– А ты знаешь другие способы?
Она пожала плечами:
– Меня учил старый Стервятник, который увлекался рассказами об аколийской и аэцийской магии. Он постоянно платил непомерные суммы за то, чтобы книги из Руменвача контрабандой переправлялись через границу. Магия повсюду, и она такая разная. Но в Калязине любое отступление от догматов Церкви считается ересью, а в Транавии никто не понимает, зачем использовать что-то помимо магии крови, если она такая могущественная. У нас есть Стервятники – живые доказательства того, как далеко может зайти человек, жаждущий силы. Может быть, в других странах тоже есть свои Стервятники.
Остия закрыла книгу заклинаний.
– Я сомневаюсь, что Виктор оценит наши эксперименты, но, если вы хотите, мы можем посмотреть, что вы так долго прятали.
Рашид взглянул на Париджахан. Это было почти инстинктивное движение. Ему предстояло сделать собственный выбор, но они так долго шли по этому пути рука об руку. Он хотел убедиться, что она готова ко всему, что бы ни ждало их впереди.
Париджахан старалась скрыть свои эмоции, но ей это не удалось. Он заметил, как в ее глазах промелькнул страх.
– Я все равно не смогу тебя остановить, – сказала она. – Я знала, что этот день настанет. Просто боюсь, что ты привлечешь к нам лишнее внимание.
Остия заправила черную прядь за ухо и поправила повязку на глазу.
– У нас нет времени на сомнения, – сказала она. – Не притворяйся, будто ты не видишь, что Надя, – транавийка сделала выразительный жест в сторону клирички, – борется из последних сил, потому что она и эти проклятые мальчишки сделали что-то непоправимое. Ты действительно думаешь, что Акола пошлет сюда людей, когда на горизонте маячит угроза тотального уничтожения?
– Ты даже не представляешь, на что Акола готова пойти ради ресурсов, которые, как они думают, по праву принадлежат им.
– О какой части Аколы ты говоришь? – уточнила Остия. – Судя по вашему акценту, вы из разных областей страны.
Рашид всегда считал Остию гораздо более проницательной, чем казалось на первый взгляд, но он был удивлен, что она могла заметить различия между ним и Париджахан. Обычно северяне не придавали значения таким мелочам. Однако этого следовало ожидать. В конце концов, она была правой рукой короля. Остия играючи флиртовала с девушками и относилась к окружающему миру с подчеркнутым пренебрежением, но все это было ишь маской, чтобы никто не мог заподозрить в ней опытного шпиона.
– О Паалмидеше, – ответила Париджахан, слегка нахмурившись. – А он из Янзин Задара.
Брови Остии взлетели вверх:
– Правда?
– Честно говоря, я очень удивлена, что до вас дошли новости о наших внутренних трениях.
– У нас есть общая граница с Аколой, и мы не можем игнорировать назревающую гражданскую войну, – ответила Остия. – К тому же тебе не стоит беспокоиться. Им потребуется целый год, чтобы забраться так далеко на запад.
Париджахан не выглядела обнадеженной. Остия снова повернулась к Рашиду.
– Закрой глаза, – приказала она.
Рашид вздохнул и подчинился.
– Хорошо, мы будем действовать осторожно. Я не хочу разнести дом этого надутого боярина. С другой стороны, кому какое дело. Начинаем.
29
Надежда Лаптева
«Златек окутал поле битвы своим молчанием и поселил ужас в сердцах людей».
Писание богов 44:867
Надя старательно заплетала волосы в косу, чтобы произвести хорошее впечатление. Девушка не планировала разговаривать с матриархом, потому что знала, к чему это приведет, но она собиралась покопаться в библиотеке собора, и ей хотелось хорошо выглядеть, проскакивая прямо под носом у церкви.
Катя жаловалась, что все это слишком походило на военную стратегию: кто угодно мог оказаться врагом и нанести неожиданный удар исподтишка. Но в Комязалове можно было найти ответы, и Надя не собиралась сдаваться. Ей нужно выяснить, кем была та женщина, которая дала Косте кулон Велеса и предупредила его о Наде. Боги, что, если бы она не пролила кровь на этот проклятый амулет? Если бы она просто исполнила план и убила короля?
Но этот план был придуман человеком, который отчаянно рвался к власти, и даже если бы она не использовала силу Велеса, Малахия все равно бы добился своего.
Хотя без ее помощи он бы никогда не оказался в том единственном месте, где мог убить бога.
Все это было бессмысленно. Ей нужно остановиться. Надя опустила руки, бросив заплетать косу, и откинула голову назад.
Она что-то упускала. Слишком много деталей, слишком много переменных. Куда делся Серефин? Что с ним случилось? Она знала, что он выжил и что Велес все еще был с ним, а значит, Серефин так и не смог избавиться от надоедливого бога. Забавно, что они все оказались такими жалкими неудачниками: каждый облажался по-своему.
Они разослали сообщения на фронт, а Катя использовала свою странную, слабую силу святых, чтобы поговорить с другим Voldah Gorovni, но никто не знал, где искать Серефина.
Надя спрашивала себя: может, он просто сдался? Это было в его духе. Она присутствовала на его коронации, и это был единственный момент, когда ей показалось, что, возможно, этот юноша мог бы стать королем. С тех пор Серефин успел доказать, что он всего лишь мальчишка, которого интересуют всего две вещи: напиваться до беспамятства и убегать от собственных проблем.
А это значило, что война никогда не закончится. Никто в этом проклятом Гражике не хотел мира. Придворным было плевать на разграбленную землю, на умирающих солдат, на детей, которые отправлялись на фронт и возвращались домой калеками – если вообще возвращались.
Надя поделилась этим с Катей, но та, как всегда, отмахнулась от ее опасений. Она подозревала, что царевна приходила в ужас от одной мысли, что Серефин мог умереть или отречься от престола. Он был единственной надеждой на мирный договор.
«Мирный договор, который он никогда не подпишет, учитывая, что я натворила», – подумала Надя, глядя в высокий деревянный потолок. Не надо было слушать Марженю. Уничтожение магии крови было ошибкой. Даже если бы они нашли Серефина, это принесло бы им еще больше проблем.
Она знала, какую тьму скрывает король Транавии. Он и его брат были похожи гораздо сильнее, чем кто-либо мог себе представить. Серефин скорее захочет отомстить, чем подпишет договор после того, как Надя причинила его стране такой тяжкий вред.
Надя потеряла равновесие и ударилась бедром о комод, выронив расческу из рук. Она тяжело вздохнула.
Серефин и раньше ее удивлял. Может быть, он удивит ее снова. Она скучала по этому забавному парню, искренне сожалея о том, что принесла ему столько горя.
«Транавийцы это заслужили», – она вздрогнула, услышав в своей голове чей-то голос, и ей потребовалось мгновение, чтобы понять, кому он принадлежит. Казимера. Богиня, которая очень редко разговаривала с клиричкой.
