«Кто ты?» – спросила она.
«Нирокша. Ты же меня знаешь. Ты всегда меня знала. У меня тысяча имен и тысяча лиц, хоть я и закована в цепи. Рука Маржени так долго закрывала твои глаза, рот, уши, чтобы ты не видела, не слышала и не знала. Когда-то она тоже была моей. Когда-то они все были моими. Но она пошла другим путем и скрыла от тебя твою истинную сущность».
Над ее головой всегда висел вопросительный знак, но она никогда об этом не задумывалась. Она была одной из многих сирот и никогда не интересовалась своими родителями, потому что это казалось глупой затеей. Но теперь Надя не могла не думать о них. Откуда она взялась? Было ли ее появление результатом случая или проведения, смешением двух разных миров, ни одному из которых она никогда не принадлежала?
«Ты выпустишь меня, дитя тьмы, дочь смерти. Ты скована смертностью, но могла бы вырваться на свободу. Прими божественность своей крови».
Надя уперлась кончиками пальцев в золотой пол, который треснул от ее прикосновения и превратился в ничто. Что-то пронеслось мимо. Девушка замерла, подтянув ноги, когда из пропасти начали вылезать пауки. Они ни разу не коснулись ее, подбегая совсем близко только для того, чтобы резко свернуть в сторону. Услышав, как из бесконечной темноты поднимается что-то еще – гораздо больше и тяжелее пауков, – она вскочила на ноги.
«Ты была создана для этого, – закричала Нирокша, и ее голос внезапно потерял свою мягкость. – Чтобы освободить меня. Чтобы освободить нас всех».
И в этот момент Надя вернулась обратно, к юноше, которого она когда-то собиралась убить, а небо вокруг них потемнело.
– Надя?
Она поняла, что Серефин уже какое-то время пытался привлечь ее внимание. Он выглядел обеспокоенным. Кровь, льющаяся с неба, стекала по его лицу.
Надя вытащила из-за пояса свои ворьены. Она закрыла глаза, взывая к колодцу с черной водой, к своей темной сути, созданной для того, чтобы освободить старых богов. Сможет ли она выстоять перед ними? Сколько времени у нее осталось, прежде чем они превратят ее в ничто?
Одно лезвие загорелось пламенем, а по другому начала стекать черная, ядовитая жидкость. Надя открыла глаза и посмотрела на Анну:
– Иди внутрь и оставайся там. Пожалуйста, я не могу тебя потерять.
– Я могу сражаться, – отрезала Анна.
– Но не с этим, – она приподнялась на цыпочки и поцеловала монахиню в лоб.
Анна явно колебалась, но после минутного раздумья все же развернулась и исчезла во дворце.
Надя улыбнулась Серефину.
– Чего ты ждешь? – спросила она, направляясь в сторону города. Он последовал за ней, ругаясь себе под нос.
Она протискивалась сквозь испуганные кучки людей, призывая их разойтись по домам. Почему они продолжали толпиться под кровавым дождем? Разве они не понимали, что это значит?
Что-то пронзило ее насквозь, она ощутила глухой удар по голове, и в глазах вспыхнула раскаленная боль. О нет. Там были не только Стервятники. Их поджидал бог.
Она не знала, какой именно. Скорее всего, один из падших. С кем она не разговаривала? Цветко был странным, загадочным божеством. Ей никогда не говорили, над чем властвует.
«О, ты не знала? – прощебетала Казимера. – Цветко – это тройной шторм. Он – ужасы и клыки. Худший кошмар для смертных».
«Каз, скажу честно, это не помогает».
Казимера рассмеялась.
Могли ли Стервятники объединиться с богом в отсутствие Малахии?
«Транавийские чудовища напуганы и требуют крови. Их мир рушится, поэтому они выбрали единственную знакомую им тактику – нападение. Их король умер, но они не могут короновать нового. Однако не все так обозлены. Не все так кровожадны».
Живия. Если бы она была здесь… Если бы Надя смогла ее найти, у них появился бы шанс. Она ныряла из переулка в переулок, бежала по грязным улицам, залитым кровью, оглядываясь по сторонам. У ворот нижнего города перед ней приземлилась долговязая, сгорбленная фигура.
Лицо Стервятника закрывала железная маска, а на кончиках пальцах блестели железные когти.
– Ты слишком быстро бегаешь. Особенно для человека, который только что валялся без сознания, – пожаловался Серефин, останавливаясь рядом с Надей. Где-то по дороге он подобрал меч.
– Я и не знала, что ты умеешь обращаться с серьезным оружием, – ответила она, отступая от приближающегося Стервятника.
– Дорогая, я могу сражаться чем угодно. Я очень хорош, – ответил он.
Казалось, что Стервятников гораздо больше интересует Серефин, чем Надя. Она уже не понимала, что происходит.
Стервятник нанес удар в тот момент, когда его товарищ набросился на Серефина. Надя сразу же потеряла парня из виду, и ее внимание сосредоточилось на противнике, который стоял прямо перед ней. Она отразила удар с помощью ворьенов и уперлась ногой ему в грудь, чтобы оттолкнуть его назад. Девушка скрестила свои клинки, и магия растеклась по лезвиям странной, ядовитой жидкостью, которая выплеснулась на Стервятника, обжигая его легкую броню. Ей в нос ударил запах горелой плоти. Стараясь не обращать внимания на крики, она повернулась к другому Стервятнику.
Их было слишком много, а Серефин и Остия не владели магией крови. Стервятники тоже не использовали магию, в отличие от всех прошлых случаев, когда Наде приходилось с ними сталкиваться. Они полагались на свои зубы, когти и какую-то общую силу, которая была вложена в них с помощью пыток. Стервятник толкнул Надю, и она врезалась спиной в Серефина.
– Я очень расстроюсь, если умру в Комязалове, – сказал Серефин. Прежде чем Надя успела ответить, кто-то прорвался сквозь ряды Стервятников. Их было двое, и ни один из них не носил маску. Надя узнала Живию, но ей потребовалось больше времени, чтобы сообразить, кто был вторым.
Жанетта.
Серефин уставился на нее, едва избежав смерти от железных когтей. Она выглядела намного лучше, чем в Соляных пещерах, когда Надя видела ее в последний раз.
– Что происходит? – спросил Серефин.
– Твоя бывшая девушка пришла к тебе на помощь.
– Думаю, это не сулит мне ничего хорошего, – сказал он потрясенным голосом.
Надя тихо фыркнула, поворачиваясь в сторону Стервятника, которого отвлекла Жанетта.
Это было грязное и кровавое сражение. В ордене оказалось гораздо больше Стервятников, чем думала Надя, и у них больше не было магии, которая позволяла избегать любых физических атак. Удар ворьеном сбивал противников с ног, совсем как обычных людей.
Надя слишком привыкла к мысли, что Стервятников почти невозможно убить, но вскоре их израненные тела усеяли землю. На мгновение воцарилась тишина, призрачный момент спокойствия. Живия повернулась и улыбнулась Наде белоснежными зубами, похожими на ножи.
– Я говорила, что это плохая идея, но никто и ухом не повел! Я – правая рука Черного Стервятника, и все равно никто меня не слушает! – воскликнула она. Ее спутанные черные волосы, завязанные в хвост, были покрыты кровью. Ониксовые глаза Живии начали светлеть, пока не стали голубыми. Она выдохнула и опустилась на колени рядом с лежащим без сознания Стервятником, чтобы проверить его пульс.
