— Верховный жрец Тарра, — ответил мне мужчина, пристально всматриваясь мне в глаза. — Ты, наверное, издалека пришла. Хотя всё равно странно, что ты меня не узнала, ведь я регулярно езжу по Моривии, благословляю паству.
Хм, Тарр. Кажется, я слышала это слово совсем недавно. Что-то, связанное с камнями…
— Ты вчера так всех удивила, — решил похвалить меня мужчина, видимо, чтобы наладить контакт. — Есть в тебе что-то…
Он осёкся, прикрыл глаза, потом снова их открыл и уставился на меня каким-то странным, отдающим сумасшедшинкой взором. Потом его глаза прояснились, и в них снова отразился недюжинный интеллект. И доброта.
— Ты – особая, я это вижу. — Он выпустил мою ручищу из своих ладоней, поднялся, задумчиво почесал кончик носа.
«Прямо как мой папа, — мелькнула мысль. — Только у моего отца седины больше, у этого только виски посеребрены. А вот глаза похожи – карие, как шоколадка».
— Эх, как там мой папа с мамой? — вздохнула я, жалея, что не могу даже весточку им подать.
А потом испуганно взглянула на мужчину. Не сболтнула ли я лишнего? Вроде нет, ведь у местной девушки, в чьём теле я сейчас пребывала, наверняка тоже имеются родители.
— На время отбора с родителями видеться запрещено, — развёл руками Жрец. — Это правило ввёл лично я, чтобы уравнять всех претенденток. У кого-то отец – герцог, у кого-то граф, а у кого-то…
Он вопросительно посмотрел на меня, мол, а кто твой отец?
— Самый обычный человек, — выкрутилась я.
Потому что мой папа – инженер. Металлоконструкциями занимается. Не факт, что здесь такие имеются.
— Вот видишь, ты сама всё поняла, — одобрительно кивнул мужчина. — А теперь скажи, чем я могу тебе помочь?
— Эмм… — я замялась, пытаясь сообразить, что можно ему говорить, а что нельзя.
Переселение души. Как он на это отреагирует? Вроде бы он что-то почувствовал во мне, наверное, ту самую искру, но насколько сильно это может повлиять на его восприятие? Всё-таки моя ситуация более чем нетривиальная.
Нет, я пока не готова говорить о случившемся с кем-либо. Для начала нужно самой всё переварить. Успокоиться, привести себя в порядок, узнать окружающую обстановку получше. И самое главное – дожить до следующей ночи! Вдруг мне опять что-нибудь занимательное приснится?
— Я не взяла с собой ничего из одежды, — выдала я, зацепившись за мысль о том, что в порядок себя надо привести однозначно, каким бы ни было моё нынешнее тело. — Мы с подругами не рассчитывали, что пройдём хотя бы один этап, поэтому…
Я многозначительно замолкла, лишь развела руками.
Да, здесь я не блондинка, поэтому буду прикидываться глупой мускулистой брюнеткой. Что поделать?
— Ох уж эти девушки, — добродушно хмыкнул Жрец. — Хорошо, я передам гранд даме суть твоей проблемы. А сейчас всё же прими ванну, я распоряжусь, чтобы завтрак тебе принесли в спальню. Но имей в виду, такое послабление возможно только один раз, впредь будешь проходить отбор наравне со всеми.
Последние слова он произнёс строго, вновь напомнив моего отца.
— Хорошо. Разумеется! — кивнула, а сама еле сдерживала вновь подкатившие слёзы.
Так, хватит плакать! Надо взять себя в руки (вон они какие огромные!) и действительно привести себя в порядок.
Коннарт ван Хоннар
Весь остаток ночи Коннарт проворочался без сна, который никак не желал приходить из-за массы сумбурных мыслей. Да-да, у него, истового рационалиста, вдруг случился когнитивный диссонанс.
— Странно, почему она пришла на отбор в столь неприглядном виде? — вопросил он узкий серп луны, светивший в окошко. — Я бы понял, если бы она наоборот сменила облик в лучшую сторону, но так?
Монарх не выдержал – перевернулся на другой бок.
Перед его внутренним взором так и стоял нежный образ спящей девушки с карамельными волосами. В груди теплилось желание узнать, каковы будут её глаза, когда она проснётся. Наверняка голубые, как у него. Или зелёные.
— Если она шпионка, то по логике вещей, должна иметь либо красивую личину, либо нейтральную, — принялся рассуждать Коннарт. — Так она слишком выделяется, слишком дисгармонирует с внешним обликом. Тогда почему?..
Он всё-таки встал, подошёл к окну, под которым как раз проходила пара стражников ночного патруля.
— Хм… А если у неё несколько личин, и она сюда пришла вовсе не для того, чтобы выйти за меня замуж, а что-нибудь украсть…
Он задумался. В принципе, эта версия казалась вполне жизнеспособной, ведь в королевской сокровищнице имелось достаточно ценностей. И, сменив в одну из ночей страшную личину на нейтральную, эта якобы Жардетта сможет попробовать добраться до них. И если вдруг её увидят, то никак не соотнесут с этим ужасным обликом, который сейчас был у неё.
— Но почему не красавицей? — вновь вернулся он к предыдущей мысли, а потом сам же на неё и ответил: — Потому что тогда был риск мне понравиться, привлечь излишнее внимание. Глупость, конечно, я не из тех, кто клюёт на внешность!
На этом месте он приосанился, бросил взгляд на зеркало, отражавшее его идеальный образ. Нет, он никогда бы не нарушил древнейшее правило монархии жениться на равных себе. Да что там жениться, он и любовницу из простолюдинок побрезговал бы взять! Да ещё и девицу. Нет, такого он себе никогда не позволял, потому что несправедливо. Только вдовы, которым уже нечего терять. И только тайно.
В этом плане он придерживался выбранной линии: спокойствие, продуманность, справедливость.
Впрочем, возможно, дело было в том, что ни одна из девиц высшего сословия не производила на него настолько сильного впечатления, чтобы он решился изменить себе. Он и любовниц-то заводил исключительно по нужде, а не по велению сердца.
Сердце его спало, скованное льдом самоконтроля. До сегодняшнего дня.
О, эта возмутительная, ужасная, интригующая девушка вызвала в нём бурю чувств, начиная с недоумения и брезгливости, заканчивая изумлением и… мужским интересом. Исключительно тот образ, который проявился после воздействия на неё артефактом истинной сути.
— Кто же ты? И зачем сюда пришла? — вопросил он в очередной раз месяц.
