Отрывок из дневника Льва Милехина
Они попросту теряли драгоценное время, споря о том, кто должен отправится за осколками.
– Мы не можем идти всей толпой. Это нас только замедлит, – отметил Малахия.
Но Кацпер и Остия не собирались отпускать Серефина, а Рашид не хотел расставаться с Париджахан. Катя только усмехалась, когда ей предлагали остаться. Жанетта была единственной, кто не настаивал на участии в этом сомнительном приключении, но Малахия отказался оставлять ее на милость охотников за Стервятниками.
– Значит, идем все вместе, – сказала Надя, заканчивая дискуссию. – Кто знает, с чем мы столкнемся? Может, нам понадобится целая армия.
Присутствие Жанетты вызывало откровенную неловкость. Она уже давно заметила близость Кацпера и Серефина: Стервятница постоянно бросала на короля многозначительные взгляды, пока наконец не загнала его в угол, чтобы спросить, счастлив ли он.
– Жанетта, я с трудом верю, что тебя волнует мое счастье.
– Но это правда, Серефин, – в ее голосе звучала неподдельная грусть.
– Зачем ты это сделала?
Она замолкла, но не потому, что не знала, как ответить на его вопрос. Судя по всему, она много об этом думала.
– Я чувствовала угрозу со стороны Нади. Я с самого начала раскусила ее игру, и мне казалось, что ты не понимаешь, во что ввязываешься.
– Ты подумала, что я пьяный идиот, который отдаст страну нашим врагам только потому, что меня немного заинтересовала калязинская девушка, – закончил за нее Серефин.
– Ну да, – призналась Жанетта. – Я совсем забыла, насколько ты умен, потому что в Гражике ты казался совершенно другим человеком.
– Когда это ты видела меня за пределами Гражика… А, подожди. Я помню.
Она пробыла на фронте несколько месяцев, что было необходимой формальностью для ребенка аристократов, прежде чем ее вернули в безопасное место.
– На войне ты был просто великолепен, а когда вернулся…
– Превратился в пьяницу, – подсказал Серефин. – Я король, Жанетта, – мягко продолжил он. – Я сожалею, что у нас ничего не вышло, но ты меня предала.
– Он делает тебя счастливым? Тот солдат? – девушка пристально посмотрела на него.
Серефин подумал об уверенности Кацпера и его спокойной манере поведения, которая могла быстро перерасти в беспокойство. О слегка искривленной усмешке и шраме, пересекающем левую бровь. О его нескончаемых шутках и саркастичном чувстве юмора.
– Можешь не отвечать, – сказала Жанетта с легкой улыбкой. – Я рада за тебя, Серефин. Правда.
– Ты говорила со своим отцом? – спросил он.
Лицо Жанетты сразу же помрачнело.
– Нет, – тихо сказала она. – Он не хотел бы видеть меня такой.
Серефин не знал, что побудило Руминского выступить против короны: искреннее желание вернуть свою дочь или стремление захватить власть. Возможно, исчезновение Жанетты было всего лишь удобным предлогом.
– Какой? Ты прекрасна, как всегда, – весело сказал Серефин.
– А ты все такой же любитель флиртовать.
– Кацпер не возражает.
– Я бы не была так уверена, – с усмешкой сказала Жанетта, нежно сжимая его руку.
– Если мы вернемся домой, ты же знаешь, что мне придется сделать?
На мгновение ее лицо исказилось в агонии.
– Да.
– Жанетта, я должен был сделать это, как только занял трон.
– Знаю, – прошептала она.
– Я не могу повторить ту же ошибку во второй раз.
Она кивнула:
– Я понимаю, Серефин, понимаю. Мне нужно сохранить свою собственную голову. Отец должен сам ответить за свои ошибки.
– Ну, в любом случае, у меня нет полномочий тебя казнить. Это должен решать Малахия.
– Спасибо, Серефин, мне стало намного легче! – с сарказмом воскликнула Стервятница.
Они находились к северу от Комязалова и должны были двигаться на юг, но все дороги проходили в опасной близости от города. Серефин сомневался, что матриарх прекратила поиски Нади.
Надя бесстрастно рассматривала карту. Она изменилась с тех пор, как Серефин нашел ее в библиотеке наедине с обезумевшим Малахией. Он никак не мог понять, в чем дело, но она казалась усталой и печальной.
Малахия взгромоздился на стол.
– Я бы предпочел не ехать на лошади, – сказал он. – Я им не нравлюсь. И вряд ли они будут в восторге от Жанетты.
Серефин совсем забыл, что у Малахии были крылья, спрятанные с помощью магии, удерживающей его в человеческом облике. Были ли крылья у Жанетты? Он взглянул на нее. Стервятница кивнула, скривив губы.
– Все еще слишком много лошадей, – со вздохом сказала Катя, рассматривая карту.
– Что мне делать, если Малахия выйдет из себя? – спросила Жанетта, поворачиваясь к Наде.
– Ударь его так сильно, как только сможешь, – ответила она. Малахия осторожно коснулся синяка на лице. Он уже пожелтел, как будто появился не вчера, а неделю назад. – Ударь его изо всех сил, – не успокаивалась Надя.
– Надежда.
– Бей прямо в лицо, – услужливо добавил Серефин.
– Поняла! – радостно отозвалась Жанетта.
Надя улыбнулась Малахии. Что-то в ее лице дрогнуло, и Серефин почувствовал легкий приступ паники. Поза Малахии едва заметно изменилась. Его зрачки расширились, а в белки начала просачиваться чернота.
– Катя, насколько мы близки к цивилизации? – нервно спросила Надя.
Катя повернулась к ней. Лицо царевны побледнело, а ее рука потянулась к талии. Она раздраженно зарычала, когда поняла, что у нее больше не было реликвии. Костяной кинжал был надежно заткнут за пояс Серефина.
– Останови его, – рявкнула Катя. Серефин воспринял это как признак доверия с ее стороны.
Малахия с жадностью наблюдал за Надей. Каждый мускул в его теле был напряжен. Она подошла ближе, протягивая свою оскверненную руку. Малахия отскочил назад, его глаза снова приобрели голубой цвет, а из носа полилась кровь.
– Надя, я не могу, – прошептал он, и его когти впились в стол, раскалывая дерево. Что-то в его взгляде изменилось, и он замер на месте, как дикое животное. Повисла жуткая тишина. Серефин почувствовал неладное еще до того, как Малахия нанес первый удар, и оттащил Надю в сторону. Железные клыки сомкнулись с отвратительным лязгом, на пол брызнула кровь.
И он исчез за дверью.
– Ну уж нет, – пробормотала Надя, выбегая следом. На мгновение в зале стало тихо.
– Ну, я думаю, это решает… – начала Катя.
Серефин бросился за ними, и царевна разочарованно застонала. Когда он выбежал из крепости, Малахии нигде не было видно. Надя медленно ходила по кругу, закрыв глаза и бормоча что-то себе под нос. Сперва Серефин решил, что это заклинание, пока не разобрал впечатляющий поток ругательств на калязинском и транавийском. Сзади к нему подошла Париджахан.
