– Идем, – сказала Париджахан, проходя мимо Нади и Серефина. У него перехватило дыхание. Он знал, что Париджахан попала в ту же ловушку, что и все остальные, но она вела себя так, словно ее не трогали страхи простых смертных. Аколийка оставалась невозмутимой в любых ситуациях.
Черные волосы девушки были заплетены в свободную косу, а из ее лба торчали маленькие треугольные рожки. Она оглянулась на них через плечо. Ее серые глаза налились золотом, а зрачки стали уже, совсем как у змеи. Она ухмыльнулась.
– Я хочу спасти своего друга, – весело сказала она, направившись в сторону леса.
– Клянусь, она будет единственной, кто переживет весь этот кошмар, – пробормотала Надя и побежала за ней.
Было слишком поздно поворачивать назад. Серефин никак не мог избавиться от ощущения, что они идут прямо навстречу смерти, но все равно последовал за ними.
Сцена VI
Царевна Екатерина Водянова
Клирик, король и прасит исчезли за темными деревьями. После нескольких минут напряженного молчания Рашид раздраженно выдохнул.
– Ну уж нет, – пробормотал он. – Я никуда ее не отпущу, – с этими словами он убежал в лес.
Анна крикнула ему вслед, но Катя протянула руку, чтобы удержать ее. Это был его выбор.
– Неужели мы так просто позволим им уйти? – спросила Анна. – Ты же видела, это место меняет их. Я не думаю, что мы сможем выжить в этом лесу, но, честно говоря, даже здесь наши шансы оставляют желать лучшего.
Катя с сомнением посмотрела на небо. Она провела много времени, изучая все странное и оккультное, но никогда не воспринимала это со всей серьезностью. Солнце потускнело, словно кто-то заслонил его, отбрасывая длинную тень. Как скоро весь мир погрузится во тьму?
Царевна стиснула зубы. Она не собиралась умирать здесь. Она этого не допустит. Ее время еще не пришло.
– Мы будем просто ждать? – спросила Остия, садясь достаточно близко, чтобы их бедра соприкоснулись. После минутного раздумья она взяла Катину руку и нежно поцеловала ее ладонь.
Это согрело замерзшее Катино сердце. Здесь было так холодно.
Остия провела большим пальцем по тыльной стороне ее ладони.
– Я беспокоюсь о Серефине, – прошептала транавийка.
– С тех пор как он освободился от Велеса, ему стало намного лучше, – сказал Кацпер.
– Да, но… – она медленно покачала головой. – Он сильно изменился.
– Как и Надя, – сказала Анна.
– Думаю, мы их больше не увидим, – на глазах у Кацпера выступили слезы.
Остия сжала Катину руку и поцеловала ее в висок, а затем встала и обняла Кацпера. Кате было интересно, давно ли эта троица знает друг друга. Несмотря ни на что, Серефин был очень харизматичным человеком. Царевна не сомневалась, что с ним пыталось сблизиться множество людей, но преуспели только эти двое.
– Оставайся здесь, – решительно сказала Остия. – Я не могу потерять вас обоих.
– Мы не можем потерять Серефина! – воскликнул Кацпер.
На лице транавийки появилось мрачное выражение.
– Нет, не можем. Но если он этого не сделает, мы все равно его потеряем.
Кацпер согнулся, уткнувшись лицом в плечо Остии.
Что-то в воздухе резко изменилось. Катя нахмурилась и потянулась за мечом. Стервятница, которую она так старательно игнорировала все это время, подняла на нее взволнованный взгляд.
– Что такое? – ее калязинский был удивительно хорош. В нем не было и намека на транавийский акцент.
Анна подняла голову:
– Я тоже это чувствую.
На них давило что-то тяжелое, удушающее. Земля дрожала, как будто что-то очень большое пробивало дорогу наверх.
– Что произойдет, если Малахия доберется туда первым? – спросила Жанетта.
Катя молча покачала головой:
– Чирног – это энтропия. Конец света.
Небо темнело с ужасающей быстротой. Солнце тускнело с каждым вдохом. Катя сжала рукоять меча вспотевшими ладонями.
– Остия?
Остия пробормотала что-то в знак согласия. Она все еще держала Кацпера за руку, но ее взгляд был устремлен в небо.
– Помнишь, как на Воци-Доворик напала армия мертвецов?
– Я бы предпочла этого не вспоминать.
На горизонте появились темные очертания. Мышцы, сухожилия и плоть повисли на груде костей, образуя тело. Множество конечностей и бурлящий хаос в искаженной, человеческой форме. Странное создание было еще далеко, но Катя знала, что ему не понадобится много времени, чтобы добраться до них.
– Никогда не думала, что скажу это, но мне очень жаль, что вы больше не можете использовать магию крови, – сказала царевна.
Остия отползла от Кацпера и поднялась на ноги. На поясах обоих транавийцев весели их книги заклинаний. Забытые и бесполезные.
– Мне тоже, – ответила Остия.
Вдалеке поднялась еще одна фигура. Огромное и непостижимое подобие жизни вперемешку с чистым ужасом. Раздался скрежет зубов и по белоснежным костям потекла кровь. Сначала они появлялись по очереди, но в одно мгновение их стало слишком много. Это больше не было кладбищем.
– Насколько ты религиозна, Катя? – спросила Анна. Ее голос звучал слишком добродушно для до смерти напуганного человека.
– Я подумываю совершить непростительное богохульство, – ответила царевна.
– Да, – согласилась Анна. – Я тоже.
47
Малахия Чехович
«Рослав наблюдает за Чирногом из тени: пока один из них страдает от голода, другой им наслаждается».
Волхожникон
«Ты говорил, что повлиять на нее будет легко», – прошипел он… самому себе? Или нет, это Чирног шипел на него. Малахия все еще был отдельным существом, но от него остались лишь маленькие кусочки. Жалкие крохи.
«Она может слышать мои песни. Песни моих сородичей. Она – сама тьма и святость, она может уничтожить этот мир! Упрямая девчонка. Почему она не слушает?»
Чирног, самоуверенный и высокомерный, был тем, кто заговорил с ней, взывая к ее эмоциям и уязвимости Малахии. Он потерпел неудачу.
Ее тьма, какой бы захватывающей она ни была, никогда не шла по пути разрушения. Если бы это было так, Транавия превратилась бы в пепел еще год назад. Малахия и Серефин были бы мертвы. Святилище, где ее предали, было бы стерто с лица земли. Надя никогда не стала бы слушать Чирнога.
Но Чирнога это не волновало.
Малахия отступил. Впервые в жизни он был готов признать, что ему не выиграть этот бой. У него остался только один путь. Еще больше хаоса. Еще больше боли. Это все, что он знал.
