Дороги назад уже не было.
Перед ним была обыкновенная женщина. Она жила отдельно от своей деревни. Местные жители подозревали ее в колдовстве, но слухи были не настолько серьезными, чтобы устраивать проверку. Малахия отчаянно пытался остановиться, но он уже не управлял собой.
«Ты так яростно сопротивляешься, как будто тебе не все равно, – заметил Чирног. – Как будто это не ты убил тысячи невинных».
Малахии нечего было возразить. Он знал о своих грехах. Но теперь все изменилось.
Но у него не было выбора, и он не мог отвести взгляд. Больше всего на свете он хотел забыть о предвкушении крови на своем языке, забыть крики ужаса и те захватывающие ощущения, которые даровала безграничная власть, но пение всегда оказывалось сильнее. Оно было постоянным и мучительным, проникало в его кости, и Малахии хотелось соскрести с себя кожу, чтобы избавиться от него. И поэтому он сдался.
Что-то в их крови взывало к Малахии, и он хотел большего, столько, сколько позволило бы ему насытиться. Что будет, если он окончательно сдастся? Где это все закончится?
Скорее всего, во тьме. Он знал ответы. Как долго Чирног будет натравливать его на случайных, невинных людей?
Сколько времени пройдет, прежде чем он будет готов…
Серефин, благословленный и могущественный. Сколько времени пройдет, прежде чем Чирног решит, что ему нужна эта странная сила звезд, мотыльков и лесов, которая незаметно оберегала Серефина? Его брат избавился от древнего бога, а вот у Малахии ничего не вышло. Как скоро Чирног захочет отомстить?
По крайней мере, Нади больше не было в живых. Чирног никогда не сможет навредить ей руками Малахии.
Он все еще не мог проснуться. Не мог вернуться. Он сидел в луже крови на грязном полу крошечной хижины, принадлежавшей одинокой женщине, и прислушивался к отдаленным голосам. Вся деревня проснулась от ее крика.
Серефин Мелески
Серефин подхватил Надю, когда она упала. Она была слишком легкой, как будто ее кости состояли из воздуха. Он выдохнул, бросив еще один взгляд на темнеющее небо.
– Ну что, царевна? – спросил он.
Катя побледнела.
– Я… мне знакомо это чувство.
Серефин прекрасно понимал, что происходит. Обернувшись через плечо, он сплюнул на землю сгусток крови. Воздух казался тяжелым. Вокруг витало так много магии, что ее можно было попробовать на вкус.
– Они не посмеют, – прошептала Катя.
Серефин аккуратно устроил Надю у себя на руках. Ее глаза затрепетали под тонкими веками, и вдруг все ее тело застыло от напряжения.
– Проклятье, – сказал Серефин и опустился на одно колено, положив Надю на камни внутреннего двора. В тот же момент рядом оказался Кацпер.
– У тебя случались похожие приступы, – сказал он.
– Да, но я думал, что если кто и справится со всей этой божественной чепухой, так это Надя, – ответил Серефин.
Калязинская девушка в смятении опустилась на колени рядом с Надей. Париджахан прошептала что-то на ухо Кате и торопливо удалилась со двора.
– Позови Евгения, – рявкнула Катя, поворачиваясь к Миломиру. – Я понятия не имею, сколько у нас солдат, но хочу, чтобы они были готовы. Найди Данилку или еще кого-нибудь из моего ордена. Мне нужны все, все до единого.
Серефин положил голову Нади себе на колени, чтобы она не поранилась.
– Серефин? – позвала Катя.
– Я занят, – ответил он. Царевна обхватила его лицо и присела на корточки рядом с ним.
– Я могу тебе доверять?
На мгновение он уставился на нее, прежде чем поднять глаза к небу.
– Катя, дорогая, я не собираюсь воспользоваться ситуацией и захватить твою столицу, если ты об этом.
– Именно об этом я и говорю, – она посмотрела наверх. – Твоих рук дело?
– Нет. И мне кажется, что он здесь тоже ни при чем, хоть я и не знаю наверняка.
– Ты так сильно ему доверяешь?
Серефин колебался. Он не должен был доверять Малахии. Но он искренне верил, что его брат не имел к этому никакого отношения.
– Да.
Катя взглянула на Надю, и ее лицо побледнело.
– Что она такое?
Темное пятно на руке Нади поползло вверх, завилось на ключице и дошло до щеки. У нее на лбу открылся глаз, а затем она распахнула свои глаза с молочно-белыми, невидящими зрачками. Ее позвоночник выгнулся дугой, а тело содрогнулось в конвульсиях.
– Понятия не имею, – пробормотал Серефин. – Но кроме нее нам не на кого надеяться.
«Кроме нее и Малахии», – добавил он про себя.
Катя явно колебалась, не зная, что ей делать, но потом все-таки вскочила на ноги и убежала.
Серефин и Кацпер обменялись взглядами. Раньше они бы ни за что не упустили такую возможность. Калязинцы оставили трех самых могущественных транавийцев во дворе своего дворца без всякой охраны.
Но у них больше не было магии, а Серефина интересовали всего две вещи: как уберечь Надю и пережить надвигающуюся катастрофу.
– Это Стервятники? – неуверенно спросила Остия.
Серефин поморщился и кивнул.
– Но… – Остия не договорила.
– Малахия сказал, что он мог бы восстановить контроль над орденом, если бы вернулся в Транавию, – тихо сказал Кацпер. – И его здесь нет. Значит, они пришли не за ним.
Серефин посмотрел на него:
– Руминский.
Он колебался. Руслан все еще смотрел в небо с восторгом на лице, и Серефин молча кивнул в его сторону. Кацпер нахмурился.
Надина кожа была горячей на ощупь. Мотыльки Серефина взвились в воздух, подпитываясь его тревогой. Он ненавидел ощущение собственной беспомощности.
– Зачем? – спросила Остия.
Серефин закрыл глаз.
– Чтобы захватить не один трон, а сразу два. Кто сказал, что они не знают, где я нахожусь? Двух зайцев одним выстрелом.
Остия выругалась.
– Я могу и ошибаться, но… – Серефина прервал сдавленный крик, вырвавшийся сквозь стиснутые зубы Нади.
– С ней такое уже случалось? – спросил он, обращаясь к Остии, которая опустилась на колени напротив него.
Девушка покачала головой:
– Она странно себя вела, но ничего подобного еще не происходило.
Что же случилось с Надей на той горе? Серефин взглянул на Остию:
– Я должен ей помочь?
Остия склонила голову набок. Анна резко выдохнула, но Серефин не обратил на это внимания.
– Ты провела с ними несколько месяцев, поэтому я задаю тебе этот вопрос.
