Родившись чистыми эгоистами, безраздельными хозяевами маленьких вселенных с нами самими в центре, к сорока годам мы приходим закомплексованными невротиками и трудоголиками, затолкавшими свои планы, мечты и желания в тяжелый сундук с надписью «потом». И хотя принимать поздравления с днем рождения с каждым годом все грустнее, сундук «потом» никак не пустеет. Когда-нибудь, когда все долги будут выплачены, все дела переделаны, все дети вырастут, мы откроем его и разрешим себе наконец быть счастливыми. О том, как можно немного уменьшить тяжесть долга, – в следующем разделе. Запрет на счастье – типичная черта современного человека, на что указывает эффект Даннинга – Крюгера. Парадоксально, но в первую очередь от этого страдают более образованные, активные, целеустремленные люди, которым, как принято считать в западной культуре, и должен принадлежать этот мир.
Чувство долга как удобная лазейка
В каждом из нас идет борьба между чувством и долгом. Как правило, чем старше мы становимся, чем чаще долг побеждает. В детстве мы с удовольствием отлыниваем от своих обязательств и не выполняем обещания без особых угрызений совести. В зрелом возрасте мы, наоборот, чаще склонны отказывать себе в удовольствиях во имя долга. В целом чувство долга – штука, конечно, полезная. Александр Блок говорил о долге так: «Не забывай долга – это единственная музыка. Жизни и страсти без долга нет». А Конфуций считал, что «благородный муж знает долг, а низкий человек знает выгоду».
Следование долгу в обществе почитается за добродетель. Понятие долга пронизывает многие религии, где долг перед богом и людьми ставится непременно выше удовлетворения личных прихотей. Иными словами, о долге говорится либо хорошо, либо никак.
Но есть и другие точки зрения. Например, цитата Виктора Гюго: «Долг – это любовь к тому, что сам приказываешь себе. Долг – начало рабства, даже хуже рабства, потому что кредитор неумолимее рабовладельца: он владеет не только вашим телом, но и вашим достоинством и может при случае нанести ему тяжкие оскорбления». А Ницше утверждал, что «наш долг – это право, которое другие имеют на нас».
Но не задача этой книги – судить о том, приносит ли людям чувство долга осмысленность жизни или опустошенность. На этот вопрос каждый отвечает себе сам. В данном разделе я хочу лишь акцентировать ваше внимание на том, что чувство долга порой бывает очень удобным поводом не заниматься собственной жизнью.
Была у меня однажды знакомая, скажем Ольга, родившая двух дочерей в очень молодом возрасте. Вся ее молодость прошла под знаменем служения дочерям. У нее была специальность, но от карьеры она осознанно отказалась, работая библиотекарем на очень скромной ставке, так как она могла брать девочек с собой на службу и рабочий день в крошечной библиотеке был коротким. Личная жизнь у нее тоже не удалась – отец дочерей быстро исчез в неизвестном направлении, а новые постоянные отношения не сложились.
Но, как это обычно случается, дочери выросли, обе довольно рано стали жить отдельно и перестали нуждаться в маминой заботе. Более того, забота стала восприниматься девушками скорее как излишняя опека – дочери любили мать, но предпочитали видеться с ней не чаще раза в неделю. Но, оставшись одна в большой квартире, Ольга не стала сидеть сложа руки. Она нашла в глухой деревне, откуда были родом ее родители, старую женщину, рассудок которой окончательно и бесповоротно повредился много лет назад, еще в юности, вследствие тяжелой травмы головы. По утверждению Ольги, старая бабушка приходилась ей дальней родственницей, но даже у Ольгиной семьи это родство вызывало некоторые сомнения. Ольга привезла бабушку к себе и поселила в своей квартире, опустевшей после ухода дочерей в самостоятельную жизнь.
По словам очевидцев, особого восторга от переезда старая женщина не испытывала. Наверное, в квартире, где ее кормили и лечили, ей было безопаснее, чем в деревне. С другой стороны, в деревне она прожила больше 40 лет после несчастного случая, погрузившего ее рассудок во мрак, и, следовательно, как-то адаптировалась к одинокой жизни. Ольга тоже быстро устала от новых обязанностей, но везти обратно в деревню старушку уже было нельзя.
Спрашивается, что двигало Ольгой? Милосердие? Да, во многом так и было. Ольга добрая и отзывчивая, ее ни в коем случае нельзя упрекнуть в неискренности. Но, как это часто бывает, рука об руку с благородным порывом помочь старому человеку неосознанно шла внутренняя мотивация решить свои собственные проблемы. В данном случае Ольге нужен был объект заботы, более беспомощный, чем ее выросшие дети, в качестве уважительной причины, чтобы не задаваться неудобными вопросами о собственной жизни. Например, что не за горами пожилой возраст (в описываемом периоде Ольге было давно за 40), за ним старость, а она не только одинока, но и не имеет ни профессии, ни хобби, ни банковского счета. Она ни разу в жизни не была на море и не скопила капитала, который могла бы потратить на путешествия на закате жизни. Все это – неприятная реальность, столкновения с которой можно успешно избежать, если найти себе пристойный долг и гордо нести его, словно знамя. Таким образом, долг стал для нее удобным оправданием.
Родившись чистыми эгоистами, безраздельными хозяевами маленьких вселенных с нами самими в центре, к сорока годам мы приходим закомплексованными невротиками и трудоголиками, затолкавшими свои планы, мечты и желания в тяжелый сундук с надписью «потом».
Если вы думаете, что это исключительный случай, вы ошибаетесь. Один мой клиент долго не закрывал свой бизнес, который ему надоел и давно не приносил ничего, кроме убытков, лишь потому, что ощущал чувство долга перед сотрудниками. Но с сотрудниками можно расстаться по-хорошему, не сомневаясь, что они не останутся без куска хлеба в огромном мегаполисе, где у него был бизнес. Полагаю, долг был лишь официальной ширмой для страха опять начать все с нуля. А мой знакомый почти буквально надорвался на работе, чтобы накопить на учебу сына в дорогом престижном университете за рубежом, хотя и его жена, и сам сын были против этой затеи. Похожую специальность можно было получить в сотнях университетов мира, существенно дешевле или даже бесплатно, но знакомый настаивал на самом престижном. Думаю, он решал таким образом какие-то собственные задачи, изживал свои страхи или комплексы.
Результаты исследования, опубликованные английской газетой Independent, указывают, что в среднем британцы чувствуют себя виноватыми до 6 часов 36 минут в неделю.
В жизни каждого из нас есть долг. Мы ответственны перед детьми, перед родными, перед коллегами. Кто-то ставит превыше всего долг перед родиной. Но у каждого долга есть граница, пересекать которую опасно, в противном случае вы, как говорил Ницше, начнете принадлежать тому (или чему), по отношению к кому испытываете чувство долга. Даже долг по отношению к детям имеет свои лимиты. Тот факт, что вы родители, не является синонимом запрета на личную жизнь. Мои дети, к примеру, знают, что мой финансовый долг перед ними заканчивается с получением ими высшего образования – и дальше они обязаны решать вопрос доходов своими силами. Это не означает, что я откажусь помочь в трудную минуту, но рассчитывать они должны в первую очередь на себя.
