На всякий случай я бросилась в ванную, достала из шкафчика простую матерчатую салфетку, намочила её и принесла всё ещё воющему Бернулли.
— Доктор, у меня есть влажная салфетка, — взяла его за руку, вложила в неё тряпку.
Сама прикладывать не стала, мало ли. Вдруг поврежу? Пусть сам решает, ему виднее.
Бернулли тут же перестал кричать, а также наконец-то закрыл свои жуткие глаза. Второй рукой он нащупал влажную тряпочку, поднёс её к носу, видимо, проверяя, какой жидкостью я её пропитала.
— Вода, — подсказала я. — Из графина. Не знаю, кипячёную туда наливают или нет.
Кивнув, врач приложил, наконец, салфетку к глазам и вздохнул.
— Нужно позвать Раттарда и Жреца, — выдал он, наконец, конструктивное предложение.
Эх, провалилась моя попытка наладить отношения с местным врачом. Повредила ему глаза. Надеюсь, ненадолго! Везёт мне в последнее время, как утопленнице.
Раттарда на месте не оказалось, а вот Жрец явился довольно быстро. К тому времени Бернулли окончательно перестал страдать и даже попытался посмотреть на себя в зеркало. Его я сняла со стены в ванной и любезно принесла в комнату.
— И почему я не удивлён? — иронично проговорил служитель местного культа. — Так и знал, что ты себя ещё проявишь.
— Я не специально, честное слово! — Чуть не перекрестилась по привычке, но потом вспомнила и попыталась повторить тот жест, который вчера все делали.
Штирлиц ещё никогда не был так близок к провалу.
— Вижу, что не лжёшь, — хмыкнул он в ответ. — И от того мне особенно страшно.
Я не поверила ему ни на грамм. Страшно ему, как же. Вон всё лицо светится от любопытства, губы подрагивают в полуулыбке, а в уголках глаз прорезались лучики-морщинки.
— Не всем дано видеть божественный свет и не пострадать от этого, — глубокомысленно изрёк Жрец после внимательного осмотра уже не таких страшных глаз лекаря.
Он накрыл их своей ладонью, второй рукой прикоснулся к затылку Бернулли и что-то зашептал. Мне показалось, или прозвучало слово Тарр? После того, как Жрец убрал руки, глаза оказались полностью здоровыми. Я видела, как сужается зрачок от прямых лучей света, как взгляд прекрасно фокусируется, а ещё врач больше не морщился от боли.
С ума сойти! А ведь Жрец даже камушек не использовал!
— Что это было? — вопросил Бернулли, но Жрец ничего не ответил, только таинственно улыбнулся.
— В следующий раз, если с Жардеттой что-нибудь произойдёт, зовите сразу меня. — Он многозначительно посмотрел на «лакея», на горничную, а потом и на Бернулли. — Тебе, дитя моё, сегодня лучше отдохнуть, поесть творога с черничным вареньем.
Я сначала подумала, что это он мне говорит, но нет, дитём он назвал Бернулли. М-да, совсем забыла, что он здесь кто-то вроде Патриарха.
— А ты, милая дева, пойдём-ка в Храм, — он протянул мне руку. — Давно пора это сделать.
Мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться.
Впервые за всё время пребывания в этом мире (а казалось, что я здесь уже целую вечность!) мне довелось увидеть город во всей его красе. В прошлый раз улицы Эллии были переполнены, сейчас же в середине обычного дня она оказалась просто великолепна. Людей было немного, все отдыхали после обеда, лишь пару собак лежали в тени, высунув языки от жары. Порой пробегала стайка неугомонных ребятишек в этот раз гонявших чёрную кошку. Гибкой тенью она скользнула к высокому дереву, стоявшему неподалёку от обувной лавки, и триумфально мяукнула.
Я усмехнулась, правда, тут же запнулась о камень брусчатки. Нет, как тут всё-таки ухоженно, не сравнить с деревней, откуда родом Жардетта. Перед глазами тут же мелькнули небольшие избушки, пыльные дороги, а в нос ударил запах рыбы, которую любит ловить и сушить каждый уважающий себя житель Приморской.
А ещё коптить, жарить, печь, варить и солить.
Стоило мне вспомнить о рыбе, как на глаза попалась лавка с всевозможными морскими деликатесами. Кованая вывеска поскрипывала на ветру, с неё мне игриво подмигивал осётр. Прелесть!
Вот так, рассматривая узкие улочки, небольшие магазинчики с всевозможными товарами, уютные кованые лавочки, стоявшие под сенью цветущей черёмухи, добротные дома, я с каждым шагом влюблялась в этот город. Мне так сильно захотелось здесь жить, что я даже стала присматриваться к зданиям на предмет их приобретения. Ну а что, на первом этаже можно открыть медицинский кабинет, а на втором жить – вон здесь сколько вариантов! И вывеску у кузнеца заказать с изображением чаши и змеи.
Да, что-то меня занесло…
Тут бы разобраться, что к чему, как вообще выкручиваться, а не планировать покупку дома на деньги, которых нет. Но так хотелось помечтать! Я бы нашла парочку толковых помощников, обучила их, заказала бы инструменты, нашла бы добросовестного поставщика, чтобы покупать у него обезболивающие и обеззараживающие эликсиры. Да много чего бы сделала после того, как всё бы узнала. В конце концов, магов мало, а людей много. Уж нашлось бы мне местечко под моривийским солнцем.
Эх, жаль, что с Бернулли так получилось, пострадал парень ни за что. Интересно, почему он всё-таки повредил глаза? Кажется, Жрец говорил что-то о божественном свете, но причём здесь я?
Замечтавшись, я не сразу заметила, как мы достигли ступеней величественного Храма. Он возвышался надо мной, как телебашня. Шпиль, пронзавший небеса, навевал мысли об Останкино. Нет, тут явно такого не имеется, хотя было бы удобно: посмотрел пару дней ящик и более-менее понял, что к чему, а то память Жардетты довольно ограниченна. Не хватает специфических сведений.
Хотя, тут лучше всего подошёл бы не столько телевизор, сколько компьютер в доступом в интернет. Но чего нет, того нет.
Впрочем, рефлексировать по этому поводу оказалось совершенно некогда. Высокие колонны, гигантские двери, украшенные искусной резьбой, стрельчатые окна, разноцветные витражи – всё это великолепие захватило мой дух и поразило воображение. И то были лишь цветочки по сравнению с тем, что открылось мне за дверьми, причём створки начали растворяться сами по себе! К ним никто не прикасался, Жрец руками не взмахивал, даже глаза у него оставались прежними и никак не сияли.
Хотя, кто знает, как это всё у жрецов происходит? Я и магию-то увидела вчера в первый раз. Если бы не думала, что сплю, лысый хмырь от меня бы так просто не отделался!
Все мысли и о лысом маге, и об отмороженном короле выветрились, едва я вступила внутрь Храма. Да-да, именно так – с большой буквы. Показалось, словно я зашла не в здание, а в какую-то особую зону, где все чувства вдруг обострились. Кожу словно омыло прохладной волной, вызвав приятные мурашки, зрение стало предельно чётким, даже слёзы выступили от рези. Пришлось их закрыть, чтобы не ослепнуть от золотистого сияния, и тогда моё обоняние атаковали удивительные ароматы. Не сразу поняла, на что они похоже. Вроде бы не ладан, но тоже тягучее ощущение. Вкусное, я его даже рецепторами языка чувствовала.
