. Только со мной и еще с двумя военными собаки нашли общий язык. Других же людей готовы были чуть ли не сожрать.
