Серефин задавался вопросом, успокаивались ли они когда-нибудь.
– Я наконец нашел то, что искал, – прошептал он. – В тот момент мне казалось, что я впервые поступаю правильно.
– О чем ты говоришь? Что ты искал? Ты сделал это ради могущества? Я пытаюсь тебя понять.
– Я не знаю. Конечно, в нем была сила, если ты об этом.
Серефин никак не мог избавиться от ощущения, что сотрудничать с культом и делать то, чего хотел Чирног, было бы неправильно. Им следовало остановить древнего бога, а не помогать ему.
– Малахия, когда Чирног свергнет божественную империю Калязина, наступит наша очередь. Ты же знаешь, что он не остановится. Все обратится в пепел, и ты не сможешь обернуть это себе на пользу.
– Я не могу остановить его, – прошептал Малахия, уронив голову на руки. – Я не хочу его останавливать.
Хаос принял облик юноши, который желал уничтожить мир до самого основания. Серефин не знал, как остановить эту разрушительную энергию, но у него было плохое предчувствие, что ему все равно придется найти способ это сделать.
– Я отказываюсь верить, что у тебя нет никакого плана.
Малахия молчал, пока напряжение в его плечах слегка не ослабло.
– Я собираюсь подыграть безумным идеям этого культа и разорвать их на куски, как только они проявят слабость.
Серефин не ощутил ни капли облегчения.
23
Надежда Лаптева
«Маржене хорошо знаком вкус крови».
Записки Влодзимежа
Когда-то на месте Комязалова были болота.
Надя даже не догадывалась об этом, когда они обсуждали Златану и ее болотных ведьм. Это объясняло, почему Виктор поехал с ними, и она не могла понять, как относиться к молодому боярину. Он напоминал ей одного славку, с которым она общалась в Гражике: недальновидный, отстраненный и совершенно несносный.
– Этот город построен на человеческих костях, – пробормотала Париджахан, когда они подъезжали к Комязалову. К счастью, Катя ее не услышала.
Мост, ведущий в город, был по-настоящему огромным. Он выдерживал вес множества экипажей и повозок, а прямо под ним скрывалось болото, которое вселяло в Надю нешуточное беспокойство. Ей казалось, что оно выжидает подходящего момента, чтобы навсегда похоронить город под толщей зеленой тины. Как далеко распространялась сила Залатны? Как бы богиня отнеслась к тому, чтобы ее болота осквернили подобным образом?
Но это было бы всего лишь еще одной катастрофой в череде надвигающихся бурь. «Череда мелких несчастий», – говорила Катя. Совсем скоро они начнут случаться не по очереди, а одновременно, и тогда их будет не остановить.
Но у Нади не было времени на раздумья. Как только они въехали в город, ее оглушила какофония звуков.
– Здесь еще хуже, чем в Гражике, – сказала она Париджахан.
Аколийка бросила на нее сочувственный взгляд. Надя, выросшая в монастыре, всегда начинала нервничать, как только они оказывались в любом поселении чуть больше обычной деревни.
Вдоль широкой дороги выстроились яркие деревянные здания. Вокруг сновали десятки людей, прибывших из самых отдаленных уголков Калязина, о которых Надя даже не слышала. Они прошли мимо группы людей, одетых в яркие кафтаны. На одежде мужчин были вышиты волки, а женщины украшали волосы разноцветными платками, совсем не похожими на Надин, сделанный из более простой и дешевой ткани.
Проследив за ее взглядом, Катя тихо фыркнула:
– Челнянцы. С запада. Обычно они не забираются так далеко на восток. Слишком много религиозных различий.
Надя подняла брови. Катя ответила ей таким же взглядом и пожала плечами.
– Может быть, они поклоняются тем же богам, но называют их другими именами. Думаешь, Церковь будет в этом разбираться?
Нади с жадностью рассматривала все, что ее окружало. Жарцы, прибывшие с юга, звенели монетами, которые украшали их одежду. Северные мужчины с орлами на плечах носили цветные шубы, которые сразу выделяли их из толпы. Это было яркое напоминание о том, как мало Надя знала о своей собственной стране. Многие калязинцы знали о войне лишь понаслышке, а их земли не заливала кровь. Может быть, им было все равно, кто выиграет. Может быть, Катя была права и все они поклонялись одним и тем же богам под разными именами.
Надя этого не знала. Ей рассказывали только ту информацию, которая была выгодна Церкви, а Алена сказала, что все действия богов зеркальны.
Это тревожило. Некоторые явления были слишком странными и непостижимыми, а некоторые вопросы должны были остаться без ответов. Что, если они сами создали весь этот хаос?
Мимо них проехала группа людей на самых лучших лошадях, которых Надя когда-либо видела. Катя заметно напряглась.
– Аэции, – пробормотала она. – Интересно.
Надя сразу поняла, что это не сулит ничего, кроме новых неприятностей. Хоть что-то она знала наверняка.
Она разволновалась еще больше, когда они добрались до большой каменной стены. Девушка поняла, что все увиденное ею раньше даже не было настоящим городом. Для нее это было непостижимо. Все эти люди, животные и отвратительные запахи, смешанные с ароматом свежего хлеба.
– Если я заявлюсь в вашей компании, у придворных будет слишком много вопросов, – сказала Катя. Дворец уже виднелся вдалеке: огромное сооружение с высокими куполами. – Надя, ты пойдешь со мной. Виктор, сделаешь мне еще одно одолжение?
– Думаю, мой дом сможет вместить нескольких гостей, – ответил Виктор, явно предвосхищая ее вопрос. – Это вряд ли можно назвать одолжением, Катя.
Катя похлопала Остию по руке:
– Держись подальше от посторонних глаз. Я бы предпочла скрыть твое присутствие.
Остия нахмурилась:
– И почему я еще не сбежала?
– Чтобы лишиться моей изысканной компании? Ты бы так не поступила.
Катя наклонилась, чтобы поцеловать ее в щеку, и Остия страдальчески закатила глаза, но, как только транавийка отвернулась, чтобы пойти вслед за Виктором, на ее губах расцвела мечтательная улыбка. Париджахан явно не хотела расставаться с Надей, но царевна не хотела слышать никаких возражений.
– Учитывая нынешнее состояние твоей страны, последнее, что мне нужно, – это послания от Траваша, который требует вернуть тебя обратно, – объяснила Катя. В конце концов, рассерженная Париджахан последовала за Виктором и Рашидом.
– Мы остановимся во дворце? – пискнула Надя, еле поспевая за Катей.
– Очевидно, – бросила царевна, обернувшись через плечо.
Почему Надя тоже не могла остаться у Виктора? Ей не нравились дворцы. Очень большие, очень многолюдные, а еще в них очень легко заблудиться.
